Грехи юности - Стоун Джин - Страница 69

• Предыдущая
• 69/104
• Следующая

Джесс встала.

— Я здесь, — ответила она и спустила воду, хотя в этом не было никакой необходимости. — Иду.

— Вас спрашивают, — не унимался голос. — Побыстрее, пожалуйста.

Джесс коснулась языком уголков рта — помады на нем не осталось, съела за ужином. Секунду помешкав, вышла из кабинки. «Бегу, спешу, — раздраженно подумала она. — Чарльз послал своего верного слугу вытащить жену из туалета, и послушная жена с радостью повинуется своему повелителю… Ну нет, на сей раз подождешь!»

Поправив платье, она подошла к зеркалу. Не спеша вытащила из сумочки помаду, подкрасила губы. Потом поправила прическу и стала внимательно разглядывать себя в зеркале. Н-да… Под глазами темные круги… Немудрено: за сутки перелететь страну из конца в конец!

— Миссис Ренделл! — снова донесся до нее тот же мужской голос.

— Иду!

— Пожалуйста, поторопитесь, мадам. Вас просят срочно прийти в зал.

Срочно! Джесс убрала тюбик с помадой в сумочку и поспешила к выходу. Чарльз успел что-то натворить? Ляпнул кому-то что-то? А может, случилась какая-то драма?

Джесс выскочила в холл.

— Сюда, пожалуйста, мадам.

Джесс увидела, что из дамской комнаты ее вызвал пожилой мужчина в черном галстуке. Джесс узнала его — это был один из лакеев клуба.

Она пошла следом за ним по холлу, завернула за угол.

У входной двери стоял Чарльз с ее пальто. Лицо его было пепельно-серым.

— Что происходит? — спросила Джесс. — Что случилось?

— Нам придется уйти, Мауре плохо.

— Плохо? Что ты имеешь в виду? — Мысли путались.

— В машине поговорим.

Чарльз повел жену к двери. Остановившись на секунду, он кивнул лакею. Выйдя на улицу, небрежно бросил человеку, отвечающему за подачу машин:

— Мы поедем на своей машине.

Джесс бежала за ним, пытаясь на ходу попасть в рукава пальто.

— Почему ей плохо? Что случилось, Чарльз? Скажи мне ради Бога!

— Скажу в машине.

Наконец они добрались до своего «БМВ». Джесс села в машину, захлопнув за собой дверцу. Сунув ключ в замок зажигания, Чарльз завел двигатель.

— Что, черт побери, случилось? — крикнула Джесс.

Глядя в зеркало, он дал задний ход и стал осторожно выводить машину со стоянки. Едва разжав губы, проговорил:

— Мы едем в больницу. Твоя дорогая доченька выбрала именно сегодняшний вечер, чтобы попытаться покончить с собой.

Дорога в больницу показалась Джесс вечностью. Ошарашенная, она сидела рядом с мужем, пытаясь выбросить его слова из головы, уверить себя, что ничего страшного не случилось.

— Поверить этому не могу! — В голосе мужа послышалось отвращение. — Сначала она беременеет, как ты, потом пытается убить себя, как твоя мать. Как это объяснить, Джесс? Может, в женщинах вашей семьи сидит какой-то паршивый ген, который толкает их на необдуманные действия?

— Заткнись, Чарльз!

— Не смей разговаривать со мной в таком тоне! — крикнул он, выезжая за ворота клуба и набирая скорость. — Мало того, что она попыталась покончить с собой. Ты знаешь, кто позвонил в службу «911»? Наша чертова экономка! Теперь все домохозяйки в Гринвиче будут знать, что наша дочь пыталась сделать с собой! Здорово, правда? Лучше и не придумаешь!

— А где мальчики? — спокойно спросила Джесс.

— Тревис отсиживается в своей комнате. Зрелище как раз для тринадцатилетнего мальчишки! Ах да! — Он повернулся к Джесс, яростно блеснув глазами. — Я ведь забыл тебе сказать, что это он нашел свою сестру с бритвой в руке на залитом кровью розовом ковре.

Джесс с трудом проглотила комок. В голове была только одна мысль — этого не может быть.

— А Чак?

— Умчался на свидание. — Чарльз хмыкнул. — Уж у него-то хватит ума не заниматься любовью с первой попавшейся девчонкой! Я объяснил своему сыну, что к чему!

Джесс широко раскрытыми глазами вглядывалась в ночную мглу — мимо проносились огни большого города. «О Господи! — взмолилась она. — Прошу тебя, спаси мою девочку! Не дай ей умереть».

— Следующий поворот, — бесстрастно проговорила она.

Не повернув головы, Чарльз включил поворотник и отрезал:

— Я знаю, где находится эта чертова больница!

Джесс выскочила из машины, не дожидаясь мужа, и, влетев в приемный покой, бросилась к столу медсестры.

— Где моя дочь? Маура Ренделл?

Тучная женщина в белом халате стала меланхолично просматривать бумаги.

— Ренделл… — задумчиво сказала она. — Ах да, это та, что пыталась покончить жизнь самоубийством.

Джесс крепко ухватилась за край стола.

— Процедурная палата «Си». За углом справа.

Джесс свернула за угол, слыша за спиной громкий стук каблуков, — Чарльз успел ее догнать. Толкнула дверь указанной палаты. Маура лежала на столе: чудесные белокурые волосы были спутаны, лицо залито слезами, взгляд отрешенный и какой-то потерянный. К ее руке приставлена трубка, на правом запястье — толстая белая повязка.

Всюду кровь…

— О Господи! — воскликнула Джесс, бросаясь к дочери. Заливаясь горючими слезами, принялась гладить ее по голове. — Что случилось, малышка? Что ты сделала?

— Мамочка, — заплакала Маура. — Мамочка, пусть он уйдет!

— Кто, детка? Кто?

Чуть отстранившись, она взглянула дочери в лицо. Та показывала на Чарльза.

— Прогони его! — молила Маура.

Чарльз хмуро поглядел на мать и дочь.

— Я подожду в вестибюле, — проговорил он и вышел за дверь.

Джесс повернулась к Мауре.

— Малышка, что случилось? — снова спросила она.

— Это он во всем виноват!

— Кто? Папа?

— Да! — воскликнула Маура.

— Что он тебе сделал? Ну говори же, малыш!

— Прошлой ночью… Вчера, когда тебя не было дома…

Ей было трудно говорить, слова прерывались рыданиями. Джесс гладила дочку по голове, успокаивая ее, давая силы продолжать свой жуткий рассказ.

— Прошлой ночью… Ой, мамочка, это было ужасно!

Он сказал… что я ему больше не дочь… что я сломала ему жизнь… — Она задыхалась от рыданий. — Что он никогда не сможет смотреть в глаза своим друзьям, если я не сделаю аборт. Ой, мамочка, больно!

— Шш… деточка, потерпи, все будет хорошо. Где у тебя болит, милая? Запястье?

— Я не смогла себя убить…

Нагнувшись, Джесс поцеловала Мауру в щеку.

— И слава Богу! Ты же знаешь, я не смогла бы жить без тебя!

— Ой, мамочка! Прости меня! Прости меня, пожалуйста! — И вдруг она вскрикнула от боли. — Мама! Мне больно!

— Где, детка? Где?

— Живот! У меня болит живот! Ребенок!

Джесс выпрямилась.

— Я сейчас приведу доктора! Подожди.

Она выбежала из комнаты и тут же натолкнулась на человека в белом халате.

— Моя дочь! Она беременна! С ней что-то происходит!

— Там? — спросил врач, указав пальцем в сторону процедурного кабинета.

— Да, быстрее, пожалуйста!

— Подождите здесь.

— Доктор…

— Сестра! — не слушая ее, крикнул врач куда-то в глубину коридора. — Сестра Хейвемен! Палата «Си». Срочно!

И толкнул дверь. Женщина в белом халате, проскочив мимо Джесс, бросилась за ним.

Джесс осталась в одиночестве — хрупкая женщина в вечернем туалете и бриллиантах, с темными кругами под глазами и с такой болью в сердце, какой она никогда не испытывала. Самоубийство… Ее дочка пыталась покончить с собой… Ей вспомнился гроб с телом матери, усыпанный белыми орхидеями. Она не стала вскрывать себе вены, она умерла, приняв смертельную дозу лекарств и запив их виски. Она никогда не стала бы действовать бритвой — к чему заливать весь пол кровью… Джесс пыталась переключиться на что-то другое, но никак не могла. Интересно, как выглядела мама, когда она умерла? Где ее нашли? Лежала ли она в постели на белоснежных простынях, закрыв глаза, будто спокойно спит, положив голову на высокую подушку? А может, упала на пол со страданием и ужасом на изящном лице?

Острая боль пронзила Джесс, она схватилась за грудь.

О Господи! К чему эти воспоминания! Ведь не о матери сейчас идет речь, а о дочери, которая пыталась оборвать свою драгоценную жизнь.

• Предыдущая
• 69/104
• Следующая