Ради острых ощущений. Гремучая смесь - Никольская Наталья - Страница 31

• Предыдущая
• 31/57
• Следующая

— Паша, а почему бы тебе не пожить у этого друга, который уехал?

— Потому что он завтра приезжает. Зачем ему мои неприятности?

— Да, конечно, — сказала я и подумала, до чего все-таки мужики интересные создания. Побеспокоить друга они не могут, а повесить свои проблемы на любимую женщину — запросто.

Но я тут же отогнала эти предательские мысли, в душе обозвав себя эгоисткой. А к кому еще ему идти, как не ко мне? И потом, если он ко мне обратился, значит, доверяет мне больше, чем всем остальным своим знакомым, а это нужно ценить.

В верности своих друзей он уже убедился. В моей верности Пашка, видимо, не сомневался. И я постараюсь сделать все возможное, чтобы не усомнился никогда.

— Здесь тебе оставаться нельзя, это ясно. Подумай, может быть, есть у тебя место, о котором никто не знает? Ну, какой-нибудь друг надежный?

В ответ Пашка только вздохнул, и я поняла, что в надежных друзей он больше не верит. Как бы это не переросло в недоверие вообще ко всем людям. Ничего, вот все закончится, я свожу его к Ольге, она обязательно…

Тут я вынуждена была прервать свои размышления насчет помощи Ольги как психолога, так как мне в голову пришла одна идея. Это было бы прекрасным выходом из положения. Я на минутку задумалась, потом тряхнула головой и решительно сказала:

— Пойдем!

— Куда? — удивился Пашка.

— Я знаю, где ты будешь жить!

— Где? — заинтересовался он.

— У Ольги! — заявила я.

— У кого?

— У моей сестры Ольги. Помнишь, я тебе о ней рассказывала?

— Да, помню, но ведь это как-то… Я хочу сказать, что это не совсем удобно. И она меня совсем не знает. И вообще, может, она не захочет, чтоб я у нее жил? Зачем ей мне помогать?

— Захочет, — уверенно ответила я.

Уж кто-кто, а моя сестренка всегда была очень сердобольной.

Ее хлебом не корми, дай только помочь, пожалеть, обогреть кого-нибудь.

При этом я вдруг ощутила какое-то неприятное чувство внутри. Оно было совсем крохотным, почти незаметным, но я его отчетливо ощущала.

А что, если Ольга и Пашка понравятся друг другу? Она увидит человека, попавшего в беду (а для нее такой человек — первая кандидатура на роль возлюбленного), Пашка ответит ей взаимностью (а почему не ответить? Мы с Ольгой похожи как две капли воды), ведь он с ней будет проводить больше времени, чем со мной. И пока я буду вытаскивать Пашку из этой истории, они…

Осознав, как далеко я зашла в своем воображении, я очнулась и строго-настрого запретила себе даже думать об этом. И что за подлые мысли роятся в моей голове? Наверное, это от стресса. Вдруг я почувствовала, что Пашка обнимает меня слишком уж горячо. Я должным образом отреагировала на это, и нам пришлось задержаться на сорок минут.

Как только я хотела открыть рот и напомнить, что нужно ехать к Ольге, Пашка закрыл мне его долгим поцелуем. Конечно, нужно было спешить, но я уговорила себя, что можно немного задержаться, и мы задержались еще на полчаса.

После этого все мысли о возможной Пашкиной измене показались мне абсолютной чепухой.

Я встала, привела себя в порядок и, пока Пашка не успел ко мне приблизиться, категоричным тоном заявила, что терять больше нельзя ни минуты, так как Ольга ляжет спать и разбудить ее будет невозможно.

На самом деле Ольга спала очень чутко, да и у меня с собой были ключи, но я знала, что если сейчас не остановиться, то мы вообще не выйдем отсюда. А если выйдем, то под конвоем.

Пашка вздохнул, но подчинился. Только нужно сперва Ольге позвонить и предупредить, что мы сейчас приедем. Странно, у нее было занято. С кем это она разговаривает так поздно? Я подождала еще несколько минут и снова позвонила. Опять занято! Черт! Да что же это такое? Ну, ладно, раз занято, значит, дома! Можно ехать.

Я заперла квартиру, спустилась вниз, подошла к машине и огляделась. Вроде все тихо. Никого нет. Я махнула рукой Павлу, стоявшему у окна в подъезде, он вышел и шмыгнул в машину.

— Ну, с богом! — вздохнула я и нажала на газ. Машина у меня очень послушная, ездить в ней одно удовольствие. Особенно когда спешишь. «Ниссан», конечно, уже не новый, но возможностям его может позавидовать новейший «ВАЗ». Добираться до Ольгиного дома нужно было около получаса, но я включила максимальную скорость, разумеется, в пределах разумного, и прибыть на место мы должны были минут через двадцать.

Пашку я на всякий случай усадила на заднее сиденье. Он молчал почти всю дорогу, видимо утомленный любовью. Только перед самым Ольгиным домом спросил:

— Твоя сестра одна живет?

— А тебе-то что? — несколько грубо спросила я.

— Да просто интересуюсь, не стесню я ее?

— Не волнуйся, не стеснишь.

Вообще-то Ольга жила с детьми, но в настоящее время они гостили у бабушки, вернее, у прабабушки, Евгении Михайловны. Евгения Михайловна была нашей с Ольгой бабушкой. И любили мы ее больше всех родственников, вместе взятых. Те же чувства испытывали к прабабушке и Артур с Лизой.

Бывший Ольгин муж, Кирилл Козаков, развелся с ней несколько лет назад. Отношения они поддерживали исключительно денежные.

То есть раз или два в месяц Кирилл давал Ольге денег на покупку необходимых товаров. Вообще, Кирилл был очень хорошим человеком, я до сих пор жалела, что они развелись. Думаю, что и Ольга тоже, хотя она вряд ли призналась бы в этом.

Наконец мы подъехали к Ольгиному дому. Выйдя из машины, я опять огляделась, хотя уж здесь-то вряд ли могла быть какая-то засада. Поднявшись на Ольгин этаж, я позвонила в дверь.

Ольга была, как всегда, сама собой: в «глазок» не посмотрела, «кто там» не спросила, хотя время было позднее для гостей, и широко распахнула дверь, уставившись на нас своими близорукими глазами. Она уже приготовилась ко сну и теперь стояла перед нами в короткой ночной рубашке, с распущенными волосами и без косметики на лице.

— Поля? — щурясь, удивленно уточнила Ольга.

— Поля, — подтвердила я. — А это Павел, познакомься. Я тебе о нем говорила.

— Ах да, конечно, очень приятно, проходите, — засуетилась Ольга, пропуская нас в квартиру.

Я сразу заметила, что Ольга сегодня подлечивалась коньячком. А может, вермутом. А может, и тем и другим. Надо бы поговорить с ней как следует, но не при Павле. Ну, ничего, останемся наедине, тогда я ей все и выскажу! И вообще, надо что-то с ней делать. Совсем как ребенок, право слово!

— Что у тебя с телефоном? — спросила я.

— А что такое? — удивилась Ольга.

— С кем ты разговариваешь так долго?

— Да я ни с кем не разгова…

Ольга подошла к аппарату, стоявшему на столике рядом с диваном, чтобы его проверить, попутно пытаясь спрятать опустошенную бутылку коньяка, которую я все равно заметила.

— Ой! — всплеснула она руками. — Это трубка неправильно лежала. И как я могла ее так положить, Поля?

Я хотела рявкнуть, что пить меньше надо, но сдержалась. Сейчас не время устраивать скандалы.

— Оля, тут такое дело, — начала я с места в карьер, так как времени было мало. — Понимаешь, Паше необходимо на время спрятаться. Можно он поживет у тебя?

— Да, конечно, — растерянно проговорила Ольга. — А что случилось?

Пришлось рассказать ей все. Через десять минут Ольга была уже в курсе наших проблем. Она, как всегда, приняла все близко к сердцу и слушала, затаив дыхание. Она разволновалась, но не от того, что ей пришлось влезть в это дело, а от желания помочь.

— Конечно, Павел, вы можете жить у меня столько, сколько нужно, но, Поля, ты же знаешь нашу маму. Как бы ей все это объяснить?

— Не вздумай рассказывать правду, — сразу же предупредила я.

Тут надо заметить, что наша мама, Ираида Сергеевна, была женщиной довольно своеобразной. Больше всего на свете она обожала скандалы. И еще очень любила ругать своих дочерей и ставить себя им в пример.

Малейший проступок с нашей стороны она комментировала не иначе как: «Вот, я так и знала!» При этом она просто светилась от радости. Хотя, строго говоря, все, что было в нас плохого, было результатом маминого воспитания, а все хорошее привила нам бабушка, Евгения Михайловна, которая в основном и занималась нами после того, как ушел отец.

• Предыдущая
• 31/57
• Следующая