Игра ангела - Сафон Карлос Руис - Страница 106

• Предыдущая
• 106/111
• Следующая

Служащий канатной дороги собирался закрыть дверь станции, когда заметил меня, мчавшегося к нему на всех парах. Он придержал дверь и кивнул на платформу.

— Последний рейс на сегодня, — предупредил он. — Очень кстати, если вы торопитесь.

Билетные кассы тоже закрывались. Я купил последний билет на сегодняшний день и поспешил присоединиться к компании из четырех человек, дожидавшихся у кабины. Я не обратил внимания на их облачение, пока служащий не открыл дверцу, приглашая их на посадку. Священники.

— Подвесная канатная дорога была построена к открытию Всемирной выставки и оборудована по последнему слову техники. Стопроцентная безопасность гарантирована. В момент движения кабины предохранительный замок на двери, который открывается только с внешней стороны, блокируется во избежание несчастных случаев или, не дай Бог, самоубийства. Конечно, с вашими высокопреосвященствами такой опасности не существует…

— Молодой человек, — прервал его я, — нельзя ли упростить церемонию? Ночь на дворе.

Служащий сердито посмотрел на меня. Один из священников заметил пятна крови на моих руках и перекрестился. Между тем служащий продолжал разглагольствовать:

— Вы совершите воздушное путешествие по небу Барселоны на высоте шестидесяти метров над уровнем моря, наслаждаясь самыми прекрасными видами города, до недавнего времени доступными лишь ласточкам, чайкам и другим созданиям, которых Всевышний снабдил оперением. Путешествие продлится десять минут с двумя остановками. Первая предусмотрена на главной портовой башне, или, как мне больше нравится ее называть, Эйфелевой башне Барселоны, иными словами, башне Сан-Жауме. Вторая и последняя остановка будет на башне Сан-Себастьян. Итак, желаю вашим преосвященствам счастливого пути и от лица компании выражаю надежду, что вас снова посетит желание воспользоваться услугами канатной дороги.

Я первым вошел в кабину. Служащий, пропуская четырех священников, держал руку наготове, рассчитывая на чаевые, которых так и не получил. Явно разочарованный, он резко захлопнул дверцу и повернулся, чтобы установить стопор. Инспектор Виктор Грандес ждал его на площадке, помятый, но ухмыляющийся, с полицейским жетоном в руке. Служащий без звука открыл ему дверцу, и Грандес забрался в кабину, поприветствовав поклоном священников и подмигнув мне. Мгновения спустя мы уже плыли в пустоте.

Кабина скользила вверх от станции к кромке горы. Священники гурьбой прильнули к окну, откровенно наслаждаясь видами вечерней Барселоны. Они знать не хотели, какие темные дела свели в этом месте нас двоих, Грандеса и меня. Инспектор неспешно подвинулся ко мне и показал, что вооружен. Большие багровые тучи кружили над акваторией порта. Кабина канатной дороги зарылась в одно такое облако, создавая иллюзию, будто мы погрузились в огненное море.

— Вы когда-нибудь поднимались по этой дороге? — спросил Грандес.

Я кивнул.

— Дочка ее обожает. Раз в месяц она просит, чтобы мы прокатились туда и обратно. Немного дороговато, но развлечение того стоит.

— Старик Видаль хорошо заплатил вам, чтобы убрать меня. Так что не сомневаюсь, теперь вы сможете катать здесь дочь хоть каждый день, если ей захочется. Простое любопытство. Сколько я стою?

Грандес улыбнулся. Кабина вынырнула из пухлого багрового облака, и мы зависли над внутренним рейдом порта и огнями города, растекавшимися над темной водой.

— Пятнадцать тысяч песет, — ответил он, похлопывая по белому конверту, торчавшему из кармана его пальто.

— Полагаю, мне нужно считать себя польщенным. Некоторых убивают и за два дуро. Сюда входит цена предательства двоих ваших агентов?

— Напоминаю, что единственный здесь человек, кого-то убивший, — это вы.

К этому моменту четыре священнослужителя взирали на нас с изумлением и замешательством, утратив вкус к прелестям головокружительного полета над городом. Грандес мельком взглянул на них:

— Не будет ли смелостью с моей стороны попросить ваши преподобия любезно выйти на первой остановке, предоставив нам возможность обсудить наши мирские дела?

Башня, стоявшая во внутренней части гавани, вырастала перед нами, увенчанная барабаном из металла и тросов, похожим на оригинальный купол, похищенный из какого-нибудь модернового собора века механики. Кабина скользнула под своды башни и остановилась у платформы. Как только дверца открылась, четверо священников пустились наутек. Грандес, сжимая пистолет в руке, велел мне переместиться в глубину кабины. Один из священников, ступив на платформу, взглянул на меня с тревогой.

— Не волнуйтесь, молодой человек, мы сообщим в полицию, — сказал он прежде, чем дверь снова закрылась.

— Сообщите непременно, — посоветовал Грандес.

Как только дверь заблокировали, кабина тронулась. Мы выплыли из башни: начинался последний отрезок пути. Грандес подошел к окну, глядя на город — мираж, сотканный из огней и туманов, соборов и дворцов, тесных переулков и широких проспектов, сплетавшихся в лабиринт тьмы.

— Город проклятых, — сказал Грандес. — Чем больше расстояние, с которого смотришь на него, тем он кажется красивее.

— Это моя эпитафия?

— Я не собираюсь вас убивать, Мартин. Я не убиваю людей. Вы сами окажете мне эту любезность. Мне и самому себе. Вы знаете, что я прав.

Без всякого перехода инспектор выстрелил три раза подряд по механизму замка и пинком открыл дверцу воздушного вагончика. Дверь повисла в воздухе, и поток влажного воздуха хлынул в кабину.

— Вы ничего не почувствуете, Мартин. Поверьте. Удар длится меньше десятой доли секунды. Мгновение. И наступит покой.

Я посмотрел на зиявший дверной проем. Мне предстояло падение в пустоту с высоты семидесяти метров. Я перевел взгляд на башню Сан-Себастьян и прикинул, когда мы причалим к ней. Получалось, мне нужно было продержаться всего несколько минут. Грандес словно прочел мои мысли.

— Через несколько минут все будет кончено, Мартин. Вам следует меня поблагодарить.

— Вы действительно думаете, что я убил всех этих людей, инспектор?

Инспектор вскинул пистолет и прицелился мне в сердце.

— Не знаю и знать не хочу.

— Я думал, мы друзья.

Грандес усмехнулся и едва заметно покачал головой:

— У вас нет друзей, Мартин.

Я услышал грохот выстрела и ощутил удар в грудь такой силы, словно фабричный молот саданул меня по ребрам. Я упал на спину бездыханный, судороги боли распространялись по телу, словно бензин, проникая в каждую пору. Грандес схватил меня за ноги и потащил к открытому проему. Верхушка башни Сан-Себастьян, окутанная вуалью облаков, появилась с другой стороны. Грандес перешагнул через меня и присел сзади. Теперь он подталкивал меня к дыре за плечи. Я почувствовал, как холодный влажный ветер овевает ноги. Грандес толкнул меня снова, и я почувствовал, что вываливаюсь — наполовину вывалился — из кабины. Сила тяжести мгновенно повлекла меня вниз. Я падал.

Вскинув руки, я потянулся к полицейскому и вцепился пальцами ему в глотку. Под весом моего тела Грандес не мог сдвинуться с места, застряв в дверном проеме. Я сжимал руки со всей мочи, сдавливая трахею и сминая артерии на шее. Он сопротивлялся, пытаясь отодрать мои руки одной рукой, а другой в это время лихорадочно искал оружие. Он нащупал рукоять пистолета, и палец лег на гашетку. Выстрел царапнул меня по виску, пуля угодила в борт кабины и, срикошетив, пробила Грандесу ладонь навылет. Я впился ногтями ему в шею, сдирая кожу. Грандес испустил стон. Сильным рывком я подтянулся, и наконец ббльшая часть моего тела вновь оказалась в кабине. Получив возможность ухватиться за металлические стены, я тотчас выпустил Грандеса и отпрянул в сторону.

Ощупав грудь, я нашел дырку от выстрела, расстегнул пальто и вытащил книгу «Шаги с неба». Пуля пробила верхнюю часть обложки, прошила насквозь почти четыре сотни страниц и торчала, точно кончик серебряного пальца, с обратной стороны переплета. Рядом со мной корчился на полу Грандес, судорожно хватаясь за горло. Лицо у него посинело, и вены на лбу и висках пульсировали, словно провода под напряжением. Он с мольбой посмотрел на меня. Белки его глаз покрывала сеточка лопнувших сосудов. Похоже, я сломал ему гортань, и теперь он безнадежно задыхался.

• Предыдущая
• 106/111
• Следующая