Огненный Зверь (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна - Страница 39

• Предыдущая
• 39/109
• Следующая

  Я смутилась и поняла, что краснею, благо тут было темно, хотя, конечно же, он знал, что я чувствую.

  - Прости.

  - Со мной все нормально, правда, - он легко и ненавязчиво коснулся моего плеча, - просто устал.

  Я хмыкнула, я шла, чтобы помочь ему, а, выходит, он снова успокаивает меня.

  - Я боялась, ты винишь себя, - призналась я.

  Он на мгновение задумался и кивнул, его серые глаза были очень серьезными.

  - Я и виню. Но моя вина не станет меньше, если я превращусь в стонущую лужицу. Есть еще очень много людей, кому я могу понадобиться в здравом рассудке, - он посмотрел на часы на левой руке. - Что ж, пора выбираться. Линка-Малинка совсем заждалась.

  Я против воли улыбнулась:

  - Она смешная. И очень тебя любит.

  - Я знаю, - я была очень рада, что он не утратил способность улыбаться. - Она уже дуется на меня. Я обещал лично привести ей эту куклу.

  - Она ей понравилась.

  - Знаю. Даже отсюда было слышно ее радость. И расстройство, что я не приехал.

  - Ты тоже ее любишь, - это не было вопросом.

  Кирилл пожал плечами.

  - Ее сложно не любить. Она такая маленькая, такая чистая. В таком возрасте дети не врут, не притворяются, они любят искренне. Искренние чувства не так часто встретишь, можешь мне поверить.

  Мне вдруг стало обидно, он, что, считал, что и мои чувства не искренни?

  - Можешь не обижаться, - тут же прочел он, - ты со Зверем уж точно как ребенок, говоришь то, что думаешь.

  Теперь я обиделась еще сильнее. Он считает меня глупой, как ребенка, вот и приехали.

  - Глупая, это был комплимент.

  От того, каким голосом он это сказал, я вздрогнула. Что это было? В его голосе была... нежность?

  Пока я тупо моргала, пытаясь хоть что-нибудь сообразить, Кирилл легко поднялся со своего места и протянул мне руку:

  - Пошли, Линка-Малинка уже горит от нетерпения.

  Я приняла его помощь, хотя благодаря Зверю я тоже могла без труда вскочить с места с грацией лани.

  Его ладонь была теплой, но я безропотно отпустила ее, как только оказалась на ногах.

  - А у Линки какой дар? - спросила я, чувствуя, что что-то нужно сказать.

  - Она целитель, - ответил Кирилл. - Исцеляет все болезни, любые раны. Но она еще очень маленькая, целительство требует много сил, поэтому мы пока не злоупотребляем. Но вся ребятня бегает к ней лечить разбитые коленки.

  Он поднял с пола злосчастную веревку и задумчиво покрутил в руках, очевидно, раздумывая, что с ней делать.

  - Дай мне, - попросила я.

  В кои-то веки мне удалось застать Кирилла врасплох. Он удивился, но без колебаний протянул веревку мне.

  "Зверь, сделай милость", - попросила я.

  "Бу сде", - с готовностью ответил мне обитатель моего тела.

  Едва веревка оказалась в моих руках, она вспыхнула ярким пламенем и уже через две секунды полностью истлела. Не оставив после себя ни искорки, только сухой, холодный пепел.

  "Больше ничего не загорится", - пообещал Зверь.

  Кирилл благодарно кивнул.

  - Спасибо, а то я бы долго еще с ней носился.

  Я улыбнулась.

  Время замедлилось. Или наоборот, понеслось. Все встало на круги своя настолько, насколько это вообще возможно при данных обстоятельствах.

  Я вставала утром и шла в офис к Золотаревскому, там проходило очередное собрание, и все расходились, оставалась лишь я. Он усложнял наши занятия с каждым днем, пытался вывести меня на эмоции, а затем требовал, чтобы я немедленно успокоилась. Я должна была научиться менять свое состояние по щелчку пальцев. Не знаю, насколько у меня получалось, но Владимир Петрович утверждал, что я делаю успехи.

  Пять дней в неделю я проводила на этой так называемой работе, а выходные сидела дома, мечтая только об одном: побыть одной. Раньше я проводила выходные дома, потому что мне некуда было пойти, сейчас же я просто валилась с ног от усталости, даже Зверь больше не мог придавать мне достаточное количество сил. Мое тело было выносливым, но мой дух уставал, как и прежде. Приходя домой, я желала одного - отключить мозг и ни о чем не думать, забыться сном на целые два дня.

  Но, естественно, Зверь не позволял мне ни расслабляться, ни жалеть себя. Он упорно поднимал меня в шесть утра и заставлял хотя бы заниматься домашними делами. В первые выходные я переклеила обои на кухне и в прихожей, в следующие - в комнате, а потом переставила всю мебель.

  От меня по-прежнему не отставал Дима Мартынов, несколько раз я все же соглашалась прогуляться с ним вечером. После видения, показанного мне Золотаревским, я стала относиться к нему еще более настороженно, но придраться в его поведении было не к чему, он вел себя по-дружески и кроме его взгляда, полного обожания, он ни в чем не перегибал палку. Я всегда неохотно принимала его приглашение пройтись и выходила только с третьего "пинка" Зверя, что мне нужно прогуляться и подышать воздухом. Потом же мне действительно получалось расслабиться, и домой я всегда приходила довольная.

  Иногда чертовски полезно пообщаться с простым человеком, не втянутым ни в какие магические дела и почувствовать себя такой же простой женщиной, которая после работы идет пройтись с другом.

  С тех страшных событий, произошедших в Яслях, прошли три недели. То есть минуло больше месяца, как моя жизнь перевернулась с ног на голову, и во мне поселился Огненный Зверь.

  Заканчивался сентябрь, люди надевали куртки, я же надела ее только затем, чтобы не выделяться. Благодаря Зверю мое тело не чувствовало холода. Я могла дрожать и покрываться гусиной кожей от страха и внутреннего мороза, но понижение уличной температуры я не чувствовала.

  Прошли три недели, как мы были в Яслях, когда в голосе Кирилла при разговоре со мной проскользнула нежность, когда он не гнал меня от себя...

  Три недели...

  Когда мы спустились с чердака в тот день, я лишь удивленно увидела "Хаммер" Золотаревского, отъезжающий от ворот. Меня никто ждать не собирался.

  Однако Кирилл, на плечах которого уже восседала Линка-Малинка с видом императрицы, успокоил меня, что он приехал на машине и, конечно же, меня отвезет.

  Конечно же...

  Тогда это казалось таким естественным, таким реальным, я впервые не чувствовала себя ненужным свидетелем событий, мне было спокойно и хорошо.

  Мы пробыли там до вечера, Кирилл познакомил меня с большей частью ребятни, и я с ужасом открыла для себя, что дети - это вовсе не страшные монстры, как мне всегда казалось.

  В обществе детей Кирилл преображался, можно было бы подумать, что он отвлекся и больше не думает о трагедии, произошедшей с мальчиком Артемом, если бы он время от времени не бросал короткие взгляды на чердак.

  Теперь я воочию поняла значение выражения "улыбаться глазами". Если не обращать внимания на глаза, Кирилл казался улыбчивым человеком, но даже при общении с этими детьми, улыбались лишь его губы. Только Линке-Малинке каким-то непостижимым образом удавалось вызвать улыбку его глаз. С ней у него установились какие-то свои отношения, они понимали друг друга, и с этой маленькой девочкой он почему-то чувствовал себя счастливым.

  Мы поехали домой, когда уже начало темнеть.

  Когда мы сели в машину Кирилла, его лицо снова приняло то спокойное равнодушное выражение, которое я до этого привыкла видеть на общих собраниях. Он сделался задумчивым и молчаливым.

  - Готова? - спросил он голосом, лишенным эмоций, когда я устроилась на сидении и пристегнулась. Казалось, сегодняшние ночь и день выпили из него все соки.

  - Хочешь, я поведу? - предложила я, видя, какой у него усталый вид. Он ведь должен был чувствовать, что я совсем не устала, я могла бы еще с легкостью пробежать несколько километров в высоком темпе.

• Предыдущая
• 39/109
• Следующая