Любовь не терпит отлагательств (СИ) - Никитина Светлана Валерьевна - Страница 43

• Предыдущая
• 43/78
• Следующая

- В том, что я книжный червь. Я восемь лет посвятила беспросветной учебе и работе по интеллигентной профессии. Я живу в своем маленьком мирке, где умещаюсь только я одна и мое честолюбие… Я бы никогда не поверила, что этот мой мир может расширить человек из криминальных структур… Мы не пара.

- Мы самая очевидная и категоричная «непара» в мире, - прошептал он, полностью согласный со мной.

- Что еще? – прошептала я, заглянув ему прямо в глаза.

- Еще? Ты имеешь в виду, что еще я не договорил? Я сегодня днем чуть не потерял тебя. Я никогда еще не испытывал такого страха, за всю свою жизнь! А потом ты была рядом со мной. Целый день. А теперь я теряю тебя снова…

- Ты сегодня назвал меня любимой…

- Думаешь, в состоянии аффекта? – резко вернулся прежний уверенный и сильный голос Андрея. – Ни черта подобного! Я сказал это осознанно и не отказываюсь от своих слов. Я люблю тебя.

Я высвободилась из его рук и села на качели. В темноте он вряд ли видел блуждающую на моем лице улыбку. Мне, наконец-то, стало легко. Он открылся передо мной. И, может, я сошла с ума, но я люблю законченного уголовника, и любовь моя непоколебима.

В конце концов, у любого отъявленного мерзавца есть до беспамятства любящая его женщина, будь то мать, сестра, подруга или невеста…

Наверняка есть любящая женщина и у Кирилла Артемьева…

А я готова быть любящей женщиной Андрея, как бы тяжело это ни оказалось…

Он опустился на сиденье рядом со мной.

- Теперь я знаю о тебе все, - улыбнувшись, повернула я к нему лицо. – А еще я знаю твоих друзей, так что по ним могу судить, какой ты. Знаю любимых и любящих женщин твоих друзей… Если вы и бандиты, то бандиты, в которых души больше, чем у иных моих коллег по интеллигентной профессии.

Андрей усмехнулся, потом снова, и снова, и, наконец, рассмеялся от души.

- Жестко ты меня… - переводя дух после смеха, сказал он. – Не из интеллигентного теста ты слеплена, девочка.

- Зато я тебя «расколола»! – веселилась я.

- Да, но теперь я боюсь с тобой связываться! Еще подсидишь меня и займешь мое место, заграбастаешь целую преступную империю…

Мы веселились и смеялись, оба полностью довольные нынешним доверием между нами.

- Ты куда более крепкий орешек, чем я! – смеясь, сказал Андрей.

Я придвинулась к нему и, посерьезнев, уткнулась лбом в его плечо. Он тоже затих.

- На самом деле я услышала все самое главное, - прошептала я. – Я услышала тебя и твое сердце. Разве это не чудесно?

Я подняла голову и посмотрела на него. Он тоже смотрел на меня. И, наконец, мы соприкоснулись губами в самом нежном, самом страстном и самом сладком поцелуе в моей жизни. Все одновременно!

Мы целовались без рук, не прикасаясь друг к другу, и в этом было столько интимного понимания друг друга, сколько не могли бы принести самые страстные объятия с другим мужчиной.

Он – не знаю – либо меня чувствовал так хорошо, либо чувствовал то же, что и я… Он нежно убрал локон волос с моей щеки, провел пальцами по моей шее, плечам, спине и обхватил двумя ладонями мою талию так крепко, что я застонала от горячей волны возбуждения. Я положила руки ему на плечи и он, наконец, прижал меня к себе крепко-крепко, обдавая жаром своего тела. Поцелуй стал глубоким, страстным, необузданным и не контролированным – таким, что в голове стало темно-темно, ни единой мысли, так, что появилось ощущение, что движением губ управляет не мозг, а какая-то сторонняя сила, энергия, которая взметнулась в нас и сама решала, где хватит, а где еще все впереди… Но мне казалось, что энергии этой не будет конца. Я стонала от того, как он гладил мою спину и бедра… как будто я превратилась в сплошную эрогенную зону. Я обнимала его, цепляясь за него руками, прижимаясь всем телом и дрожа от ощущения под своими ладонями его крепких мышц.

Андрей подхватил меня на руки и понес в дом, на второй этаж, в спальню. Он положил меня на кровать и, нависая надо мной, быстро стянул с себя футболку, отшвырнув ее куда-то в угол.

- Ты знаешь, сколько раз я за сегодня представлял, как буду снимать с тебя свои же шорты? – засмеявшись, он встал на ноги, чтобы сбросить обувь.

Я села на кровати:

- И сколько? – склонила я голову набок.

- Один. Эта мысль появилась еще в гостиной и не покидала меня до сих пор, и не покинет, пока я этого не сделаю.

Я рассмеялась и сбросила босоножки.

- Ира, - вдруг замер Андрей, посмотрев на меня.

- Что? – промурлыкала я, встала и приблизилась к нему.

- Тебя ничего не смущает? – спросил он совершенно серьезно, не обращая внимания на мои поцелуи.

- А что? - удивилась я его перемене и заглянула в его лицо. – Что?

- У тебя же муж есть, не забыла?

Я на секунду оторопела, не понимая, что он имеет в виду, а затем заливисто рассмеялась.

Посмотрев в его напряженные черты лица, я поняла, что здесь шутки будут неуместны, и просто сказала:

- Вообще-то, это мой брат. Вовка – мой родной брат.

Андрей моргнул раз, другой, раздув ноздри, но сказал спокойно, даже слегка укоризненно:

- Ну вот кто ты после этого?

Я довольно улыбнулась:

- Ты ревновал. Я видела. Разозлился поди?

- Нисколько. Мне вообще подобные эмоции несвойственны, - с достоинством отчеканил он.

- Так ты добряк? – сексуально понизив голос, я легонько, дразня, провела кончиками пальцев по его груди и животу.

- Еще какой! И сейчас я вымещу на тебе всю свою доброту!

Он подхватил меня и повалил меня на кровать прежде, чем я успела мысленно отметить, что добряки криминальными авторитетами не становятся.

Он лежал сверху, стараясь не придавливать своим весом. Наши губы снова слились в жадном поцелуе, в котором пылало столько желания, что я почувствовала покалывание в коже по всему телу. Андрей склонил голову к моей шее, и я всхлипнула от новых ощущений. Когда он обхватил губами мой сосок, я даже вскрикнула от пронзившего мое тело электрического заряда подобно молнии. Он быстро вернулся к моим губам, не сбавляя своего напора.

Я с трудом подняла руку и поднесла ее к его губам, прервав поцелуй.

- Подожди, - тяжело дыша, засмеялась я.

- Что еще? - прошептал он, снова поцеловав меня в шею.

- А почему не спрашиваешь, есть ли у меня кто-то еще? Ладно, это брат, выяснили. А…

- Нет, - он приложил указательный палец к моим губам. – Никого у тебя нет. Потому что я это знаю. Я это чувствую. Потому что ты должна быть только моей.

Утром я открыла глаза и увидела, что нахожусь в уютной спальне, в белоснежной постели, в сильных мужских объятиях. Я блаженно вздохнула и потерлась щекой о большую горячую ладонь Андрея, лежавшую на подушке, и потеснее прижалась спиной к его груди. Он пошевелился во сне и опять затих. Я уткнулась лицом в подушку от удовольствия – в кольце его рук я чувствовала себя, как в уютной теплой норке, в полной безопасности и умиротворении, которое ассоциировалось для меня со словами «я дома».

Андрей, еще полусонный, провел рукой по моему бедру, затем обнял меня и прижал к себе.

Мы лежали молча, дремля рядом, наконец-то преисполненные спокойствия от того, что мы рядом. Сколько дней я просыпалась, засыпала, ела, пила чай, курила, смотрела телевизор, принимала душ, мыла посуду… - все с мыслями о нем! А теперь я не должна о нем думать! Я могу его видеть, говорить с ним, и даже трогать.

Я тихонько засмеялась и потерлась об Андрея спиной и попой.

- Это намек? – отреагировал он тихим глубоким голосом у моего уха, стряхивая с себя сон.

- Нет, - улыбнулась я. – Я вполне прямо говорю на языке тела, что мы теряем время впустую, лежа в одной постели абсолютно голые.

Он приподнялся на одном локте и окинул взглядом мою фигуру, наполовину, скрытую под простыней.

Он медленно отодвинул простынь, обнажив только мое бедро и, спустившись немного вниз, потерся о него носом и нежно прикоснулся к моей коже влажными губами. Мне тут же вспомнилось, как он вчера снимал с меня эти вездесущие шорты. Он сдвигал резинку медленно и постепенно, покрывая поцелуями каждый новый открытый участок кожи. Я вздрагивала при каждом его прикосновении и беспрестанно обкусывала нижнюю губу, тихонько постанывая. Когда я оказалась полностью обнаженной, а он снова навалился на меня сверху, я думала, что сойду с ума, когда он поцеловал меня, погрузив свой язык глубоко мне в рот, - так, что у меня сжало в горле от ощущения этого очень интимного и властного проникновения.

• Предыдущая
• 43/78
• Следующая