Опасные добродетели - Барбьери Элейн - Страница 38
- Предыдущая
- 38/64
- Следующая
Девушка посмотрела на шпильку, притаившуюся в складках покрывала. Джереми никогда не пользовался услугами девиц из «Дома удовольствий» мадам Мод. Онести знала, что девушки любили его, но он никого не приводил в свою лачугу. Вероятно, ночная гостья была особенной для него.
Внезапно к горлу подступил ком. Милый Джереми. Может быть, она недостаточно уделяла ему внимания? Возможно, он хотел, чтобы его любили так, как она не могла любить. Она лишь надеялась, что эта женщина единственная у него.
Онести осторожно положила шпильку на тумбочку и продолжила работу.
Прибрав, девушка вышла на улицу. Она оставила грязную одежду в прачечной и, игнорируя циничные взгляды и замечания, отпускаемые вслед, вошла в платную конюшню. Сейчас ей как никогда хотелось уйти от действительности, забыться и ощутить свободу, летя верхом на лошади так, что только ветер бы свистел в ушах. Что касается одежды, то Онести надела штаны Джереми, из которых он вырос год назад. Хотя они были немного тесноваты, зато удобны, и она не хотела думать о том, что говорили люди по поводу ее туалета.
Вскочив в седло, Онести направилась за город. Проезжая мимо загонов для скота, она натянула поводья, чтобы замедлить шаг лошади. Напрягая зрение, девушка смотрела сквозь поднявшуюся пыль, как коров гонят из загона через лабиринт проходов и ворот в ожидающий их железнодорожный вагон. Чувство тревоги не покидало ее, пока она не увидела Джереми.
Глаза ее неожиданно увлажнились от радости, и она двинулась в путь. Джереми работает. Он справился с собой, и теперь все будет хорошо. Когда главная улица Колдуэлла осталась позади, Онести пришпорила лошадь и помчалась в открытое поле.
Странно, но она никогда не чувствовала себя такой одинокой.
Сидя в своем кабинете за закрытой дверью, чтобы не слышать шума, означавшего начало делового дня, Чарльз поглаживал кончиками пальцев письмо Эмили, лежащее перед ним на письменном столе. Он снова перечитывал аккуратно написанные строки. Незнакомый почерк не умалял силы воздействия слов жены. Они звучали в его сердце весь день и всю ночь, вызывая множество чувств, которые невозможно передать словами.
Не в силах больше противиться знакомому, почти изнурительному чувству любви, Чарльз набрался храбрости, взял перо и начал писать:
«Эмили, любовь моя!
Твое письмо очень взволновало меня. Всем сердцем хочу быть сейчас рядом с тобой, чтобы ты могла прочитать в моих глазах подтверждение того, что я ужасно соскучился по тебе. Я истосковался по твоей улыбке и по твоим милым привычкам. Мне так хочется коснуться милой руки и почувствовать ее тепло! Не проходит и дня, чтобы я не думал о том, какими мы были молодыми и беззаботными и кем ты стала для меня, когда молодость прошла и осталась только наша любовь. Ты всегда была моей опорой. Спасла меня от безысходного отчаяния, такого мрачного, что я, наверное, не пережил бы его, если бы не твое любящее сердце. Но самым тяжелым оказался тот день, когда я вынужден был покинуть тебя.
Ты пишешь, что тебе хорошо, дорогая. Нахожу утешение в этих словах и был бы очень огорчен, если бы оказалось, что они предназначены только для того, чтобы успокоить меня. Однако я уверен, что ты не способна на обман даже во имя добра. Ты мой ангел, радость моей жизни и в то же время причина моих мучений, потому что, как бы мне того ни хотелось, я должен написать, что не могу приехать к тебе сейчас. Проклятое прошлое вновь поднимает свою безобразную голову, и я должен остаться здесь, чтобы противостоять ему, дабы ничто больше не угрожало нашему будущему.
Я хотел просить понять меня, дорогая, но уверен, что уже понят. Хотел просить прощения, но знаю, что ты не чувствуешь необходимости в этом. Хотел просить тебя о любви, но не сомневаюсь, что она продлится до последнего нашего вздоха. И это не потому, что я достоин твоей любви, а потому, что ты, Эмили, для меня самый дорогой человек на свете.
Пожалуйста, поблагодари молодую женщину, написавшую мне за тебя письмо, и скажи, что я бесконечно признателен ей за это. Если великодушный Боже пощадит нас, увидимся осенью. Тогда я лично выражу благодарность этой милой особе за все, что она сделала, чтобы скрасить твои дни.
Прошу всегда помнить, что ты моя жизнь, любимая, маяк, освещавший мне путь в годы нашей совместной жизни, моя радость и мое утешение. Знай, что и сейчас, когда мы в разлуке, ты остаешься частью моей души, которая никогда не умрет. Я буду любить тебя вечно.
Твой Чарльз».
Не замечая слез, текущих по щекам, Чарльз положил перо на стол. Боль была невыносимой. Он на мгновение прикрыл рукой глаза.
Махнув рукой на дела, Чарльз сунул руку в карман и достал другое письмо, которое раньше в гневе смял. Он расправил скомканный листок и начал перечитывать неровные каракули Мэри. Резкий стук заставил его отвлечьа от этого занятия. Спрятав письмо в ящик стола, Чарльз ответил и встал. Дверь открылась, и на пороге появился Уэс Хауэлл.
— Боб Блэквел, Джейсон Стормс, Герб Уолтерс, Джон Эгри, Майк Лич, Нейт Уилсон… Вам знакомы эти люди?
Перечисляя имена, которые Джон Генри назвал ему несколько минут назад, Уэс наблюдал за реакцией Чарльза Вебстера. Тот явно был чем-то расстроен и не проявлял своей обычной приветливости. Чарльз молчал, и Уэс использовал момент для изучения стоящего перед ним человека.
Внешне Вебстер выглядел неплохо. Ниже его на несколько дюймов, он был безупречно одет. Холеное лицо, гладкая кожа, благородные черты лица и умение вести себя говорили о том, что это образованный человек из богатой семьи. К чести Вебстера, он смотрел прямо в глаза Уэсу, хотя во взгляде и чувствовалась настороженность. Уэс не знал, был ли этот прямой взгляд следствием долгой тренировки или действительно говорил о честности стоящего перед ним человека.
«Может быть, Онести привлекал к этому человеку аромат денег?» — подумал он. Почему Вебстер тянулся к ней, было и так ясно.
Устав ждать ответ и теряя терпение, Уэс раздраженно воскликнул:
— Так что же вы скажете?
— Да, мне известны эти люди. — Вебстер нахмурился. — Что вы хотите знать о них?
— Надежны ли они? Считаете ли вы, что деньги компании «Слейтер энтерпрайзес» будут в безопасности под их защитой?
Вебстер немного подумал:
— Я полагал, что деньги компании будут под вашей защитой.
Уэс слегка улыбнулся:
— Это так, но вы не ответили на мой вопрос.
Вебстер пожал плечами:
— Я знаю их недостаточно хорошо, но думаю, они так же надежны, как и другие мужчины в городе.
— Значит, вы не возражаете против них?
Вебстер напрягся:
— Не понимаю, какого ответа вы ждете от меня. Я же сказал, что знаю этих людей не настолько, чтобы возражать против них или одобрять их кандидатуры.
— Чего вы боитесь, Вебстер?
— Послушайте… — К удивлению Уэса, Вебстер не стал притворяться и отбросил всякие условности. — Я хотел сотрудничать с вами, но мне надоели ваши игры. Если вы хотите что-то сказать, так говорите. Насколько мне известно, охрана денег компании — ваша работа. Я не хочу вмешиваться. Если вы желаете что-то узнать, спрашивайте. Если нет, то… извините, я занятой человек.
Уэс почувствовал некоторое удовлетворение. Вебстер постепенно начал проявлять себя с другой стороны. Уэс попытался еще раз спровоцировать его:
— Для человека, который внимательно следит за тем, что говорит, вы не очень-то осторожны в своих поступках.
— Что вы имеете в виду?
— Ваши отношения с людьми, которые не отличаются порядочностью.
— Это вас не касается.
— Не касалось бы, если бы это не было связано с вашей работой.
— Никакой связи нет.
— Не уверен.
— Послушайте, Хауэлл, давайте раскроем карты. Мне кажется, что по какой-то причине я вам не нравлюсь. Пусть так, вы мне тоже не нравитесь. Однако у нас общее дело. Я знаю, где начинаются и кончаются мои обязанности. Мы прекрасно поладили бы, если бы вы тоже определили крут своих действий.
- Предыдущая
- 38/64
- Следующая
