Грехи юности - Стоун Джин - Страница 56

• Предыдущая
• 56/104
• Следующая

— Перед самой войной, малыш, до нашего знакомства у мамы был приятель Джо. — Пи Джей слушала, затаив дыхание, не проронив ни слова. — Твоей маме в то время было всего семнадцать. Началась война, и Джо призвали в армию на флот.

Отец замолчал и, насадив на вилку ломтик печеного картофеля, отправил его в рот. От нетерпения Пи Джей едва не подскакивала на стуле. К чему он это говорит? Ну же, папа, не тяни!

— После отъезда Джо твоя мама поняла, что у нее будет ребенок.

Пи Джей, пораженная, смотрела на отца. Мысли путались. Мама была беременна? Значит, отец хочет сказать, что он ей не родной? Не может этого быть! Он ведь сказал, что война только началась, а она родилась уже после войны.

— Джо погиб где-то на Тихом океане, а твою маму отправили к тетке в Нью-Хемпшир. У нее родился мальчик, которого отдали на воспитание. Об этом никто не знал, кроме родителей, тети, ну и, конечно, меня после ее рассказа.

Пи Джей знала, что он ответит, но все-таки задала вопрос:

— Папа, это правда?

— Да, малышка. И если мама узнает, что я тебе рассказал, она меня убьет.

Пи Джей не отрываясь смотрела на свечу, пламя которой безмятежно трепетало. О Господи! Неужели такое возможно? У мамы, оказывается, был внебрачный ребенок, и она от него отказалась. Пи Джей похолодела. Значит, у мамы не было к ней ненависти, она ненавидела себя. Пи Джей взглянула на отца.

— Поэтому…

Отец прервал ее коротким кивком головы.

— Да, ей очень хочется, чтобы ты вышла замуж. Сама-то она не могла этого сделать: отец ребенка погиб. Через все годы она пронесла чувство вины перед своим брошенным ребенком, постоянно задаваясь вопросом, где он «и что с ним. Она не хотела, чтобы и ты испытывала подобные чувства.

Пи Джей снова перевела взгляд на свечу.

— О Господи, папа, мне даже не верится…

— Знаю, малышка. Но я должен был тебе рассказать, чтобы ты поняла, почему мама так остро реагировала, когда услышала о твоей беременности, почему так рассердилась на тебя. Она решила, что история повторяется и случившееся с тобой — ее вина.

Внезапно Пи Джей почувствовала себя обманутой.

— Значит, все эти годы мне лгали?

— О чем ты?

— Где-то на свете есть мой единоутробный брат, а я об этом и не подозревала. Это равносильно обману. Все эти годы мама заставляла меня жить по ее меркам, быть похожей на нее, а на самом деле она не лучше меня.

— Но ведь она никогда и не пыталась убедить тебя в том, что она лучше тебя, Пи Джей.

— Нет, папа, пыталась. Всегда получалось, что я не вписываюсь в рамки, которые для меня уготованы. Я постоянно оказывалась хуже, чем ей хотелось бы, она всегда бывала недовольна мной.

— Пи Джей, прошу тебя, успокойся. Я рассказал тебе не для того, чтобы ты расстраивалась. Мне хотелось, чтобы ты хоть чуточку лучше стала понимать маму.

— Ой, папа, все так перепуталось, .. Я просто не знаю, что мне и думать…

Пи Джей заплакала. Господи! Ее мама, строгая мама, забеременела до замужества. Видимо, поэтому она неустанно повторяла Пи Джей, что ее красота — это проклятие, поэтому никогда не пыталась подчеркнуть свою собственную привлекательность. Наверное, мама испытывала те же муки, ту же боль, что и она сейчас. Но почему она ей даже не намекнула? Не доверяла? А может, недостаточно любила ее?

— Наверное, мне не стоило рассказывать тебе, — послышался ласковый голос отца.

— Нет, папа, — покачала головой Пи Джей. — Я рада, что ты это сделал.

Она поглядела на печальное лицо отца. Должно быть, ему тяжело было говорить об этом.

— Папа, а ты знал обо всем, когда собирался жениться на ней?

— Да, конечно. — И Пи Джей увидела, как в глазах его застыли слезы. — Но я любил ее, малышка, и до сих пор люблю.

— Ой, папочка, — всхлипнула Пи Джей. — Будет ли кто-нибудь любить меня так, как ты маму?

Наступил октябрь. Джесс наконец начала привыкать к тому, что Ричарда в ее жизни больше не будет. Если бы он по-настоящему любил ее, никакие деньги не смогли бы разлучить их. Она потеряла его, потеряла маму. Единственный, кто у нее остался, это отец, которому на нее наплевать. Одно только приносило ей настоящую радость — ее будущий ребенок. По ночам в кромешной тьме, лежа на кровати в своей комнате, Джесс тихонько разговаривала со своим ребенком, признавалась ему в своем одиночестве и неустанно повторяла, что он будет жить у любящих родителей, которые будут пылинки с него сдувать, и он никогда не познает всю тяжесть одиночества.

На людях Джесс скрывала свою тоску. Пи Джей и Сьюзен в последнее время тоже были какими-то тихими и серьезными. Джинни, единственная из всех, не теряла присутствия духа, хотя Джесс поняла, что ей ничего не стоит притвориться жизнерадостной и веселой.

Однажды она задержалась в столовой дольше других — была ее очередь убирать грязную посуду. Собрав тарелки, она направилась было на кухню, но в дверях задержалась.

Из кухни доносились голоса: разговаривали миссис Хайнс и мисс Тейлор, и тема их беседы чрезвычайно заинтересовала Джесс.

— Так вы уверены, что оставили деньги на стойке? — послышался голос мисс Тейлор.

— А как же! Двадцать долларов, — ответила миссис Хайнс. — Точно так же, как в четверг вечером. Да говорю я вам, кто-то из них взял!

Джесс, затаив дыхание, вцепилась в тарелки, пытаясь не пропустить ни слова.

— Не могу поверить, что одна из моих девочек — воровка!

— И это не в первый раз. То же самое случилось и несколько дней назад. Тогда я подумала, что, наверное, обсчиталась, но теперь-то знаю точно — это не так. Денежки и в тот раз были украдены!

Джесс вспомнила про кольцо. Она решила, что потеряла, а может быть, его украли? Но кто из девочек способен на это?

— Ну что ж, — снова послышался голос мисс Тейлор из-за закрытой двери, — придется вам изыскать способ, чтобы заплатить поставщику яиц.

— А я считаю, нужно найти воровку и заставить платить ее!

— Нет! — отрезала мисс Тейлор. — У девочек и так проблем хватает. Если вы и в самом деле считаете, что деньги украдены, в следующий раз будьте осторожнее.

Послышались шаги, мисс Тейлор направлялась к столовой. Джесс, загремев тарелками, поспешила первой открыть дверь.

— Это ты, Джесс? — удивилась мисс Тейлор. — Вот уж не думала, что ты еще в столовой!

— Со стола убирала, — быстро объяснила Джесс и, прошмыгнув мимо хозяйки пансионата к стойке, поставила на нее грязные тарелки.

Покончив с общественно полезным трудом, она вернулась в свою комнату и медленно высыпала на кровать содержимое шкатулки с драгоценностями, тщательно просмотрела их — кольца с изумрудом и бриллиантами среди них не оказалось, да она и не надеялась, что оно вдруг найдется. Джесс перестала его носить много недель назад, когда пальцы начали опухать, и почти забыла о нем.

Похоже, его украли. Впервые подозрение появилось в день возвращения ее из Нью-Йорка, но она отогнала его прочь.

Но теперь…

Еще одна мысль не давала покоя — деньги. Перед поездкой в Нью-Йорк ей казалось, что денег в кошельке у нее должно быть больше. Она достала кошелек. Сколько она потратила? Значит, так: купила журналы для Джинни, билет на поезд… потом материал на платье и несколько долларов потратила на ярмарке. Джесс пересчитала деньги. Ах да! Еще она купила себе крем, жидкое мыло для стирки белья, шампунь. Не так-то и много! У нее должно было остаться больше денег, и намного, может быть, даже на сто долларов. Значит, кто-то украл. Тот, кто стащил деньги у миссис Хайнс, своровал и у нее. И этот кто-то не кто иной, как Джинни. Джесс понимала — чтобы получить свое кольцо обратно, ей нужно это доказать.

Утром Джесс, взяв свои учебники по географии и истории, спустилась вниз. Сьюзен предупредила, что сегодня будут повторять пройденный материал. На следующей неделе приедет школьный инспектор с проверкой, и она хотела, чтобы девочки были на высоте.

• Предыдущая
• 56/104
• Следующая