Викинг - Мазин Александр Владимирович - Страница 3

А потом они с Алёной похоронили Серёгу. И это было единственное понятное действие. И никто, даже эксперт четвертого уровня не смог объяснить, каким образом новичок Сергей Кожин убил крутейшего викинга Торстейна – хольда, который не то что таких, как новичок Серёга, а даже таких, как его тезка Лис, столовой ложкой на завтрак кушал. И кто потом убил самого новичка, нарушив тем самым базовое правило Стратегии: «новичков не убивают», Санёк тоже так и не узнал.

И это мучило, ведь именно Санёк ввел друга в Стратегию и по всем понятиям отвечал за его смерть. И не забудет о ней. Никогда. А это значит: рано или поздно он узнает, кто убил друга. Узнает и накажет. Ведь если вернуть Серёгу к жизни невозможно даже в Стратегии (во всяком случае, Санёк не слыхал ни о чем подобном), то отомстить убийцам – нормальная реальность Большой Игры. Все, что требуется: сила и знания. И они будут расти, по мере того как Санёк будет подниматься в игровой иерархии. Как там говорил Мертвый Дед? Лучший воин – это лучший убийца, а лучшие убийцы – это те, к кому Санёк нынче намерен присоединиться. Викинги.

Но, учитывая, что все непонятные события произошли на том самом острове, куда сейчас везли Санька для завершения вступительных экзаменов в морские грабители, ему следовало быть начеку. Впрочем, как и обычно.

Еще по дороге Саньку поведали, что на острове находится некое эксклюзивное святилище, в честь которого остров и был назван. В этом святилище находилось то, что местные поэтично называли «щелью между мирами».

И, судя по описанию, в святилище этом Санёк уже побывал. Это был именно тот сарай с вонючей лужей посередине, в которую едва не уволокло Серёгу.

Так и оказалось. Та самая сараюха. Именно в ней Санёк и должен был пройти то великое испытание, которое Кетильфаст торжественно поименовал «проверкой богов».

Ну-ну.

Санька завели внутрь неказистого сооружения и, забрав все оружие, кроме ножа, оставили наедине со «щелью» – лужей из непросыхающей и дурнопахнущей жижи и здоровенным обугленным пнем.

– Здесь, – указав на пенек, торжественно заявил Хрогнир-ярл, – когда-то восседал сам О́дин!

О́дин – это серьезно. Одноглазый глава местного божественного пантеона – персонаж суровый, самоотверженный (глаз на мудрость обменял в свое время) и жестокий.

Например, «посвятить победу одину», по словам мастера адаптации Феодора Герца, означало не только порубить до смерти всех врагов, но и тем или иным способом уничтожить, например утопить, всю добычу. Что в понимании викингов – почти на грани безумия.

Отчасти поэтому многие предпочитали хитроумному О́дину простодушного здоровяка Тора, который всегда действовал прямолинейно и решительно: хлобысь летающим молотком по голове – и нет проблемы. Головы – тоже.

Тем не менее Хрогнир ориентировался на О́дина. Однозначно. Как позже узнал Санёк, что-то такое было у его предков с этим богом. Даже не с самим богом, а с его ездовым животным: восьминогим жеребцом Слейпниром. Если Санёк ничего не напутал, то вроде как этот конь тоже числился в предках ярла. Чем тут гордиться, Санёк решительно не понимал. В чистом виде зоофилия. Стоило бы при случае расспросить Сергея Лиса. Если удастся пережить сегодняшнюю ночь.

Скорее всего – удастся. Никакой реальной угрозы от грязевой лужи и горелого пня Санёк не ощущал. Во всяком случае, в сравнении с той опасностью, которая исходила от Грейпюра Крикуна. Пусть он и разделил с Саньком землю и кровь, как и все хирдманы, но – не поверил. Санёк не раз ловил скептический взгляд хольда и без труда считывал его мысленный посыл: «Дай срок, парень, и я до тебя доберусь!»

В сарае было сумеречно, сыро и смрадно.

Провести здесь остаток вечера и ночь – удовольствие еще то. Вдобавок – без еды и питья. Впрочем, голода Санёк не испытывал: накушался и напился во время предыдущих действ. К тому же «щель миров» источала такое амбре, что аппетит отшибало начисто. Смрад забивал даже вонь лампы – опущенного в плошку с жиром фитиля.

«Щель между мирами». Интересно, как это понимать? Может, здесь выход на второй уровень Игры?

Санёк подошел поближе. Осторожно. Ведь в эту самую «щель» едва не уволокло когда-то Серёгу Кожина – Санёк с Алёной вдвоем тогда еле его удержали.

Сейчас никакой волшебной тяги в ароматное миниболотце не было. Во всяком случае – для Санька.

Жижа побулькивала. Если это – выход на другой уровень, то его создатель обладает недурным чувством юмора. Для какого-нибудь голливудского боевика. Мол, пойдем как обычно – через канализацию.

Нырнуть, что ли? А если там, в жиже, обитает чудовище? С зубастыми щупальцами?

Санёк хохотнул. Зубастые щупальца – это тоже из блокбастеров.

Хотя… Вполне можно допустить, что в «щель» спихивают людишек и там, под жижей, полно трупов. Запах, кстати, весьма характерный. С другой стороны, если ты хочешь замаскировать вход, чтобы всякие не совались, вполне разумно сделать его максимально непривлекательным. Вроде загаженной кабинки в сортире. Опять-таки, зачем-то его сюда запихнули…

На второй уровень – хотелось. Вопросы-то накопились. Вот только нырять в грязь, внешне напоминающую отходы человеческой жизнедеятельности и благоухающую изрядно подтухшим мясом… Ну как-то не тянуло. Тем более что нет никаких гарантий перехода.

Щель, значит. Между мирами. А что у нас там, за жидкой кучкой-вонючкой?

А там – пенек. Обгорелый. Средних размеров. С виду – ничего особенного.

А если подойти поближе?

Санёк отступил на пару шагов и с короткого разбега перемахнул через лужу. Успешно. То есть никаких зубастых щупалец, хватающих за штаны.

Вблизи пенек выглядел не лучше, чем издали. Правда, насчет обгорелости тут же возникли сомнения. Глянцевый отблеск больше напоминал смолу, а не сгоревшую древесину. Санёк не удержался: дотронулся…

Никакой реакции. Если не считать того, что вонь стала слабее. Или он принюхался?

Мига, когда пень «превратился», Санёк не уловил. Раз – и вместо пенька перед ним – человек. Точнее, Существо. Макушкой Саньку по плечо. А рука Санька лежит теперь не на пеньке, а аккурат на круглой черной шапочке, надетой на массивную голову с торчащей во все стороны спутанной гривой и такой же кудлатой бородой. А головы ниже – соответствующих габаритов туловище. Размер под шестидесятый. Этакий человек-кубышка.

Прежде чем Санёк осмыслил произошедшее, голова пришла в движение, запрокинулась, сбрасывая Санькину руку, в могучей бородище открылась дыра, обрамленная крупными кривыми зубами.

– Ам! – изрекла дыра.

Трудно сказать, чем бы все кончилось, если бы коротышке удалось цапнуть. Но Санёк успел отдернуть руку. И не только отдернуть, а рефлекторно вцепиться в шерсть, жесткую, как у зубробизона.

А вторая рука, тоже без участия Санькиного сознания, уже нацелила в район предполагаемой шеи выдернутый из чехла нож.

– Ить, сразу железом грозить, – сварливо проворчал человек-кубышка. Кожа его была черной, как смола, а упрятанные под мохнатые брови глазки – сплошной синевы. – Экий ты быстрый! Чё, золота хочешь, да?

– Обойдусь я без твоего золота, – пробормотал Санёк. – Своего хватает…

Он понятия не имел, что делать дальше.

Цап!

Левая рука Санька угодила в стальной капкан. Коротышка мотнул головой, и спутанные космы высвободились, едва не переломав Саньку пальцы, а правая рука кандидата в хирдманы оказалась в таком же медвежьем хвате, что и левая. Силища у «кубышки» была громадная.

– Чужак, – пророкотал «пенек». – Зачем ты – в Срединном мире?

– Да вот… пришел, – осторожно ответил Санёк. Сути вопроса он не понял, но зато отчетливо осознавал: стоит коротышке сжать пальцы – и захрустят Санькины косточки.

– Пришел, значит… Совсем как я! Может, ты тоже – альв?

И загудел-загрохотал.

Так мог бы смеяться орангутанг, посаженный в пивную бочку.