Особенные. Элька-4 (СИ) - Ильина Ольга Александровна - Страница 41

• Предыдущая
• 41/89
• Следующая

Я так и знала, что уход Егора разворошит улей сплетников, и опять я оказалась в центре всеобщего внимания. Правда, теперь я была не одна. Кристина, Соня и Юми посылали всех любопытных, жаль, что от этого их меньше не становилось. А еще, несмотря на то, что у меня были подруги, я чувствовала себя немного одинокой. Мне хотелось поговорить с кем-то, кто в курсе моей истории, кто сможет дать дельный, такой необходимый сейчас совет, и таких человека было два. Но Ленка сейчас купается в своем счастье, которое я портить своей унылой мордой не намерена, а вторая. Вторую я даже знать не хочу за все то, что она сделала. Правда моя бывшая подруга отступать так просто не собиралась.

Нет, я знала, что Илюхина изобретательна, но использовать чувства Ника, чтобы поставить нас в пару на его задании… это уже перебор. Хотя, может он сам, по собственной инициативе подложил мне такую свинью. И, поскольку Егор выбыл, а он был моей парой на дурацком задании, то теперь моей парой стала Катька. Вот это подстава. Более того, Ник сам для нас обеих забронировал сегодня аудиторию. Сводник хренов. Ну, о чем мне с ней говорить? Не о погоде же. Она мои доводы вряд ли поймет, да и оправдываться не приучена, а я… никогда не пойму, что за причина могла у нее быть, чтобы вместо помощи и утешения услышать: «Зачем ты ее злишь?» Нет, я не злопамятная, но это чувство обиды и сейчас заставляет меня негодовать.

В аудиторию я пришла первой, устроилась на парте, глянула в окно, а после достала дурацкие листы с вопросами и раскидала их рядом. Она пришла, нахмуренная и закрытая. Кивнула головой, кинула сумку на стул и устроилась напротив.

— Давай закончим с этой ерундой поскорее и разбежимся, — процедила я и схватила листки. Она промолчала, но свои тоже вытащила.

Первые десять вопросов были общими, имя, дата рождения, цвет волос, глаз, образование, имена родителей и т. д. А дальше пошли частные вопросы, которые я тоже в большинстве своем знала.

— Сладкая вата до сих пор твоя любимая еда?

— Мама говорит, что это не еда, но да, — откликнулась она. — А у тебя все всегда было под настроение. И что на этой неделе?

— Салат «цезарь». Уж очень вкусно его здесь готовят.

— Да? Не пробовала. Перейдем к книгам?

— Давай.

— Гарри Поттер?

— Переросла.

— Сумерки?

— Была, но уже не любимая. Сейчас я на наших писателей подсела. А ты?

— Если честно, давненько ничего не читала.

— Так и запишем, — ответила я, старательно выводя ее ответ.

— Что насчет музыки?

— Под настроение. Вчера Бьонсе слушала, когда соседки особенно достали.

— Они все еще тебя задевают?

— Меньше. Мы как-то умудрились притереться друг к другу. Они меня не донимают, я их. Так и живем.

Следующие полчаса мы заполняли анкету, делясь своими мыслями в живописи, путешествиях, музыке, фильмах. Говорили так, словно и не было этой ссоры. Все же Ник был прав, когда дал нам всем это задание. Потому что оно позволяет посмотреть на все под другим углом, увидеть того, кого раньше не замечал. Я, например, поняла, как сильно мне не хватает моей подруги, вот только и обида никуда не делась, и даже не представляю, как избавиться от этого плохого, злого чувства.

— Я слышала, Егор ушел из института. Мне очень жаль.

— Все слышали, — немного грубо ответила я. — Давай от вопросов не будем отступать.

Я знаю, она пыталась помириться, нащупать ключик, но… я не могла заглушить эмоции и просто выслушать. И все-таки она не сдержалась. На очередном вопросе бросила листы на стол и требовательно спросила:

— Может, ты мне скажешь, почему ведешь себя, как обиженный ребенок?

— Как обиженный ребенок? — удивилась я ее словам. — Это я веду себя, как ребенок?

— Эля.

— Что? Ну, что? Что ты хочешь от меня услышать?

— Почему ты обижаешься?

— А я не обижаюсь. Я просто не хочу разговаривать с теми, кто мне неприятен.

— Да что происходит в конце концов? Ты можешь мне объяснить?

— А ничего. Просто я считала тебя подругой, а ты.

С этими словами я попыталась свалить. Скомкала листки, схватила сумку и спрыгнула со стола, но она проделала то же самое и преградила путь.

— Прости, но я не знала, что тебя отравили. И это была не моя вина. Я пыталась выяснить кто…

— А я и не поэтому перестала считать тебя подругой, — перебила я ее. — Просто мне было плохо, я не могла спокойно слушать, как Венера говорит о нем, об их планах, отношениях. А ты… как ты там сказала: «Зачем ты ее злишь?»

— Я не знала, не думала, что ты все еще любишь его.

— Да даже если бы и не любила, ты должна была быть на моей стороне, всегда и во всем. Ты должна была первой разглядеть, что со мной что-то не так, ты должна была увидеть, а не делать вид, что я сама по себе, а ты сама по себе. И ты ничего этого не сделала. Ты повела себя как Стервоза. Как та стерва, что доставала нас с Ленкой в школе. Так что извини, что я больше не хочу с тобой дружить.

— А теперь послушай меня, святоша Эля, — прошипела лунная кошка. — Мне тоже было плохо, мне плохо большую часть моей жизни, но разве ты заметила, разве тебя это волновало? Нет. Даже сейчас ты зациклена на своих бывших и мечешься между ними, как глупая курица. Ты не замечаешь ничего вокруг, ты отстранилась задолго до того, как это сделала я. Ты не хотела замечать мое состояние, мою боль, даже сейчас только ты права, а все остальные кругом виноваты. Диреев, что делает вид, что не любит тебя, Егор, который сходит по тебе с ума в буквальном смысле слова, и надоедает тебе этим и я, та, что не живет твоими проблемами, имея свои собственные. Да, все перед тобой виноваты, все плохие, одна ты непогрешимая Эля. И знаешь что, да пошла ты.

У меня отвалилась челюсть, буквально. Я смотрела вслед гордой лунной кошке, которая только что меня отчихвостила по полной, и не могла поверить в то, что она права. Права во всем. Я, действительно, была так зациклена на себе, что не заметила, что у Кати тоже есть свои проблемы, забыла рассказать Кристине об Эрике, забыла, что обещала навещать Грента, забыла обо всем, и все кручусь, и кручусь вокруг своих переживаний, не желая оглядеться по сторонам. Нет, права Катька, я дура и эгоистка. Дулась на нее, изображала из себя невесть что, а сама.

Короче, день не задался. И это еще цветочки. Стоило только вернуться в комнату, как я наткнулась на. Диреева. Он сидел на моей кровати, совсем один, между прочим, без своей клыкастой подружки. Я немножко прибалдела от его вида, пока не заметила, что он крутил в руках. О, нет! Это же мое зеркало связи.

— Э… ты Венеру ждешь?

— Вообще-то тебя. Забавная штучка. Давно она у тебя?

— Ева подарила, а что? — я попыталась забрать зеркало, но он не позволил, поднялся, оттеснил меня к столу, и при этом у него был такой вид… он словно смеялся надо мной, наблюдал как за забавной зверушкой, при чем делал это одними глазами. Никогда не видела у него такого насмешливого взгляда. Я вроде решила обидеться, но потом передумала.

— Вообще-то в России они запрещены, — просветил меня Диреев.

— Серьезно? — хмыкнула я, и бросила сумку на кровать. — Конфискуешь?

— Ты ведь не в первый раз подглядывала? — все также насмешливо спросил он.

— Я не подглядывала. Просто хотела убедиться, что с ним все в порядке.

— Беспокоишься? — прищурился он.

— Он мне не безразличен.

— Хм. А обо мне ты тоже беспокоилась?

— Я никогда не «подглядывала», как ты сказал, за тобой.

— Да неужели? — ничуть не поверил он. — Врунья из тебя никакая.

— Чего ты хочешь от меня, не пойму? Признания?

— Зачем же? Я просто пришел забрать зеркало. Надеюсь, оно у тебя одно.

— Как всегда, — разочарованно вздохнула я, отворачиваясь от него. Не люблю смотреть, как он уходит. Иногда это просто убивает, но он почему-то не ушел, остановился, так и не открыв дверь.

— Что?

У меня не было причин молчать, поэтому я и не стала.

• Предыдущая
• 41/89
• Следующая