Быть драконом - Стерхов Андрей - Страница 101

• Предыдущая
• 101/117
• Следующая

– А я вот слышал, заморозкой сводят.

– Есть такое дело, криохирургией называется.

– Ты применяешь?

– Нет. У меня аппарата нет.

– Дорогой?

– Не в этом дело. Просто необходимости в нем до сих пор не было. Вот если бы скарификацией занимался, завел бы, наверное, что-нибудь продвинутое, дабы неудачные келоиды сводить. А так – зачем?

– Ясно, – кивнул я. – Ну, спасибо за консультацию.

– Да не за что. – Он спрыгнул с подоконника, подошел и протянул руку: – Давай, чувак, бывай. А насчет эксклюзива ты подумай.

– Обязательно, Док, подумаю, – пообещал я, пожимая его узкую холодную ладонь.

Когда я уже был в конце коридора, Доктор выглянул из кабинета и громко сказал, снимая с себя всякую ответственность:

– По поводу Демона сам, чувак, смотри. Я тебя предупредил.

В ответ я лишь махнул, дескать, не ребенок – уже все понял, повторять не надо.

Вышел я на улицу без двадцати восемь. И вышел окрыленным. Еще бы. Хотел ведь чего? Хотел разыскать того, кто сделал Антонине шрамирование, через него выйти на саму Антонину, через нее – на ее дружка. А получилось что? Получилось еще лучше – сразу нашел адресок Антонова-Демона. Это ли не удача?

Впору было плясать от радости.

Но, когда я прибыл по адресу (ехать там было от силы пять минут со всеми красными светофорами), радость моя поубавилась – убивца на месте не оказалось.

Я несколько раз проиграл звонком трель футбольных болельщиков – та-та, та-та-та, та-та-та-та та-та, но никто к двери не подошел.

Ну нет так нет.

Недолго сомневаясь, я открыл оба замка Ключом От Всех Замков и, продолжая держать пистолет на изготовку, проник в квартиру.

Меня ничуть не смутило, что я тем самым совершаю проступок, подпадающий под действие первого пункта статьи 139 Уголовного кодекса РФ. Ерунда. Поступал так не впервые, за долгую сыщицкую карьеру доводилось проворачивать подобное не раз и не два, поэтому давно забыл, как это – смущаться.

И наказания не боялся. Максимальная кара по данному пункту – исправительные работы на срок до одного года. Разве это кара? Вот если бы был я, к примеру, вампиром, то за проникновение в чужое жилье без приглашения мне светило бы (не по Уголовному кодексу РФ, разумеется, а по Уложению Посвященных) полное развоплощение. Но не вампир я, слава Силе, а дракон.

Однокомнатная квартира Евгения Антонова по прозвищу Демон не походила на человеческое жилье, скорее – на мастерскую художника. Мебели было очень мало – стол, кресло, два стула. Это все. Зато имелись: мольберты с неоконченными работами, сваленные в кучу холсты, рамы разных размеров, листы с эскизами, на столе – кисти, тюбики, банки с красками, бутыли с какой-то химией, прочая дребедень из той же песни. А на стенах – плакаты разных времен и народов, графические работы и картины, написанные маслом. В воздухе присутствовал дурманящий запах ацетона. И еще скипидара. Жильем же не пахло. И в переносном смысле, и в прямом. Правда, в углу стоял холодильник, но ничего съестного в нем не было. Абсолютно.

Тут не живут, тут работают, окончательно решил я, шаря взглядом по пустым лоткам и полкам. А в последнее время даже и не работают.

Заглянув в морозильную камеру, я обнаружил две неаппетитного вида картонные коробки. Сначала подумал, что лекарство, но потом прочитал на упаковке: «CRYOLASER». Картриджи хладагента оксид азота».

Я был прав, подумалось мне, у него все-таки есть портативный криохирургический аппарат.

Прав-то я был прав, только что толку?

Побродив еще какое-то время по квартире, я понял, что ничего мне здесь не светит. Надеяться на то, что Антонов-Демон вдруг заявится, было глупо.

Что ему тут делать? – рассуждал я. Ему сейчас не до своей мазни. Он сейчас в иных эмпиреях витает. У него на уме встреча с Хозяином. Хочет силой потусторонней разжиться и все свои проблемы – житейские и ментальные – на раз решить.

Проклиная свою нерасторопность, я пошел на выход, но, едва взялся за ручку двери, вдруг почувствовал: что-то не так.

Какие-то магические флюиды тянули меня назад, в комнату.

Тянули настойчиво.

Я не стал сопротивляться родному бессознательному и вернулся. Встал посреди комнаты и, полностью раскрывшись, прислушался к своим ощущениям.

Сила исходила от одной из картин, висящих на стене.

Это было мрачное по сюжету полотно: воин-легионер вспарывал коротким мечом живот привязанного к столбу пленника. Рваную плоть, море крови и выпадающий на зрителя ливер автор выписал с фотографической точностью. Подписана была картина фирменной аббревиатурой ДЧХ.

Известно, что картины великих мастеров по Силе не уступают иным волшебным артефактам. Лично я знаю несколько таких картин, одна из них – «Жалость» Уильяма Блейка. Могу закрыть глаза и с ходу представить: на земле неподвижно лежит безучастная ко всему женщина, а две другие несутся по темно-синему небу на слепых конях. И ночь, и ветер, и звезд ночных полет. И еще развевающиеся волосы наездниц. У одной из них в руках крошечный ребенок, и она. склоняясь, показывает его той, что лежит на земле. Будто хвалится.

Эта картина – иллюстрация к «Макбету» Шекспира. Если точнее, то к тому эпизоду, где герой размышляет о последствиях убийства Дункана:

Даже репродукции этого полотна имеют заряд не меньше пятидесяти кроулей. А подлинник, говорят, так и вообще – атомная бомба. Силен Блейк. Нет спору, силен. Я потому Блейка знаю, что стихи его люблю. Ведь он же еще и поэт. Кто «Мертвеца» Джармуша смотрел, тот в курсе. Поэт. И поэт отличный. Большой мастер.

А вот Евгений Антонов по прозвищу Демон никоим образом не тянул на звание мастера. Неплохой ремесленник, и только. Даже судя по этой его картине: за натурализм исполнения можно поставить оценку «отлично», но, как говорит в подобных случаях моя грамотная помощница Лера, тема не раскрыта. Мученика, к примеру, жалко не было. Ничуть. Выражение лица у него такое, будто он получает наслаждение от всего происходящего. Чего такого мазохиста жалеть? А палач выглядел каким-то бесстрастным, ни ожесточения не было в его лице, ни сострадания – так, мясник на рынке, равнодушно разделывающий замороженную тушу. В общем, картина не вызывала никаких эмоций, помимо понятного физиологического омерзения. Нормальная реакция на это полотно – закрыть глаза и отвернуться. И я искренне не понимал, почему от него веет Силой.

• Предыдущая
• 101/117
• Следующая