Огненный Зверь (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна - Страница 38

• Предыдущая
• 38/109
• Следующая

  - Но неужели за детьми плохой присмотр? - в это я поверить никак не могла. - Как он вообще пробрался среди ночи на чердак?

  - Видишь ли, я не упомянул самого главного, о том, какого рода дар был у Артема. Он умел проходить сквозь стены.

  Он замолчал, я тоже не знала, что сказать. Эта история была ужасной. А то, что все это произошло здесь, всего лишь в нескольких метрах от того места, где были мы сейчас, делало ее еще страшнее.

  Мы так и прохаживались молча по аллее, ветер трепал мои волосы, солнце слепило глаза. Казалось бы, чем не райский уголок. Да, всего лишь казалось бы...

  - Дети знают? - спросила я.

  - Нет, им объявили, что Артем уехал. Не зачем им это знать. Так совпало, что взрослых в Яслях не осталось, Петя - наш старший и тот отказался жить здесь, ищет самостоятельности, а школу он окончил экстерном, так что я его не держал тут, тем более он все равно предпочел остаться с нами.

  - А похороны?

  - Его похоронят там, где покоятся его родители, Кир уже все устроил. Кстати, пока мы тут раздавали подарки, тело Артема было незаметно вынесено через черный ход.

  Я смотрела на Золотаревского и не верила. Он все это время был в курсе всей этой истории, и, я видела и была уверена, ему не было все равно, для него это была настоящая потеря, но его истинное отношение вышло наружу только сейчас. Но ведь утром в офисе и по пути сюда нельзя было догадаться, что что-то не так. Он даже поездку в Ясли обставил так, будто это было спонтанное решение.

  Он лишь раз ошибся, когда говорил мне о количестве воспитанников. Вот почему он тогда осекся, он хотел сказать сорок девять!

  Великий махинатор шел рядом со мной или сгорбленный старик? Сейчас Владимир Петрович казался мне старше, чем обычно.

  - И вам не было ведений? - задала я последний и совершенно глупый вопрос. Можно подумать, он не предотвратил бы трагедии, если бы мог.

  - Было, - его голос был очень усталым. - Еще в самом начале, когда Артем попал к нам. Но у него было две попытки самоубийства, мы думали, что сумели предотвратить... это.

  Оказывается, даже магические способности не всегда могут творить чудеса.

  - Где сейчас Кирилл? Он, наверно, ужасно себя чувствует.

  Золотаревский остановился и пристально на меня посмотрел:

  - Хочешь его найти?

  Я кивнула:

  - Мне кажется, это будет правильно.

  - Я не знаю точно, но я знаю своего сына, раз тело увезли, и все необходимое сделано, поищи его на чердаке.

  Мои глаза немедленно взметнулись вверх, к крыше особняка. О боже, там, где повесился тот мальчик!

  "Иди уж, - подтолкнул меня Зверь. - Обещаю заткнуться".

  Я снова кивнула. Себе, Золотаревскому и Зверю.

  - Я пойду.

  - Иди, - Владимир Петрович улыбнулся своей обычной улыбкой, но она была немного грустной, а потом вдруг встряхнулся, расправил плечи, и, казалось, на глазах скинул лет десять. Грусть из его улыбки пропала, она снова стала веселой и даже озорной. И с таким видом он бодро зашагал к детям.

  - Кукловод, мать его, - пробормотала я себе под нос и направилась к зданию.

  Уже поднимаясь на высокое мраморное крыльцо, я обругала себя за то, что всего лишь сказала Золотаревскому короткое "я пойду", а не попросила у него карты с подробным маршрутом. Не удивилась бы, если бы у него нашлась и такая на всякий случай.

  Время было за полдень. То ли у ребят уже закончились занятия, то ли наступило время большой перемены, но все они расслабленно расположились во дворе, особняк был пуст.

  Покружив по огромному, выложенному шахматной плиткой полу я все же отыскала лестницу. Значит, полдела сделано.

  Я легко и быстро преодолела первые два этажа, ход на третий оказался не прямо по лестнице, а в конце длинного коридора, на третьем мне пришлось еще поблуждать в поисках лестницы на чердак. Наконец, мне удалось ее обнаружить за толстой портьерой.

  Взявшись за ручку, я замерла.

  Когда Золотаревский мне все рассказал, я почему-то сразу решила, что Кириллу нужна поддержка, но совершенно не подумала, что от моих чувств ему может стать еще тяжелее. Я и так всегда вводила его в напряжение своими эмоциями, а сейчас я хотела помочь, а могу только еще больше все усугубить.

  Я посмотрела назад. Уйти? Развернуться и уйти и оставить его в покое? Сколько можно быть навязчивой?

  Но мои ноги стояли на месте. Уйти или остаться?

  "Иди, - мягко подтолкнул Зверь. - Жалей о том, что сделано, ладно? Упущенные возможности не лучший выбор".

  Зверь был как всегда прав.

  И я решилась. Вздохнула и повернула ручку.

  Дверь была не заперта, и я только сейчас сообразила, что бы я делала, если бы она оказалась закрыта.

  На чердаке было прохладнее, чем на улице, и полутемно. Небольшое окно под потолком давало мало света. Вопреки моим ожиданиям, здесь не обнаружилось ни вековой пыли, ни пауков. Похоже, здесь регулярно прибирались. Чердак был немного захламлен, как и положено чердаку, здесь обреталась старая мебель и ненужные игрушки, видимо, уже выросших воспитанников.

  Когда глаза смогли привыкнуть к полумраку после яркого солнца, я увидела его.

  Кирилл сидел на полу под окном, лицом к двери, ноги согнуты в коленях, спиной опершись о стену и закрыв глаза.

  - Ты долго не решалась войти, - сказал он вместо приветствия, не меняя позы и не открывая глаз.

  - Я поздно вспомнила, что тебе могут докучать мои чувства, - пробормотала я, чувствуя себя нелепо.

  - Ты мне не докучаешь, - сказал он и замолчал.

  Я не знала, что это значит. И решила расценить это как разрешение остаться.

  Я медленно прошла вперед, прикрыв за собой дверь, обошла огромный старый диван и приблизилась. Помялась несколько секунд, потом тоже опустилась на пол, села и подтянула колени к подбородку.

  - Как ты? - мой голос даже мне самой показался чужим, я говорила неестественно тихо, но мне казалось, что громким голосом я могу потревожить дух умершего мальчика, которого я никогда не видела, но который умер здесь, на этом самом чердаке, всего несколько часов назад.

  Я опустила глаза и, наконец, рассмотрела, что было у Кирилла в руках - веревка!

  - О боже! - я по-настоящему перепугалась. - Не думаешь ли ты...

  Кирилл оторвал голову от стены и открыл глаза, его взгляд сфокусировался на мне.

  - Не думаю ли я тоже повеситься? С ума сошла?!

  Я отпрянула.

  - А что я, по-твоему, могла подумать? Ты бы видел себя со стороны!

  Он прищурился, внимательно глядя на меня.

  - Так паршиво?

  Я кивнула.

  - Вообще-то да.

  - Да уж, - наконец, Кирилл тоже сообразил, что пресловутая веревка все еще находится у него в руках, и отбросил ее от себя. - Я просто снял ее с потолка, а потом задумался и забыл о ней.

  - Бывает, - сказала я, по правде говоря, я не знала, что сказать. Мне просто хотелось быть именно здесь в этот момент.

  - Не переживай, - он устало потер глаза, наверное, этой ночью поспать ему не пришлось, - я не собираюсь ни вешаться, ни резать вены. Сейчас посижу немного, соберу себя в кучу и спущусь вниз. Старик уже волнуется.

  Я вспомнила своего бывшего парня Костю. Конечно, подобных проблем у него не было, но когда случалось то, что он считал проблемой, он приходил и рассказывал мне, долго ныл и жаловался, он прямо-таки нуждался в том, чтобы его пожалели, поддержали, утешили.

  Кирилл был другим, он не искал ни поддержки, ни утешения, это он привык давать это людям, отдавать, а не брать самому. Я вспомнила нашу первую встречу, как он привез меня к Золотаревскому, и как уже менее чем через час знакомства я не хотела, чтобы он выходил из кабинета и оставлял меня одну с Владимиром Петровичем. Он вызывал доверие, он дарил уверенность. Как же трудно бывает ему самому на самом деле?

  - Ой, только жалости не нужно, - его голос вторгся в мои мысли.

• Предыдущая
• 38/109
• Следующая