Любовь не терпит отлагательств (СИ) - Никитина Светлана Валерьевна - Страница 42

• Предыдущая
• 42/78
• Следующая

Я опустила напряженные плечи и окончательно стушевалась.

- Пойдем, – почти ласково сказал Андрей. – Нас уже, наверное, потеряли.

- Ну где вы ходите! – воскликнула Нина, завидев нас, идущих по выложенной диким камнем дорожке.

- Да вот, юбку Ире испортили, - слегка отрешенно пояснил Андрей.

- Да ладно! В порыве страсти, что ль? – посмотрел на нас Вадим с искренним удивлением, но никак ни с подколкой.

- Андрюша, - укоризненно протянула Кира, усмехаясь. – Ну нельзя же так грубо с девушкой! Где твои манеры? Не срывай с девушки одежду на первом свидании. Снимай аккуратно.

Все рассмеялись, включая меня и Андрея. Меня совсем не огорчало то, что нас с ним неуклонно прочат в любовники.

- Стыдно признаваться, - смеясь, произнес Андрей. – Но я не имею к этому никакого отношения! На нее просто перевернулась тарелка.

Разразился новый виток хохота и шуточек. Я смеялась вместе со всеми. Охватившее меня в гостиной возбуждение не отпускало, и мне вдруг захотелось, чтобы Андрей приобнял меня хотя бы одной рукой, как свою девушку, - и в качестве гарантии того, что догадки ребят скоро воплотятся в жизнь, стоит нам только остаться наедине.

На «Новорижский Эдем» спустился летний вечер. Вокруг дома и вдоль гравийных тропинок загорелись низенькие фонари, погрузив двор в мягкий желтоватый свет, оставляя беседку в полумраке. Включилась подсветка бассейна, создавая некий цивилизованный оазис. Зрелище двора приводило меня в тихий восторг.

Вадик с Нинушей и Слава с Кирой расселись по машинам и выехали со двора. Проводив их, мы вернулись в беседку. Я убрала со стола, сложила посуду в посудомоечную машину – прелесть, а не техника! – и вернулась к задумчивому Андрею.

- Пойдем, сядем там, - показал он рукой куда-то в сторону.

Мы дошли до густых, но ухоженных зарослей какого-то кустарника, который рос по бокам от садовых качелей с мягким широким сиденьем, на котором запросто могло разместиться четыре человека. Здесь тоже образовался приятный полумрак, создаваемый кустарником, наполовину отгораживающим качели от света фонарей, однако друг друга нам было хорошо видно.

- Классно погуляли, - улыбнулась я, наслаждаясь свежим вечерним воздухом. – И поговорили, и поели, культурно, но не скучно.

- С девчонками подружилась? – Андрей тоже наслаждался вечерней прохладой.

- Да, они очень хорошие, - кивнула я.

- О чем интересном разговаривали? – полюбопытствовал он.

- Я узнала, что ты криминальный авторитет, - спокойно сказала я.

Он промолчал. Я не поняла, был ли он недоволен, или просто растерялся.

- Почему ты мне раньше не сказал? – без нажима, аккуратно спросила я. – Представился бизнесменом.

- Я не представлялся бизнесменом. Я сказал, что владею несколькими игорными заведениями. Хотя это тоже отчасти бизнес. Правда, служащий больше для отмывания денег.

- От продажи оружия? – резко, но не повышая голос, спросила я.

Андрей вздохнул и усмехнулся:

- Курицы болтливые.

- Почему ты не хочешь рассказать мне всю правду?

- Потому что этим перед такой девушкой, как ты, не хвастаются. Тебя это напугает и оттолкнет. Ты и так меня избегаешь.

- Да. Но совсем не поэтому.

- Из-за «котика и зайки»? – бросил он на меня короткий взгляд.

- Оставим его пока в покое. Сейчас речь о другом. Ты не хочешь мне довериться. Почему?

- Я только что называл причину.

- Ничего меня не оттолкнет, - мягко сказала я. – Кроме недомолвок и лжи. Ты мне не доверяешь.

- Доверяю. Ты не способна на подлость, почему я должен тебе не доверять? Но у меня в прошлом много темных пятен, которые тебе не понравятся. А в настоящем и будущем – таких пятен еще больше.

- Отсидки? – предположила я осторожно.

- До этого не доходило, - усмехнувшись, качнул Андрей головой. – Бард своих людей в беде не бросал. Меня он вообще раз пять вытаскивал, правда и работал я по его поручениям на совесть.

- Почему – бард? Кто это?

- Это мой, можно сказать, наставник. Второй отец и строгий командир в одном лице.

- Степан Яковлевич, что ли?

- Ну сороки! – усмехнулся Андрей не слишком довольно. – Я Нинке с Киркой рты зашью, дождутся они у меня!

- Андрей, мне нужно знать, – увещевала я его. – Это очень важно.

- Зачем?

- Я не могу разобраться в себе. В нас. Я не могу прийти к единому решению, к согласию всех сторон внутри меня.

- Ты задаешь много ненужных вопросов. Всегда. Не в бровь, а в глаз. Это опасно.

- Ты опасен?! – уточнила я, взвившись, и мой голос зазвенел.

- Для тебя – никогда, - хмуро зыркнул он на меня потемневшими глазами.

- Я видела достаточно, чтобы судить о тебе. Но правильным ли будет суждение, зависит только от тебя!

- Запомни на всю жизнь: не ввязывайся в такие дела, - почти зло тихо процедил он сквозь зубы. – Никогда. Возьми себе за правило никуда не совать свой нос – проживешь дольше. Не задавай людям лишних вопросов.

Я возмущенно спрыгнула с качели:

- Либо мы говорим, Андрей, либо я исчезаю из твой жизни! Я не могу стать ее частью, если ничего о тебе не знаю! И если для тебя это проблема… тогда отвези меня домой, пожалуйста.

Я сказала это твердо, словно раскат грома прокатился.

- Ира, блин! Достала ты меня уже! – вскрикнул он, тоже вскочив с сиденья.

Он схватил меня за плечи и легонько встряхнул:

- Что ты меня терзаешь, как, блин, куропатку, своими вопросами?!

- Потому что не хочу и дальше узнавать о тебе все украдкой! – почти что вскрикнула я. – Ты очень много для меня значишь, но являешься как будто чужим человеком. Я не собираюсь тебя осуждать! Я хочу честности! Пусть твоя правда будет неприглядной! Но тогда я… я буду готова к любому повороту в твоей жизни и войду в него вместе с тобой! Ты же обо мне все знаешь!..

- Ира! Замолчи, - он прижал меня к себе, обхватив мои плечи и не давая мне двигаться, и стал легонько, совсем нежно, покусывать мою нижнюю губу, шепча: - Я боюсь тебя потерять. Какого хрена эти дуры выдали все факты обо мне, а? Вот тебе правда: я с девятнадцати лет работал на Степана Яковлевича, главаря преступной группировки, выполнял его поручения. Убивал людей по его приказу, переворачивал с ног на голову заведения коммерсов, которые ему мешали, помогал составлять планы, как утопить конкурентов, завоевывая его доверие… - лихорадочно шептал он у самых моих чуть приоткрытых губ.

Я дрожала в его руках, дышала его дыханием и ужасалась тому… что меня не пугает ни единое его слово.

- …Я раскрыл заговор в нашей группировке против него – заговор его друзей, которые на тот момент были его главными советниками и доверенными людьми. Я подстроил все так, чтобы он об этом узнал сам; затем самолично, своими руками застрелил их по приказу Барда. Мы с Вадимом и Славиком бросили их в реку с камнями на шее, а я стал в банде вторым человеком после Степана. Когда его убили, я получил власть… Я очень горевал о нем. Степан Яковлевич был мне как отец, учитель… А новая власть меня скорее напугала, чем обрадовала… Но я поднял голову благодаря моим лучшим друзьям и стал не только мстить убийце, но и расширять границы нашего покровительства и власти, снова шагая по головам, топя чужой бизнес, а иногда и устраняя особо несговорчивых… Вот тебе моя правда. А сейчас можешь оттолкнуть меня и уйти. Я позвоню Игорю, и он тебя отвезет. Я не хочу тебя принуждать. Мне не нужно получить тебя… Мне нужна твоя любовь. Мне нужна ты – рядом, потому что ты сама этого хочешь, а не потому, что боишься… Я обещаю, я не на помню больше о себе. Оставлю только за тобой охрану до тех пор, пока не решен вопрос с Глебом…

Он крепко прижался лбом к моему лбу и продолжал что-то лихорадочно говорить. Я высвободила одну руку и сжала кончиками всех пяти пальцев его губы, прервав его путанную речь.

- А теперь послушай меня, - тихо и спокойно сказала я, хотя вся дрожала внутри. – Я тоже должна кое в чем сознаться.

Я отпустила его губы.

- В чем?

• Предыдущая
• 42/78
• Следующая