Петербург – столица русской гвардии. История гвардейских подразделений. Структура войск. Боевые дейс - Алмазов Борис Александрович - Страница 86

• Предыдущая
• 86/99
• Следующая

Скажем, у казаков в мировоззрении четко уживались три понятия, по которым вершился суд: по обычаю, т. е. по прецеденту, по закону и по совести… То есть допускалось, что и по закону можно быть осужденным несправедливо.

К счастью, нашелся человек, принявший решение не совсем по закону, но по совести, – президент Авраам Линкольн. Он не только отменил постановление суда, но издал приказ о производстве Турчанинова в генерал-майоры и назначении его командиром бригады.

Оставив в прошлом личные обиды, генерал-майор Турчанинов за несколько месяцев своими боевыми действиями приобретает такую славу, что начинает считаться ведущим военачальником армии США. До сих пор во всех колледжах изучают его знаменитый «Марш к океану», победу при Чикамуге (19–20 сентября) и на горном перевале Миссионер Рижд (25 ноября) 1863 г., когда выигранные им сражения оказались решающими для действий всего фронта.

Летом 1864 г. его вывел из строя солнечный удар, полученный на фронте. Оправившись, он готов был снова стать в строй, но война победно заканчивалась, и он подал в отставку.

Ему предлагали ответственный пост в Военном министерстве, но Турчанинов был сыт по горло штабной работой еще в России, а тут прекрасно понимал, что «новые чиновники» будут «покруче» царских генералов, которых удерживали от правонарушений дворянская честь и православная мораль. Героическое время кончилось. Началось время бизнеса.

Поначалу и он поддался всеобщему увлечению предпринимательством. Казалось бы, у него для этого были все данные: умный, образованный, нестандартно мыслящий, энергичный! Что еще нужно для успеха? Оказывается, нужны такие свойства, при обнаружении которых у себя казак-гвардеец считает, что пора в петлю.

Турчанинов не мог служить наживе всем сердцем, всем помышлением, как того требует предпринимательство. У него были развиты такие чувства, которые в период первоначального становления капитала и накопительства производительных мощностей – так именуется это подлое время в учебниках – были совершенно не нужны, а даже вредны: сострадание, совестливость, отзывчивость, щедрость…

Одним словом, его труды в качестве посредника по приобретению патентов на новые изобретения принесли ему одни убытки.

Пришлось вернуться на железную дорогу, где он работал инженером. Служил он, как всегда, безупречно, но и тут многое помешало ему сделать карьеру. Со всей своей горячностью он принялся помогать иммигрантам полякам.

Рядом с той станцией, где он служил, на 300 миль южнее Чикаго, он помог 500 польским семьям основать город Радом, помог оборудовать железнодорожную станцию, построить костел, школу, наладить медицинское обслуживание. Вся эта совершенно бескорыстная помощь разорила его окончательно. Он потерял работу. На остатки сбережений приобрел ферму, но ферма была убыточна, как были убыточны все предприятия, все дела, за которые он брался: не удалось ни фермерство, ни посредничество при продаже земельных участков, ни игра на бирже.

Ферма пошла с молотка. Однако новый владелец побоялся выселить Турчанинова – слишком известен был его темперамент. И тем не менее ферму пришлось оставить, кое-как построить себе дом, где генерал доживал жизнь в постоянной нужде.

А годы брали свое. И с казачьей твердостью генерал и герой войны отдавал себе отчет в том, что «его сезон прошел».

Ни для того, чтобы служить, ни для того, чтобы биться за место в жизни, сил и возможностей уже нет. А самое главное, нет желания.

США конца XIX столетия и отдаленно не напоминали ту страну свободы, о какой он мечтал вместе с лучшими умами Европы.

Обманула его и демократия, которая превратилась во власть толпы, бесчувственной и жадной к наживе.

Старый генерал решил в жизни новой страны не участвовать. Запершись в своем доме, он ушел в прошлое – стал писать книги по истории Гражданской войны. Когда денег не оставалось на еду, он доставал старую, привезенную из России скрипку, ехал в соседний городок и давал концерты, поскольку играл прекрасно.

Легенда говорит, что он собирал милостыню, играя на скрипке на улице и в салунах-пивных. Но даже если это не так, любой гонорар, полученный героем такого масштаба за игру на скрипке, – милостыня. Кроме того, следует представить себе американские городки того время и аудиторию, которая нам хорошо известна хотя бы по американским историческим фильмам и вестернам.

Казак в американскую цивилизацию не вписался, да и не мог вписаться.

Одним из последствий сердечного приступа было постепенное ухудшение умственной деятельности. Все это время жена Турчанинова Надин, была ему надежной опорой и поддержкой. Он написал Александру II прошение о разрешении вернуться в Россию, но получил отказ.

Следует сказать к чести американского правительства, когда слухи о бедственном положении героя дошли до Вашингтона, генералу тут же выделили пенсию – 50 долларов в месяц пожизненно. Не могу сказать, много это или мало. Но, вероятно, благодаря этой пенсии появились такие книги Ивана Турчанинова, как «Сражения Федерации во время Гражданской войны в Соединенных Штатах Америки в 1861–1865 гг.», «Опыт и впечатления Гражданской войны».

Одна из последних книг, написанных старым казаком, – «Картины России». Зачем перед смертью он сжег свою библиотеку? Что хотел сказать он этим своим поступком? Может, не желал, чтобы книги – главное сокровище его жизни – достались неблагодарному потомству или наказывал их за великий обман, которому он поддался и ради которого оставил свой народ, свой Дон? Молчат документы.

Молчит гранитный монумент на его могиле, где рядом с отважным генералом, неистовым казаком Джоном Безилом Турчином, покоится прах его верной спутницы во всех сражениях и невзгодах Надежды Александровны Турчаниновой,[138] пережившей мужа на три года.

Но осталась память в США о странном русском, который научил ковбоев наступать лавой, играл на скрипке незнакомые мелодии и к многочисленным своим титулам неизменно прибавлял как самый высший «донской казак станицы Константиновской», где его тоже, конечно, поминают в числе «зде лежащих и повсюду погребенных», правда, без упоминания титулов и фамилии. Но ведь у Господа безымянных нет.

Рота дворцовых гренадер («Русские старые ворчуны»[139])

В 1827 г. Николай I сформировал Роту дворцовых гренадер. В первом наборе – это участники Бородинского сражения. Все гренадеры этой роты обязательно были ростом не ниже 182 см, отслужившие в гвардии не менее 15 лет.

Рядовой Роты дворцовых гренадер по званию приравнивался к прапорщику армии, первому офицерскому чину, капитан роты приравнивался к генерал-майору.

В числе подарков, врученных Наполеоном Александру I во время подписания Тильзитского мира, был набор гвардейских медвежьих шапок, которые носили пешие гренадеры Бонапарта. Эти шапки, «в несмертельную память 1812 года», надели солдаты – дворцовые гренадеры.

Более элитного подразделения в Русской армии было не сыскать.

Рядовой роты Дворцовых гренадер

Даже честь они никому первыми не отдавали, обязаны были им первым отдавать честь. Они отдавали честь только государю-императору и членам Императорской фамилии, а всем остальным брали только ружье под курок.

Что же касается денежного содержания роты, то годовой оклад самого младшего чина – гренадера 2-й статьи – в то время составлял 300 руб. Так что солдаты роты были достаточно обеспеченными людьми. И они, и члены их семей пользовались такими привилегиями, о которых некоторые офицеры армии и мечтать не могли. А в случае смерти дворцового гренадера почести при похоронах оказывались такие, какие оказывались не всякому генералу. Так, при похоронах штаб-офицера роты в почетный караул назначалась рота в полном составе, что случалось только при похоронах членов Императорской фамилии.

• Предыдущая
• 86/99
• Следующая