Мауи и Пеле держащие мир - Розов Александр Александрович "Rozoff" - Страница 56
- Предыдущая
- 56/306
- Следующая
— Так, — сказал Улукаи, король Сигаве, глянув на эту впечатляющую картину, — время не ждет! Наши друзья сожгли аэропорт. Мы начинаем. Корректировщики, готовность!
— Есть готовность! — послышался ответ из-под навеса — маскировочной сетки.
— Батарея, к бою! — продолжил король.
— Есть к бою, — откликнулись туземные скауты, сидевшие по двое у дивайсов, в которых эксперт по пейнтболу легко узнал бы 3-дюймовые пневматические минометы.
— Корректировка? — спросил король.
— Выполнена! — сообщили из-под камуфляжной сетки.
— Беглый огонь! — последовал краткий приказ, и… Огня, разумеется, не было. Выстрел пневматических минометов, это хлопки, облачка пара из ствола, и все: мины пошли по высоким параболам, и легли на цели. Пластифицированный аммонал — серьезная штука. Белые прямоугольные домики лопались, как передутые воздушные шарики. Взлетали обломки досок и какие-то серые клочья, и целые тучи известковой пыли. Звук первых взрывов донесся до наблюдателей за полторы секунды, а несколько следующих минут между холмами и морем грохотало непрерывно и раскатисто. Немного позже молодые туземцы- скауты радостно взревели: одна мина нарушила жесткость несущей схемы 4-ярусного собора католической миссии. Здание поехало вбок, каменная кладка XIX века начала медленно, как бы, торжественно рассыпаться, и превратилась в груду руин.
Артобстрел поселка продолжался, пока король не вскинул руки над головой. И тишина накрыла все вокруг, будто огромное невидимое мягкое одеяло, упавшее с неба. Потом, туземные скауты снова разразились радостными криками:
— Venseremos!
— Iri te ariki Ulukai! Iri te Sigave!
— Viva libertad! Viva anarchy!
— Iri o Maui a Pele ho-i hiva!
— Viva Magna Carta! Viva Meganezia!
Король плавно поднял левую ладонь — крики стихли. В снова наступившей тишине, он извлек из кармана волновой телефон «wiki-tiki», и сказал кому-то всего одну фразу. С дисциплиной в «Королевском пейнтбольном клубе» было четко. Секунда — и до этого незаметная шеренга вооруженных «пейнтболистов», одетых в камуфляж, поднялась из кустов у подошвы холма, всего в двухстах метрах от центра поселка. Их шеренга была тактически-правильной (в смысле, не ровной, а шахматной — чтобы враг, если у него по какой-то причине еще сохранились боеспособные силы с огнестрельным оружием — не нанес бы встречным огнем критический урон атакующим). На самом деле, таких сил у атакуемой стороны не было. И полицейский участок, и резиденция короля Ало, и все коммерческие точки, обладавшие охраной, и все три церковных комплекса (где всегда находились полицейские патрульно-постовые группы) — уже лежали в руинах. Скауты королевства Сигаве брали под контроль поселок Малаале, не встречая сопротивления. И только местные фермеры-полинезийцы, возбужденные взрывами, создавали некоторую помеху. Их хижины, разбросанные по периферии, не пострадали — только с некоторых снесло часть крыш — настилов из пальмовых листьев (ерунда, такое происходит тут при каждом циклоне). В общем, фермеры выскочили на улицу, посмотреть, что за шум. И, картина выборочного, но основательного разрушения главных зданий поселка тут же вызвала у этих простых полинезийцев нечто вроде ступора. Они стояли, открыв рты, и пытались разглядеть подробности сквозь завесу пыли. По инструкции, офицеры-скауты просто обходили застывших фермеров, иногда похлопывая их по плечам, и предельно-кратко сообщая самые свежие политические новости:
— Все нормально, опасности нет, это просто путч. Только в центр пока не ходите.
— Путч? Какой еще путч?
— Военно-прогрессивный путч. Свобода, друзья!
— Какая еще свобода?
— Друзья, сейчас времени нет рассказывать. Придет король — объяснит.
— Так король же там (жест фермера в сторону центра поселка Ало).
— Нет, там сейчас только барбекю, а король вот там (жест скаута в сторону холма).
— Ну-у-у… А маркет работать будет, или что?
— Будет, друзья, будет, но откроется чуть позже, чем обычно. Зато будут подарки.
— Подарки? Какие еще подарки?
— Королевские, вот какие. Извини друг. Сейчас нет времени. У нас работа, ага.
…И офицер скаутов, еще раз хлопнув фермера по плечам, быстрым шагом догонял свое подразделение. У них еще была работа: минометный обстрел не уничтожил противника полностью. Некоторые «контрреволюционные элементы» остались в живых и бегали по «освобождаемой территории». Это следовало прекратить путем «нейтрализации».
Рут Малколм вместе с Деми Дарк и королем Улукаи прибыли в столицу Ало, когда эта работа уже завершилась. Рут никогда не думала, что 377 человек (именно таково было, согласно последнему цензу, население здешнего «city») — это настолько много. Сейчас «нейтрализованные» человеческие тела были разбросаны по улицам, и казалось, их тут тысячи — разорванных взрывами, посеченных осколками, придавленных обрушенными частями зданий, простреленных пулями из (как бы) «пейнтбольных» ружей… Для Рут, повидавшей в свои 18 лет уже немало всякого, это зрелище было просто очень-очень неприятным. Для Деми, выросшей во Франции, и поработавшей сначала в более-менее цивилизованном районе Французской Новой Каледонии, а потом — в Сигаве в не очень цивилизованных, но достаточно мирных условиях, увиденное сейчас вызвало шок. Не истерику, нет, для этого Деми была слишком волевым человеком, а именно шок.
Рут Малколм знала наизусть, что такое шок: «патологическое состояние рефлекторной природы, от воздействии сверхсильного раздражителя, вызывающего перевозбужение нервной системы, которое, далее, сменяется глубоким торможением, и может вызвать тяжелые расстройства гемодинамики, дыхания и обмена веществ». Понимание данного нервного процесса, и методы вывода человека из «шокового штопора» — важная часть базовой медицинской подготовки летчика-любителя в нормальной школе. Поэтому, она моментально оценила состояние новой подруги, и в ту же минуту приняла меры.
Деметра Дарк пришла в себя, находясь уже в совершенно нейтральной обстановке, на каменистом пляже, в тени кокосовой пальмы (нашедшей тут клочок грунта для корней). Именно эта пальма сейчас завладела всем вниманием 25-летней француженки. Перед мысленным взором проходила вся история кокосового ореха, выброшенного прибоем «непременно, во время урагана, — подумала Деми, — конечно, это был один из бешеных ураганов, нередко проносящихся над Полинезией». И фантазия мигом нарисовала эту картину: стремительно мчащиеся по небу тучи, сверкающие молнии, огромные волны, грозно громоздящиеся одна на другую, и будто молотом ударяющие в берег. И вот он, отважный кокосовый орех (Деми сейчас думала о нем, как о мыслящем существе, как о серфере, выбирающем трассу скольжения с гребня волны). Орех проскакивает между циклопическими водяными валами, вылетает на берег, и откатывается на этот уютный гостеприимный участок грунта. Теперь этот орех вырос в прекрасную пальму, которая приветливо качает перистыми ветками-листьями, и дарит их ажурную тень случайным гостям, такой легкий дружелюбный характер у этого смелого кокосового серфера. Тут молодая француженка испытала такое захватывающее чувство единения с природой, от которого даже закружилась голова. Она ощутила себя мыслящей частью этого берега, и упругих аквамариновых волн, разглаживающих ослепительно-белый песок, и ленивых, флегматичных облаков — пушистых кроликов, пасущихся на лазурном поле неба…
…Прошла целая вечность, наполненная дружеским пониманием с чудесным миром, и только потом, когда мозг уже переполнился этим радостным состоянием, Деми вдруг сообразила, что рядом сидит Рут, отличная подруга, лучшая на свете.
— Привет! — Деми погладила ее по руке, — Ты как?
— Неплохо, — улыбаясь, ответила Рут, — а ты?
— Я подружилась с пальмой, — сообщила француженка, — хотя, точнее, я подружилась с кокосовым орехом, это было чертовски давно, а теперь он вырос в пальму. Так всегда происходит в природе. Это жизнь. Орехи становятся пальмами, потом на этих пальмах вырастают орехи и идут искать свой дом, где превратятся в пальмы. Я только сегодня поняла, как это важно, хотя с орехом я подружилась давным-давно. Так иногда бывает между друзьями: давно дружишь, и только потом понимаешь что-то главное.
- Предыдущая
- 56/306
- Следующая
