Невеста колдуна - Сухомизская Светлана - Страница 10

• Предыдущая
• 10/47
• Следующая

Один из компании, черную футболку которого украшала забористая английская матерщина, — сидевший ко мне ближе остальных — немедленно задрал ноги в джинсах— мешках на спинку впередистоящего кресла, демонстрируя окружающим свои пыльные ботинки на толстенной тракторной подошве. И, самодовольно оглядевшись по сторонам, встретился со мной глазами.

Очевидно, теплые чувства к этому великолепному представителю фауны (или флоры?) читались в моем взгляде слишком отчетливо, потому что, прежде чем я успела отвернуться и предусмотрительно окаменеть лицом, прелестное дитя гнусно гоготнуло, оскалив в глумливой усмешке прокуренные зубы, вытянуло левую руку в моем направлении и продемонстрировало мне вытянутый вверх средний палец. К счастью, в это время засветился экран, и внимание дружелюбного юноши и его приятелей переключилось на него.

Однако покой мой долго не продлился. Сидеть беззвучно и неподвижно мои соседи явно не умели. В скором времени счастливый смех и остроумные комментарии («Во, телка улетная, приколись, Серый!») понеслись над залом, перекрывая раздающийся из динамиков хваленый стереозвук «Dolby Surround».

Кукуруза стала мне поперек горла, и совсем не оттого, что ее нечем было запить. Смотреть фильм мешали идиотские вопли. Расслабиться же и подавно не получалось — мое кресло вместе со всем последним рядом ходило ходуном, поскольку бабуины — соседи периодически развлекались чем—то средним между салочками и дружеской потасовкой. Во мне боролись два противоположных желания. Первое, более сильное — успокоить приматов, отдубасив их рюкзаком, — пришлось сразу отбросить как несбыточное. Второе — плюнуть на деньги и сбежать из кинотеатра — также было отклонено по причине банальной жадности. Как оказалось, жадность — плохой советчик.

Финальные титры фильма вызвали у меня глубокий вздох счастья и облегчения. Закинув за плечо рюкзак, я энергично ринулась к одной из спасительных зелененьких табличек с надписью «Выход», предусмотрительно повернув влево, чтобы не пересечься с порядком утомившими меня за два с половиной часа человекообразными ошибками природы.

Однако не прошла я и двадцати метров по раскаленному тротуару, как сзади послышался топот, переходящий в шарканье, и гнусавый голос подленько пропел:

— Деушк, а деушк!

Увы, не было сомнений, что обращаются ко мне. И не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кто обращается.

Обычно в таких случаях хорошо работает симуляция глухонемоты, сочетаемая с предельным ускорением шага. Стараясь не обращать внимания на холод в желудке и крупные капли пота на спине, я сделала попытку оторваться от моих преследователей.

Не тут—то было. Шарканье ускорилось, и в мою руку повыше локтя больно вцепились чьи—то пальцы. Затем меня сильно дернули назад, разворачивая вокруг собственной оси.

— Ну, че, метелка, — криво усмехнулся мой приятель с заморской ненормативной лексикой на груди, — знакомиться будем или как?

— Или как… — пискнула я.

— Да ладно те, че ломаешься? Настоящих мужиков никогда не видела? — вступил самый прыщавый из всей компании. — Ниче, мы тебе щас все расскажем, все покажем…

Новый взрыв хохота. Нет, я ошиблась, это не обезьяны, это гиены… Тем хуже для меня.

И без того не слишком четкие контуры окружающего пейзажа окончательно расплылись перед моими полными бессильного ужаса глазами. Я сделала несколько отчаянных попыток освободиться, но успеха не достигла, только еще больше развеселила гиен. Со смехом и прибаутками, от которых хотелось покрепче заткнуть уши, меня потащили за собой в неизвестном направлении. Прохожие брезгливо отворачивались, а доблестная милиция, по своему обыкновению, присутствовала где—то совсем в другом месте. Позвать на помощь, стучало у меня в голове, позвать на помощь! Но сдавленное страхом горло не пропускало ни звука. В отчаянии я смотрела на свое волшебное кольцо, надеясь, что оно сделает что—нибудь, чтобы спасти меня. Но кольцо только тревожно моргало. Как верно подметили классики отечественной литературы, оставалось только одно — пропадать…

— Эй вы, недоразвитые! Оставьте девушку в покое!

Не веря своим ушам, я обернулась.

Бородатый мужчина в черной рубашке, заправленной в бежевые джинсы, и мягких мокасинах на плоской подошве неторопливо двигался в нашу сторону, снимая с плеча большую спортивную сумку — зеленую с оранжевой полосой. Разумеется, все эти детали багажа и гардероба я рассмотрела позже, когда пришла в себя, а в тот момент мое сердце так прыгало, а в глазах так мелькало, что я не узнала бы и свое собственное отражение в зеркале. Это не помешало мне испытать к незнакомцу целую гамму самых нежных чувств. «Вот оно — мое спасение!» — радостно пропел голос внутри меня. Правда, в ту же секунду его перебил какой—то другой голос, сварливо скрипнув: «Ну, наконец—то!» Я испуганно цыкнула на обоих, и они наткнулись. Мало мне приключений, не хватало еще внутренних голосов, беседующих друг с другом. С тем, что я фея, хотя и довольно непутевая, я еще готова смириться. Но перспектива поселиться в комнате с белым потолком, правом на надежду и стенами, обитыми войлоком, и которые так легко и приятно биться головой, совсем не грела мне душу.

— Те че, придурок, жить надоело? — осклабился любитель английской речи. — Вали отсюда, пока цел.

К счастью, это были последние слова, которые я от него услышала. В следующую секунду он, охнув, перегнулся пополам и упал на колени — железный кулак моего заступника коротко и резко ударил его под дых, а ребро ладони так же коротко и резко обрушилось на тощий загривок.

— Повторить? — любезно поинтересовался незнакомец, поворачиваясь к остальным гиенам. Но гиены уже удирали с места сражения, оставив нам в качестве трофея своего жалобно скулящего приятеля. Впрочем, через полминуты он вскочил на ноги и торопливо заковылял вслед за остальными. Нельзя сказать, чтобы расставание с ним кого—нибудь расстроило.

— Спасибо вам! — почти беззвучно выдохнула я, не двигаясь с места. Предательски ослабевшие колени подгибались так, что борьба с земным тяготением становилась задачей почти непосильной.

— Вас проводить? — спросил мой спаситель, поднимая с асфальта спортивную сумку. Я благодарно кивнула. — Держитесь. — Он протянул мне согнутую в локте руку, и я буквально вцепилась в нее. — Куда направляемся?

— Туда, — я показала на ступени подземного перехода, — к памятнику Блока, знаете, где это?

— Смутно, — сознался спаситель. — Но вы ведь мне покажете, верно?

Когда мы вышли из подземного перехода, мой спутник нарушил молчание:

— Что этим павианам от вас было нужно? Я мрачно пожала плечами:

— Понятия не имею. Наверное, любовь с первого взгляда.

Незнакомец засмеялся, щуря темно—серые глаза, и откинул назад упавшие на лицо волосы. И я увидела на левой стороне его лба глубокий багровый шрам, один конец которого упирался во внешний край брови, а второй терялся среди волос.

— Бандитская пуля, — пояснил незнакомец, поймав мой взгляд.

— Тоже спасали девушку? — улыбнулась я. От пережитого мной недавнего ужаса не осталось и следа.

— И не одну. Целый гарем. Как товарищ Сухов.

Мы дружно рассмеялись. А я подумала, что именно такими, как мой спаситель, наверное, и бывают настоящие герои — ничего особенного: ни высокого роста, ни широких плеч, ни вздувшихся мускулов. Но когда ты находишься рядом с ними, чувствуешь себя спокойно и уверенно, и тебе любые горы по плечо, а море — по колено. Но, как выяснилось, такому редкому экземпляру, как я, даже самые положительные ощущения не могут пойти на пользу. От уверенности до наглости оказался всего один шаг, и я его сделала:

— А как насчет любимой жены? Герой недоуменно нахмурился:

— Не понял.

— Ну, выбрали вы среди девушек этого гарема себе любимую жену? — нахальство мое не знало границ.

Получилось нехорошо. У героя дернулась щека, и потускнели глаза.

— Нет, — сухо ответил он.

Нарушить повисшую после этой реплики тяжелую, как железобетонная плита, тишину я больше не решилась, так что остаток пути до памятника мы проделали в молчании. Я мучительно искала способ загладить свою бестактность, но жара и недавнее неприятное приключение совершенно лишили меня контроля над собственными неглубокими мозговыми извилинами, по которым взад— вперед блуждали исключительно жалобные вводные слова, скорбные междометия и ненормативная лексика с берегов туманного Альбиона, прочитанная на футболке моего мучителя и прочно застрявшая в памяти.

• Предыдущая
• 10/47
• Следующая