Выбери любимый жанр

На берегах Горыни и Случи - Струтинский Николай - Страница 30

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА

На маленькой полянке, окружённой ельником, отец мирно беседовал с Жоржем. И вдруг он поднёс палец к губам:

— Тс-с… Слышишь?

Ветви ельника шелестели. Кто-то пробирался. Отец и сын крепче сжали трёхлинейки. Но испуг был напрасным.

— Мама! — радостно воскликнул Жорж.

— О господи! Живы?… А я столько передумала…

— Зачем так рискуешь, Марфа? — с укором спросил отец. — Пойми, помимо своей воли всех нас погубишь! Полицаи могут пойти по твоим следам.

Мать искренне удивилась:

— Разве не вы посылали за мной Тамару? Она приходила ночью! Не почудилось же мне все это?…

Отец с Жоржем недоумевающе переглянулись.

— Нет! Я её не видел. А ты, Жорж?

— И я не видел!

— Ничего не пойму, какая-то здесь загадка…

Все задумались. В это время снова зашуршал ельник. Жорж приподнялся.

Сквозь ветви проглянуло знакомое лицо Тамары.

— Ну, вот она нам и… — мать остановилась на полуслове. За Тамарой следовали я и Ростислав. Мать бросилась нам навстречу. От бега её седые волосы растрепались, по щекам бежали слёзы. Это были слёзы радости…

— Сыночки! Родные мои!…

Когда улеглись впечатления от неожиданной встречи, отец попросил Тамару передать Казимиру и Зигмунду, чтобы вечером они пришли сюда.

Тамара согласилась выполнить просьбу, но не торопилась уходить. Ей хотелось подольше побыть здесь, с нами. Я понимал её: мы любили друг друга.

Интуитивно угадав желание девушки, отец сказал мне, чтобы я немного проводил её.

Когда я прощался с Тамарой, она доверчиво заглянула мне в глаза.

— Хоть бы скорее кончилась эта проклятая война!… Береги себя, Коля. Помни, я тебя жду…

Собралась уходить и мать. Я поцеловал её в лоб. Мама!… Как много выпало на твои плечи. Выстоишь ли?…

Перед уходом мать рассказала сон, который видела прошлой ночью. «Открылась калитка и несколько красноармейцев вошло во двор, — проникновенно говорила она. — Уселись на брёвна вокруг колодца, пили воду. А вода чистая, чистая. В петлице командира — три кубика. Уставшим голосом он произнёс:

— Отступаем мы, родимая! Враг пока сильнее нас. Но мы вернёмся сюда! Непременно вернёмся!

Едва красноармейцы ушли, над селом, откуда ни возьмись, закружились самолёты. На крыльях — чёрные кресты. А вскоре с востока появился краснозвёздный самолёт. И завязался между ними бой. Самолёты с чёрными крестами сгорели в воздухе, а краснозвёздный самолёт приземлился у нашего дома. В лётчике я узнала того командира, который недавно отдыхал с солдатами в нашем дворе. «Узнала, мать?» — спросил лётчик. «Узнала, соколик…» «Так вот, мы снова здесь…»

— Сон-то хороший, а вот наяву получается иначе, — огорчался отец. Помолчал… — Драться нужно за Советскую власть!…

— А почему народ не выступает? Неужели люди смирились с бедой? — пожала плечами мать.

— Подымается народ. Дошёл слух, будто уже целые отряды бьются с врагом. Крепись, Марфа, это только начало. Сами избрали такой путь. Смерть или свобода!

Мать тяжело вздохнула и понимающе кивнула головой.

— Ну, дорогие, оставайтесь счастливы! Малыши дома одни. Да бережёт вас бог!…

Мы все крепко обнялись.

— Счастливого пути, мамочка!

…Как только стемнело, словно из-под земли выросли щупленький Казимир Янковский и коренастый Зигмунд Гальчук. Крепкие рукопожатия безмолвно свидетельствовали, что встретились настоящие друзья.

— Весь день по селу шныряли полицаи, выпытывали новости. Но о вас ничего не спрашивали, — наперебой выкладывали ребята.

— Хитрые, бестии! Надеются на болтунов, а потом и прижмут, откуда, мол, тебе известно?

Перевалило за полночь, а мы все ещё совещались. Казимиру поручили разведать, имеют ли озирецкие лесники оружие. Надо было также узнать, когда они собираются: утром, днём или вечером, изучить подходы к лесничевке, расположение комнат. Зигмунд должен был провести такую же разведку в Пустомытовском лесничестве.

Мы сознавали, что самое трудное — впереди, и готовились к схваткам.

— Мама! Где вы были так долго? — бросился навстречу Володя.

— Хлеб кончился, а в запасе — ни зёрнышка. Вот и ходила к людям советоваться, где хлеба взять.

В нашей семье никогда не говорили неправды — ни родители детям, ни дети родителям. И мать не выдержала испытания совести перед сыном и открылась ему.

— А ты никому не расскажешь?

— Что вы, мама?

Проникновенность и серьёзный тон сына тронули материнское сердце. Она погладила его по головке:

— Володя, сынок, радуйся. Твои братья — Коля и Ростик — бежали из тюрьмы. Отец и Жора с ними в лесу. Они вооружены винтовками и гранатами. Но об этом — никому! Иначе все погибнем.

Володя схватил шершавую руку матери и поцеловал её.

— Отпустите меня к ним! Я тоже хочу воевать с полицаями!