Медичи - Мединг Оскар - Страница 41

• Предыдущая
• 41/56
• Следующая

Козимо вскрикнул от удивления, узнав лицо и голос прелестной Лукреции, его спутницы из Флоренции в Рим. Вскоре подъехал и Пикколо на своей маленькой лошадке, а слуги приближались шагом, увидев, что их госпожа остановилась.

– Дать дорогу! – крикнул Козимо, поспешно подъезжая.

Солдаты отступили.

Лукреция вздрогнула, услышав голос Козимо, а когда он подъехал, румянец ее стал еще гуще и глаза радостно заблестели.

– Мне повезло, что вы первый, кого я встретила у ворот вашего родного города – воскликнула она, прежде чем Козимо успел что-нибудь сказать или спросить. – В какой тревоге я ехала последние часы! Взгляните на мою вздымленную лошадь, она едва стоит на ногах. На последнем привале я слышала, будто во Флоренции произошло что-то ужасное – что Медичи убиты, а также все их родные и друзья… Но я вижу вас, так близко стоящего к дому Медичи, здоровым и невредимым, отдающим приказания страже, значит, это известие было неверно?

– К сожалению, вы получили правильное известие, – сказал он, глядя в глаза прелестной Лукреции. – Лоренцо Медичи ранен, Джулиано заколот кинжалами подлых убийц, но опасность миновала, виновные наказаны или ждут суда, и несчастье, угрожавшее нашему отечеству, устранено.

– Слава Богу! – воскликнули Лукреция, горячо пожимая ему руку. – Было бы ужасно, если бы я опоздала!

– Опоздали? – удивленно спросил Козимо. – Что может у вас быть общего с этим коварным нападением и что привело вас во Флоренцию в это тяжелое время, когда я не могу даже вполне осознать радость встречи?

– А я, благородный Козимо, вдвойне чувствую эту радость, видя вас спасенным от опасности… о которой я приехала предупредить вас, – добавила она вполголоса.

– Предупредить меня?

– Вы знали, что я ваш друг, – возразила она с пламенным взглядом. – Разве мы не поклялись в дружбе? Истинных друзей видят в минуты опасности, а мое имя – Лукреция – было, надеюсь, для вас приятным воспоминанием.

– Иначе и быть не могло] Только грустно было, что свидание, на которое я надеялся в Риме, заставило себя так долго ждать.

– Вот оно. А теперь проводите меня к благородному Лоренцо, так как я послана к нему.

– Посланы к нему? – с возрастающим любопытством повторил Козимо. – Откуда? Кем?

– Это тайна, которую нужно хранить, – сказала она, нагибаясь к нему. – Тайна не от вас, конечно, не от друга, от которого я была вынуждена скрываться до сих пор. Ведите же меня к вашему дяде, к светлейшему Лоренцо. Простите, – продолжала она, глянув вниз, – что я привезла с собой моего Пикколо. Он не отходит от меня ни на шаг и умер бы, если бы я его прогнала.

Пикколо важно и сдержанно поклонился, по-видимому, вовсе не так радуясь свиданию, как его госпожа. Козимо, несмотря на свое невеселое настроение, улыбнулся, поклонился карлику и сказал своей спутнице:

– Благородная Лукреция, я передаю приказ Лоренцо всем караулам, и мне остались только ворота в сторону Имолы… Я не моту не исполнить долга службы, но и не хотел бы отпускать вас одну по городу в такое смутное время. Не согласитесь ли вы поехать со мной к северным воротам, это недалеко, а потом я вас провожу немедленно к Лоренцо.

– Разве я могу отвлекать вас от службы, особенно сейчас? Я тоже нахожусь на службе у Медичи с той минуты, как вступила в ваш город, – прибавила она с улыбкой.

Они ехали рядом, тут же трусил Пикколо, а слуги следовали за ними.

Лукреция участливо расспрашивала Козимо о последних событиях. Доехав до северных ворот, Козимо отдал приказ никого не впускать и никого не выпускать, кто бы это ни был.

– Если бы вы привезли этот приказ часом раньше, – заметил начальник караула, – было бы, пожалуй, еще лучше.

– Почему же? Разве вам попался кто-то подозрительный или преступники бежали? Вы должны были задержать их и без особого распоряжения.

– Ну, вряд ли я мог считать подозрительным маркиза Фосдинуово, – заметил солдат, – но мне все-таки не понравилось, что он удирал сломя голову, когда друзьям республики и светлейших Медичи следовало бы оставаться здесь в минуту такой опасности. В тот момент сюда еще не дошло известие о страшном злодеянии… Мы только издали слышали крики толпы, когда маркиз выехал, а то я, пожалуй, на свою ответственность загородил бы ворота.

Пораженный Козимо слушал солдата, а Лукреция следила за ним пристальным взглядом.

– Маркиз Фосдинуово выехал из города, – повторил Козимо недоверчиво. – А вы хорошо его знаете? Вы уверены?

– Вполне уверен, – подтвердил солдат. – Я часто видел его, когда он выезжал со светлейшим Лоренцо или с красавцем Джулиано, которого они так подло убили.

– А маркиз был один? – бледнея, дрожащим голосом спросил Козимо.

– Нет, не один, с ним были маркиза и его дочь, красавица Джованна, и довольно много слуг.

– Маркиза и дочь! – с ужасом воскликнул Козимо. – Боже, что же это значит?

– Это значит, что маркиз Габриэль Маляспини – плохой и коварный друг, – сказала Лукреция. – Верные друзья приходят в минуту нужды, а не убегают. Будьте тверды, синьор Козимо. Я понимаю, что вы потрясены этим сообщением, но меня оно не удивляет. Я приехала вас предостеречь от ложных друзей.

– Маркиз направился по дороге на Имолу, – продолжал солдат, а Козимо все еще не мог прийти в себя от волнения, – и недалеко от этих ворот его встретил отряд всадников во главе с графом Джироламо Риарио. Я его тоже узнал, я часто видел графа в Риме прежде чем поступить на службу республике. Он остановился, увидев маркиза. Они горячо и долго разговаривали, потом граф Джироламо повернул лошадь, и они во весь дух поскакали с синьорами и слугами в Имолу. Скоро я потерял их из виду. Граф Джироламо тоже, наверное, приезжал не с хорошими намерениями.

– Ужасно!.. Невероятно!.. – пробормотал Козимо.

Лукреция же сказала холодно и спокойно:

– Вы закончили вашу службу, и поэтому прошу проводить меня к Лоренцо. Клянусь, что ни ему, ни вам не предстоит ничего дурного от меня.

– Да, да, к Лоренцо! – приходя в себя, воскликнул Козимо. – Надо выяснить это ужасное известие, там я узнаю правду. Я все еще не могу признать невероятное возможным.

Он быстро поскакал вперед, а Лукреция за ним.

Им встретилась толпа, возвращавшаяся из дворца Медичи с ужасной головой Маффеи. Народ бросился к Козимо и Лукреции и хотел их задержать. Пикколо прижался к Лукреции и отчаянно кричал о помощи. Но скоро многие узнали Козимо, раздались крики «Палле! Палле!» – и толпа расступилась, давая им дорогу.

Под порталом дворца Медичи Козимо и Лукреция сошли с лошадей, а Пикколо, несмотря на жалобные просьбы не оставлять его одного, передали слугам.

Козимо торопливо вошел в комнаты Лоренцо, который в изнеможении сидел в кресле. Лукрецию Козимо попросил остаться в приемной и спешно доложил об исполнении приказов. Лоренцо протянул ему руку и сказал с грустной улыбкой:

– Ты из верных друзей, мой Козимо, я много потерял, но и много приобрел, так как убедился в любви народа и узнал, на кого могу рассчитывать. Бедный дорогой мой Джулиано! Он никому не сделал зла, а они его убили! Ты должен мне заменить его, Козимо, у тебя тоже верное, честное сердце. Ты поймешь меня и поможешь мне, несмотря на страшное горе, выполнить тяжелую обязанность, которую Провидение возложило на меня.

– Распоряжайтесь мною, дядя, – с волнением сказал Козимо, целуя руку Лоренцо. – Моя жизнь принадлежит вам и родине, и я надеюсь, что всегда буду достоин вашего доверия.

Потом он с дрожью в голосе рассказал о том, что сообщил ему начальник караула о маркизе и его встрече с графом Джироламо.

Выслушав внимательно, Лоренцо грустно сказал:

– Это, к сожалению, правда, Козимо. Габриэль Маляспини уехал… Поспешно, даже не простясь, бежал из моего дома. Может быть, он думал, что мы погибнем, или он предвидит, что самое трудное для нас еще впереди, чего здесь еще не сознают в жажде мести и в радости, что пока опасность устранена. Вот и бежал, как крысы бегут с тонущего корабля.

• Предыдущая
• 41/56
• Следующая