Грехи юности - Стоун Джин - Страница 68

• Предыдущая
• 68/104
• Следующая

— Более ясного рассудка у меня никогда не было, Чарльз.

Обойдя вокруг стола, он ухватился за спинку стула и отбросил его в сторону.

— А я-то считал, что мы никогда не будем вспоминать о том незначительном эпизоде, который произошел в твоей жизни! Мы же договорились, что дети никогда о нем не узнают.

— Мы ни о чем не договаривались, Чарльз. Ты требовал этого. Ты сам спровоцировал меня на встречу в ту ночь, когда я рассказала тебе о Мауре.

— И теперь ты решила пойти мне наперекор? Чего ты, собственно, добиваешься? Хочешь унизить меня? Поставить какие-то свои условия? Скажем, если я соглашусь, чтобы Маура не делала аборт и родила ребенка, ты не станешь встречаться со своим? Этого ты хочешь?

— Чарльз, ты никогда меня не понимал. Ты ни разу не спросил о моем внебрачном ребенке! Ни разу…

— Но ведь я женился на тебе! Разве этого мало? Не многие согласились бы жениться на тебе!

— Я не… — прошептала она.

— Да ну? Может, это не ты забеременела в пятнадцать лет? — Он расхохотался. — Давай называть вещи своими именами. Даже твой отец знал, кто ты есть на самом деле.

Почему он взял меня к себе на работу? Ему нужно было кому-то сбыть тебя с рук. Взгляни на это дело здраво, Джесс. Он использовал меня, чтобы прикрыть твой позор. И если ты не хочешь все разрушить, забудь об этой чертовой встрече!

Не выпуская из руки подушки, Джесс принялась раскачиваться взад-вперед. Слезы потекли у нее по лицу.

Чарльз встал перед ней, уперев руки в бока.

— А теперь одевайся, — потребовал он.

— Что?

— Пока ты где-то моталась, ты, очевидно, успела позабыть, что сегодня вечером мы идем в клуб.

— Чарльз…

— Сегодня банкет. И пока мы с тобой живем под одной крышей, ты обязана меня сопровождать и выглядеть при этом соответственно этикету.

Джесс закрыла глаза.

— Сейчас семь пятнадцать, — продолжал он. — Мы уезжаем из дома в восемь часов. Советую поторопиться.

Она сидела во главе стола в розовато-лиловом вечернем туалете — образцовая жена, внимающая речам обожаемого мужа. Бриллиантовое колье и серьги холодили кожу, создавая какое-то странное ощущение. На самом деле Джесс слышала Чарльза наполовину, хотя он был занят важным делом: вручал награды победителям игры в гольф за прошедший период, давая им шутливые характеристики. Она, конечно, хлопала в положенном месте — после произнесенной мужем фамилии призера, но с небольшим опозданием. Однако мысли ее были далеко: она вспоминала девушек, с которыми жила в Ларчвуд-Холле.

Сьюзен… Как в былые времена, Сьюзен казалась несколько надменной. Такое впечатление, что она выше других. Безвкусно одетая, без какой-либо прически. От нее по-прежнему веет бунтарским духом. В общем, этакий книжный червь, напичканный либеральными идеями.

Джесс помнила, что Сьюзен любила отца своего ребенка и мечтала сама воспитывать сына. Теперь у нее есть другой сын. Может быть, ей достаточно этого.

Ни Джей… Все та же гордая красавица. Похоже. Пи Джей преуспела в жизни — удачная карьера, элегантная квартира, любовник приятной наружности. Странно, правда, что она так и не вышла замуж. Может, все-таки жизнь у нее сложилась не настолько счастливо, как кажется на первый взгляд. Может, поэтому она с такой радостью восприняла идею встречи.

Джинни… Вспыльчива, как и прежде. Женщина-загадка…

Джесс сделала крошечный глоток из бокала с прохладительным напитком и посмотрела внимательно на всех.

Вежливые, снисходительные улыбки, равнодушные глаза.

С годами многое изменилось. Раньше мужчины постоянно напивались (многие женщины от них тоже не отставали), волочились за чужими женами — в общем, были посмешищем для всех. Сейчас выпивают гораздо умереннее, по крайней мере на людях. Некоторые, подозревала Джесс, перешли на наркотики.

— Представляю вам лучшего игрока современности в гольф, — раздался суховатый голос Чарльза, и публика вежливо хмыкнула. — Тома Кимбола.

Высокий мужчина с редеющими каштановыми волосами поднялся со своего места и направился к подиуму. Джесс узнала его: Чак учился с его сыном в средней школе; как и большинство детей их круга, мальчишку после окончания отправили в частную школу.

Чарльз, широко улыбаясь, вручил Тому Кимболу медную медаль. Защелкали фотоаппараты, чтобы Кимбол потом смог повесить в своем кабинете фотографию на память о столь знаменательном событии.

Джесс оглядела присутствующих. На вид — обыкновенные люди, живущие ничем не примечательной жизнью.

Неужели только у нее семейная жизнь находится на грани развала? Может быть, прошлое уже предопределило ее несчастливую судьбу? Интересно, счастливы ли девочки, с которыми она жила в Ларчвуд-Холле? Сьюзен, похоже, нет.

Пи Джей? Тоже сомнительно. Джинни? Вряд ли.

А может быть, и вовсе невозможно пройти через те испытания, которые выпали на их долю, и продолжать жить так, будто ничего не случилось, делать вид, что все в полном порядке? Нет, видимо, ей суждено прожить остаток жизни, беспрестанно оглядываясь на прошлое и одновременно пытаясь оградиться от него.

Вспыхнул гром аплодисментов, и Джесс машинально похлопала. Стоило ли организовывать эту встречу? Ничего хорошего из этого не выйдет. Что она может дать? Что изменить? Прошлого лучше не ворошить. Дьявол, которого ты знаешь, лучше того, который тебе неизвестен.

Частенько эта поговорка вспоминалась ей, когда она думала о Чарльзе.

Она посмотрела в сторону подиума, где раскланивался ее муж.

— На этом церемония награждения заканчивается, — объявил он. — А теперь попрошу оркестр заняться своим делом, чтобы я смог потанцевать со своей очаровательной женой.

Какое-то время аплодисменты продолжались, затем стихли. Их сменил нестройный гул голосов. Джесс вынуждена была улыбнуться.

С другого конца зала донеслись звуки музыки. Чарльз подошел к жене, подал руку.

— Потанцуем, дорогая, — громко сказал он, чтобы его услышали Дороти и Леонард Сандерс — бывший президент клуба и его убеленная сединами жена, сидящие рядом с Джесс.

Джесс заглянула мужу в глаза: все тот же теплый, любящий взгляд идеального мужа, которым он всегда одаривал ее, когда они бывали в обществе или обедали с его деловыми партнерами.

Она взяла со стола сумочку.

— Мне хотелось бы сначала немного освежиться, если не возражаешь.

И, отодвинув стул, встала.

— Буду ждать, — улыбнулся Чарльз. — Только, пожалуйста, побыстрее, дорогая, а то без нас начнут играть нашу мелодию.

Дамскую комнату наполнила громкая трескотня женщин. Сизые клубы дыма обволакивали искусственные фиговые пальмы и впитывались в стены, обитые парчой нежнейшего персикового цвета.

— Ах, Джессика! — воскликнула одна из дам. — Чарльз был просто великолепен, лучшего ведущего у нас никогда не было.

— Благодарю вас, — сдержанно ответила Джесс.

— А как же Дональд? — спросила другая дама.

— Дональд всегда был выше похвал, Этель, — ответила первая. — Но так приятно видеть вокруг молодых энергичных людей!

Джесс быстро прошла мимо сплетниц и открыла дверь в туалетную кабинку. Присев на крышку унитаза, она закрыла лицо руками. Джесс считала туалетные кабинки самым лучшим местом клуба. Сколько раз за прошедшие годы убегала она сюда от пустых сплетен! Ей были противны бесчисленные ухищрения, изобретаемые для престижа.

Сколько раз она пряталась здесь от собственного мужа!

Джесс подняла голову. Она не в силах была сегодня плакать. Ей, как и многим другим, приходилось быть невольной участницей разыгрываемого спектакля, а спектакль этот длился ни много ни мало всю ее жизнь. Чарльз оказался копией ее отца. Джесс частенько задумывалась над тем, сколько раз приходилось маме прятаться по туалетам, пытаясь убежать от фальши, которая окружала ее всю жизнь с отцом, пытавшимся уверить общество, что они с мамой живут душа в душу.

— Миссис Ренделл здесь? — послышался громкий мужской голос, прорезавшийся сквозь беззаботное чириканье дам. — Джесс Ренделл?

• Предыдущая
• 68/104
• Следующая