Добыча золотого орла - Скэрроу Саймон - Страница 70
- Предыдущая
- 70/101
- Следующая
– То есть ты считаешь, что в легионах служат солдаты покруче?
Макрон беспомощно пожал плечами.
– Ну, в общем, да, командир. Я так считаю… да.
– Чушь! – взревел Максимий. – Тут никакого сравнения и быть не может. Гвардейцы – лучшие солдаты в империи, самые лучшие. Мне ли не знать, ведь я так долго прослужил с ними. Туллий прав. Если бы Клавдий, возвращаясь в прошлом году в Рим, оставил часть из них здесь, кампания была бы уже завершена. Гвардия разделалась бы с Каратаком вдвое быстрее. – Он воззрился на Макрона, ноздри его раздувались от возбуждения. – Мне казалось, что командир с твоим опытом должен это знать. Да как вообще можно сравнивать преторианцев с какими-то там легионерами?
– Да, командир, – буркнул, покраснев, Макрон.
Его так и подбивало завести спор и отстоять ту точку зрения, которую приписал ему Туллий, но которой он действительно придерживался. Напомнить Максимию про неразбериху в прошлогодней битве под Камулодунумом, которая едва не стоила преторианским хвастунам их жизней. Но Макрон не был уверен, что если продолжит спор, то сможет удержаться в рамках допустимого: он по опыту знал, что, разгорячившись, может наговорить и наделать глупостей. Лучше уж стерпеть обидные слова командира когорты: пусть окатят его, да и схлынут, как накатывали на берег, а потом отступали морские волны в его детстве, на побережье Остии. Макрон вытянулся и, глядя Максимию в глаза, заявил:
– Так точно, командир. Никакого сравнения и быть не может.
Максимий, конечно, уловил в его тоне иронию, но на этом заострять внимание не стал и взмахом руки отпустил Туллия, а когда тот отошел за пределы слышимости, снова обернулся к Макрону:
– О чем именно ты поспорил с Туллием?
– Он же сказал. Профессиональные разногласия.
– Понятно. – Максимий смерил Макрона тяжелым взглядом и закусил нижнюю губу. – И разговор не имел никакого отношения к предателю, которого мы ищем, так?
Макрон, чувствуя, как забилось его сердце, взмолился о том, чтобы на его лице не отразилось чувство вины.
– Никак нет, командир.
– Не больно-то мы с тобой продвинулись в этих поисках, а, Макрон?
– Мы, командир?
– Разумеется. – Максимий подозрительно огляделся по сторонам и понизил голос почти до шепота: – Кому еще я могу довериться в этом деле? Туллий – старая баба. Феликс с Антонием еще слишком молоды, чтобы им можно было доверять секреты. Ты единственный из моих командиров, на кого можно положиться. Я хочу, чтобы предатель был выявлен и доставлен ко мне в цепях. Для такого дела ты подходишь лучше всех, Макрон.
– Да, командир, – кивнул Макрон. – Но что именно я должен делать?
– Просто разговаривать с людьми. Осторожно, не пытаясь давить на них ради информации. Говори ровно столько, сколько необходимо, не больше, но внимательно слушай. И докладывай мне.
– Есть, командир.
– И вот еще что… – Максимий повернулся и кивнул в сторону последнего патруля, стоявшего вольно возле ворот. – Я хочу, чтобы ты сегодня прошелся с ними. Проводник говорит, что к востоку отсюда есть несколько маленьких хуторов. Возможно, они стоят того, чтобы их проверить. В конце концов, шайке Катона нужна еда. Если заметишь хоть малейшие признаки того, что туземцы укрывают беглецов, ты сам знаешь, что делать. Пусть их судьба послужит примером другим.
– Есть, командир.
– Там с ними оптион, Кордом кличут, из центурии Феликса. Парень хороший, можешь на него положиться. Приказ ясен?
– Так точно, командир.
Максимий помедлил, пристально глядя на Макрона.
– Когда вернешься, доложишь обо всем!
– Я все понял, командир, – ответил Макрон и отдал честь.
– Тогда желаю удачи.
В полдень Макрон приказал патрулю сделать привал. Были выставлены часовые, а остальные бойцы устало опустились на землю и потянулись за флягами. Небо сияло голубизной, и лишь кое-где по нему медленно плыли, удаляясь через топи на юг, пушистые облака. Макрон истосковался по тени и с тоской провожал их взглядом. Солнце палило нещадно, над болотом стояла влажная духота, и все бойцы патруля исходили потом. Подшлемник Макрона промок насквозь, и он чувствовал, как крупные капли пота катятся по его лбу и стекают на щеки. Жара была изнуряющей, и солдаты ворчали по этому поводу все утро, пока Макрон не потерял терпение и не приказал им заткнуться. После этого они шли молча, но по мере того, как проводник вел их все дальше по узким тропкам, пролегавшим сквозь заросли, или через отмели, покрытые стоячей, дурно пахнущей водой, и легионеры не видели никаких признаков человеческого жилья, вид у них становился все более угрюмым.
– Корд! – Макрон помахал рукой, подзывая оптиона. – Спроси у него, долго нам еще тащиться?
Оптион кивнул и направился к туземному проводнику, лохматому коротышке в грубой шерстяной тунике и штанах в обтяжку. Ни обуви, ни шапки на нем не было. Его вели на кожаном поводке, и ошейник до красноты натер ему толстую шею. Проводник был кузнецом, отличался благодаря своему ремеслу силой рук, а отнюдь не ног, и за время похода через болото настрадался даже больше, чем облаченные в доспехи легионеры. Хоть он и утверждал, что ему известно местонахождение хуторов, Макрон подозревал, что малый сбился с пути. Конечно, тот факт, что его семья была взята в заложники и сейчас содержалась в римском лагере, в тесной клетке, был достаточным мотивом для того, чтобы побудить варвара как можно скорее найти правильную дорогу. Но сейчас он выглядел вконец обессиленным: сидел на корточках, тяжело дыша, и с тоской посматривал на флягу в руках караулившего его легионера. Когда Корд пнул туземца носком сапога, тот испуганно вскрикнул и с затравленным видом оглянулся на оптиона. Корд, дернув за поводок, поднял его на ноги.
Корд заговорил с ним на ломаном кельтском, который усвоил в Камулодунуме, где прошлой зимой был расквартирован Второй легион. Из-за сильного акцента Корда и разницы между тамошним и здешним диалектами туземцу потребовалось время, чтобы понять вопрос. Потом он указал на дорогу и затараторил что-то на своем наречии, пока Корд не прервал поток слов, раздраженно дернув за поводок. Затем, позволив кельту вновь усесться на землю, он вернул поводок дежурному легионеру и направился обратно к Макрону.
– Ну?
– По его прикидкам, мы будем там через час.
– Проклятье…
Макрон наморщил лоб, мысленно производя расчет времени. Час на дорогу, часа два уйдет на осмотр этих хуторов или усадеб и шесть часов на возвращение в лагерь. Вернутся они уже в сумерках, да и то если повезет, а блуждать по болотам в темноте и врагу не пожелаешь. Отпив глоток из своей фляги, Макрон устало поднялся на ноги.
– Поднимай их, оптион. Пора снова в дорогу.
Послышались стоны и недовольный ропот.
– А ну заткнуть свои вонючие пасти! – рявкнул Корд. – Еще кто вякнет, я ему так зубы в глотку вобью, что они в задницу провалятся. Шевелитесь! Живо!
Макрон с одобрением смотрел, как оптион, отвешивая тумаки и пинки тем, кто мешкал, живо побудил солдат построиться на дороге. Корд относился как раз к тому типу младших командиров, который центуриону нравился. Может, он и не такой смышленый, как Катон, но человек твердых правил, ревнитель строгой дисциплины, умеющий заставить солдат выполнять, что требуется.
Мысль о Катоне, однако, напомнила Макрону о цели этого патруля. Он поджал губы, постукивая своим командирским жезлом по утоптанной тропе.
Если бы они нашли Катона и остальных, что дальше? Полученный приказ требовал брать беглецов живыми, если удастся. Но, захваченные живыми, они представляли собой смертельную угрозу для Макрона. Он не мог не думать о том, что кто-то из этих легионеров наверняка попытается выторговать себе смягчение наказания, назвав имя организатора побега. Найдется проклятый болван, который попробует договориться, а Максимий наверняка за это ухватится. Или наобещает чего угодно, а потом откажется от своих слов или просто прикажет вырвать правду у пленника под пыткой, благо деваться тому некуда.
- Предыдущая
- 70/101
- Следующая
