Молитва - Янси Филип - Страница 63

• Предыдущая
• 63/113
• Следующая

плотских искушений. В семнадцатом веке, задолго до появления механических и

электрических приборов, умело отвлекающих наше внимание, выдающийся английский поэт

и проповедник Джон Донн писал о других помехах:

«Я становлюсь на колени в своей комнате, взываю к Богу, призываю Его вместе и Его

ангельское воинство. Но стоит им появиться, я выказываю Богу и ангелам пренебрежение,

отвлекаясь на жужжание мухи, шум проехавшей мимо кареты, скрип дверей. Буквально все

мне мешает молиться: воспоминания о вчерашних удовольствиях, боязнь завтрашних

опасностей, соломинка под коленом, шум в ушах, свет, бьющий в глаза, любая фантазия,

возникающая в мозгу».

Всю жизнь, сколько себя помню, я боролся с бессонницей. Я использовал разные

средства — пытался расслабить все мышцы тела, освободить разум от лишних мыслей, я

включал записи звуков природы — мне ничто не помогало. Я старался перестать думать, но

мысли только умножались, жужжа, как пчелиный рой. Я пытался расслабиться, но лишь еще

сильнее напрягался. Я записи шума водопада и летнего дождя — но мне сразу же хотелось в

туалет. Нечто подобное происходит со мной, когда я молюсь.

Преподобный Иоанн Дамаскин, знаменитый византийский богослов и отец восточной

церкви, философ и поэт, писал, что молитва — это «вознесение ума к Богу». Отталкиваясь от

его определения, можно сказать так: «Молиться — значит закрыть свой разум для всего,

кроме Бога». Я пытаюсь сосредоточиться на ветхозаветном тексте или поразмышлять над

эпизодом из Евангелия — и вдруг вспоминаю о слесаре, которого я забыл вчера вызвать.

«Ой, надо позвонить ему, пока его не вызвал кто-то другой». Десять минут спустя от

молитвенного настроя не остается и следа.

Я знаю много рецептов борьбы с помехами во время молитвы. Большинство из них не

более эффективны, чем методы борьбы с бессонницей. Один духовный наставник советует

воспринимать посторонние мысли, как миражам, фантомам: «Наблюдайте, как они входят в

ваш разум и выходят из него, но не уделяйте им излишнего внимания». Легко сказать, но

трудно сделать! Другой советует относиться к неуместным мыслям, как к неугомонным

детям, — то есть вовсе не замечать их! «Дети не могут оценить важность разговора

взрослых. Они будут бегать по комнате, чтобы обратить на себя внимание — не

отвлекайтесь на них». Замечательно, но иногда эти «дети» со всего размаха врезаются в

кофейный столик и разбивают вдребезги всю посуду. Что тогда прикажете делать?

Я использую несколько методов, которые реально помогают мне сосредоточиться на

молитве. Прежде всего, я исключаю всякое вмешательство электронных устройств. В

комнате, где я молюсь, нет компьютера, на телефонные звонки во время молитвы отвечает

автоответчик. Далее, рядом со мной всегда лежат блокнот и ручка. Если приходит побочная

мысль («Нужно позвонить мастеру, поменять масло в автомобиле»), я просто записываю ее.

Со всеми этими записями я разберусь потом. Иногда на бумаге остается одна или две записи.

Иногда — семь или восемь. Записав свою мысль, я добиваюсь того, что она не всплывает

больше во время молитвы.

Еще я стараюсь — если это уместно — включать в молитву некоторые свои мысли.

Если за завтраком я видел в новостях репортаж о катастрофическом землетрясении, картины

которого запечатлелись у меня в памяти, я молюсь о пострадавших, о семьях погибших и

раненых, о спасателях и обо всех, кто оказывает помощь в зоне бедствия. На прошлой неделе

меня сильно огорчили два письма. Одно написал ультракальвинист из нашей церкви,

который подверг меня суровой критике за мои слова о том, что Господь не является

непосредственной причиной всех страданий. Автор другого письма, политик-консерватор,

обвинил меня в недостатке патриотизма. Я молился об этих письмах, размышляя перед

Богом о том, как реагировать на подобную критику. Исследуя свои мотивы, я пытался

извлечь для себя урок.

Я довольно часто включаю в свою молитву такие вот посторонние мысли. Ведь когда я

общаюсь с женой или близким другом, я не следую жесткой повестке дня, а говорю обо

всем, что мне приходит в голову. Так и неуместные на первый взгляд мысли способны стать

темой для общения с Богом. Молитва — это общение двух личностей, одна из которых —

Бог. Цель молитвы — искренние отношения, а не соблюдение формального этикета.

Стремясь сосредоточиться во время молитвы, я стараюсь следовать совету британского

богослова Герберта Маккейба:

«Многие люди жалуются на то, что отвлекаются во время молитвы — их ум заполняют

посторонние мысли. Отвлекаетесь же вы почти всегда по одной простой причине: вы

молитесь не о том, чего действительно хотите. Вы полагаете, что предмет вашей молитвы

должен быть правильным, достойным и «благочестивым». И вы начинаете произносить

возвышенные молитвы о важных, но далеких от вас проблемах — например, о мире в

Северной Ирландии. Или молитесь о скорейшем выздоровлении вашей тети, которая

заболела гриппом, хотя на самом деле вас это не особенно волнует (но, наверное, должно

волновать). И тогда в вашу молитву вторгаются посторонние мысли о том, чего вы на самом

деле желаете — например, о продвижении по службе. Именно наши истинные желания чаще

всего и отвлекают нас от молитвы, вытесняя собой «душеспасительные», но неподлинные

нужды. Если вы отвлекаетесь, выясните, какие именно желания мешают вашей молитве — и

молитесь о них. Если вы молитесь о том, чего действительно хотите, ничто не сможет вас

отвлечь. Ведь когда молятся пассажиры тонущего корабля, они не отвлекаются на

посторонние мысли, не так ли?»

Правильно ли я молюсь?

Начинающие молитвенники часто беспокоятся о том, правильно ли они молятся

(вероятно, они читали в книгах или слышали во время богослужения красноречивые и

выразительные молитвы). Такие робкие верующие никогда не молятся вслух в малых

группах и даже в своих личных молитвах часто не способны произнести ни звука, опасаясь

неверными словами оскорбить совершенного Бога. Что ж, многие из нас становятся

косноязычными даже при встрече со знаменитостью местного масштаба — а уж тем более

при встрече с Богом («Разве мои слова стоят Его времени и внимания?»). Могу посоветовать

одно: успокойтесь.

Вряд ли можно дать единый рецепт «единственно правильной молитвы». Я слышал

благостные молитвы благочестивых душ и яростные вопли жертв несправедливости,

отчаянные мольбы гонимых и возносящуюся к небесам литургию англиканской церкви,

механическое повторение зазубренной молитвы и глубоко личную молитву на языке,

которого не знает никто. Молитва может быть монотонной или страстной, спокойной или

экзальтированной, экстатической хвалой или смиренным покаянием, просьбой о победе или

жалобой на поражение. Искреннее прощение или жажда возмездия, хвалебная ода Великому

Царю или теплые слова, обращенные к любящему Отцу — все это можно услышать в

молитвах.

Мы очень разные. У нас разные характеры, по-разном складываются наши жизни.

Кому-то комфортно молиться в поезде по дороге на работу, кому-то — во время кормления

ребенка. Один молится на рассвете, едва проснувшись и посвящая наступающий день

Господу. Другой сделает перерыв в полдень, чтобы обсудить с Богом прошедшие часы и

помолиться о том, что еще предстоит сегодня. Мы не вправе сравнивать молитвы и решать,

какая из них лучше, а какая хуже. Малообразованные и никому не известные верующие

• Предыдущая
• 63/113
• Следующая