Особенные. Элька-2 (СИ) - Ильина Ольга Александровна - Страница 46

• Предыдущая
• 46/70
• Следующая

— Ты снова хмуришься.

— Да?! Не буду больше. А ты обещала мне подарок.

— А ты обещала поговорить.

Я кивнула и пошла следом.

Только когда мы уселись в кресла напротив друг друга, и Ева налила немного дрожащими руками себе вина, только тогда она спросила:

— Г оворила с бабушкой?

— Ругалась точнее, — поморщилась я.

— И справки наводила, — а это был уже не вопрос. И смысла лгать я не видела. Поэтому просто кивнула. — И что же поведал тебе твой телохранитель?

Хм, какое слово интересное «телохранитель». А ведь так и есть. Впрочем, он не только его хранитель, но и целователь, и обниматель, и… много чего еще. Блин, кажется, я краснею и думаю о всяких глупостях.

Ева заметила заминку и понимающе хмыкнула.

— Да, перед такими, как он, очень сложно устоять. Когда-то, примерно в твоем возрасте, я также безумно влюбилась. Он был красив, умен, опытен и вхож в нашу семью. А я… была совсем не такой сильной и уверенной в себе, как ты. Я была дурнушкой.

Я скептически подняла бровь, слабо как-то верилось, глядя на нее сейчас.

— А никто и не говорит, что это было действительно так. Но… я была слабой. И в магии, и в характере. Родители очень любили меня. Даже несмотря на то, что была почти никем. Папа был главой клана, очень сильный и властный, но со мной он менялся. Был совсем другим. Добрым и ласковым. Я очень любила их.

Она отпила глоток вина и продолжила рассказывать историю своей жизни.

— Он появился внезапно. Как вихрь, как ураган. Сбил меня с ног так, что я больше не смогла подняться. Ради него я готова была стать кем и чем угодно. Ты не такая.

— Откуда тебе знать?

— Потому что я вижу это в твоих глазах. И ужасно завидую. В тебе столько сил. Нет, я сейчас не о магии говорю, о тебе самой. О стержне внутри. У меня мой появился только со временем. Когда жизнь так потрепала, что хоть волком вой.

Она снова замолчала, чтобы перевести дух и решиться продолжить.

— Родители были против моих отношений с ним. Запрещали, запирали, грозили, но не могли отказать ему. Он был уже тогда сильнее и куда могущественнее нашего постепенно угасающего клана. Тогда я сбежала из дома. Наплевала на все и всех. На родителей, честь, достоинство, на свои принципы. Я забыла все. Только он, только его приказы, только его прихоти и желания. Меня словно и не существовало. Десять лет делала все, что он говорил или требовал. Я лгала, воровала, притворялась, спала с теми, с кем он велел спать. Я была в полной зависимости от него. И казалось, ничто не может заставить меня уйти, прервать эту болезненную связь. А потом он приказал соблазнить твоего отца. Простого человека. Я не знала зачем, не знала кто он, да и мне было все равно. Андрей тогда уже был женат на твоей матери. Это было не трудно — посеять раздор между ними. Мне было категорически запрещено использовать магию, но я не удержалась. Уж слишком сильно он был привязан к ней, слишком порядочным был. Одна мысль об измене заставляла его отдаляться. И это стало роковой ошибкой.

— Бабушка все поняла?

— Да. Я не знала, что он ее сын, впрочем, тогда, если бы он мне приказал, все равно сделала бы это. К тому времени я уже была беременна.

Ева внезапно разволновалась и взяла мои руки в свои.

— Пойми, я тогда была ослеплена им. Он заменил мне целый свет, все вокруг. А ребенок… мне было все равно, понимаешь? Я не знала, что такое быть матерью, что это за чувство такое, когда кто-то растет внутри тебя, кто-то родной, кого априори уже любишь.

Она снова замолчала, налила себе новый бокал вина и выпила почти залпом, а я все сидела ни жива — ни мертва, замороженная какая-то.

— Я начала сомневаться. Прозревать. И понимать, что я всего лишь инкубатор, средство для выведения идеального ребенка. Я не знала, зачем ты была ему нужна, но начала задавать вопросы. А он понял. Перевез меня в Европу, запер. Но приходил каждый день. И то, как смотрел на мой растущий живот… меня передергивало всякий раз от страха. Я пыталась бежать. Но единственное, что мне удалось, послать письмо родителям. Тогда уже была подключена инквизиция. Не знаю, то ли они перехватили письмо, то ли выкрали, но спасать меня пришли каратели. А я рожала. Куда я могла уйти в таком состоянии? Единственное о чем молила, чтобы ты родилась человеком. Знала, что это невозможно, но так хотела.

Мне дали тебя подержать, всего несколько минут, но эти минуты были самыми счастливыми в моей жизни.

По ее щеке скатилась одинокая слеза, но она сказала мне куда больше всех этих слов. Меня любили.

— Инквизиторы забрали тебя. А я идти отказалась. Знала, что чтобы тебя спасти, нужно было лгать. Много лгать. Когда он приехал, я сказала, что ребенок родился мертвым. Мне помогла девушка из замка, которая ухаживала за мной все это время.

— И он поверил?

— Я была очень убедительной. Думала, он меня убьет. Надеялась на это даже, но он придумал для меня куда более жестокое наказание. Ева встала. Заходила по комнате. Я видела, как тяжело ей дается эта исповедь, даже хотела прерваться, но она продолжила.

— Первой жертвой стал мой кузен. Я так хотела его спасти, но не успела. Его убили, а меня обвинили в этом.

— Как же так?

— Это тоже было частью наказания. Быть бессильной что-либо сделать. Просто смотреть. Из года в год. Настоящая пытка. Каждый год он убивал по одному моему родственнику, все эти восемнадцать лет, пока не осталось никого, кого можно было бы убить. Только я. И когда-нибудь, он придет забрать и этот долг.

— А я?

— А о тебе он не знает. И, надеюсь, никогда не узнает.

— Но я… как же так? Я.

— Нет, ты не можешь ничем помочь. Эля, ты единственное ради чего я продолжаю бороться. Если он узнает о тебе… Боги, мне страшно даже думать об этом.

— Зачем я была ему так нужна?

— Он — фанатик, Эля. Безумец, который верит, что с помощью потомка Бальтазара Бьюэрмана сможет получить величайшую силу в мире. И если он узнает, что ты существуешь. Ты должна забыть о своем родстве с Угличами, понимаешь? Твоя бабушка фактически спасла твою жизнь, представив, как приемную. И за это я сделаю все, что она попросит. Если скажет уехать и не видеть тебя больше, я сделаю, как бы тяжело мне при этом не было. Пусть мое сердце разорвется на тысячи осколков, но ты… будешь в безопасности.

— Я не хочу, чтобы ты уезжала. Я не хочу терять тебя, — призналась я. И потянулась к ней, чтобы обнять так крепко, как только возможно.

Теперь я знаю. Она не чудовище. Моя мама не чудовище, она просто несчастная женщина, которая доверилась не тому человеку. Как я могу винить или ненавидеть ее, когда сама люблю такого же подонка? Но мне хотелось знать больше. Кто этот маг? Почему его до сих пор никто не поймал? Ведь он психопат — убийца, который хочет причинить вред моей маме и мне тоже.

— Как его зовут? Почему ты не хочешь заявить на него в инквизицию?

— Потому что у меня нет доказательств. Потому что сейчас его фактически не существует. Не кого арестовывать, Эля. Не на кого повесить обвинение, понимаешь? Он — тень. Серый кардинал, который преследует свои страшные цели. И я намерена ему помешать. А для этого мне надо знать, что с тобой все будет в порядке. Я хочу, чтобы ты помирилась с бабушкой и поступила в МЭСИ. Там он тебя не достанет. Пожалуйста, пообещай мне. Пообещай.

— Обещаю.

Ева улыбнулась, обняла меня, а через секунду встрепенулась, спряталась за маской беззаботности и всплеснула руками:

— Что же я сижу, подарок. Я совсем забыла. Сейчас принесу.

Она ушла в другую комнату, а я осталась сидеть, пытаясь успокоить свое гулко бьющееся сердце. Мне было страшно. За себя, за Еву, за родителей. Она не говорит, не показывает, но все еще боится его. И вряд ли одна она действительно сможет ему противостоять. А я ничем не могу помочь. И от этого еще хуже, еще тяжелее на душе.

— Я знаю, у тебя есть множество амулетов. Весьма могущественных, но, думаю, еще никто не успел подарить тебе самое главное.

• Предыдущая
• 46/70
• Следующая