Слово Императора (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 37
- Предыдущая
- 37/81
- Следующая
У людей бытовал миф, что демоны подбили магов на бунт против триумвирата богов. Бунт, конечно, не удался, демонов боги покарали жестоко, а вот неразумных только-только созданных людей пожалели, и лишь ограничили их способности. Точкой зрения на этот вопрос остальных разумных видов я никогда не интересовалась; да и в магии, честно говоря, разбиралась постольку-поскольку. На том уровне, который позволял примерно представлять себе возможности как собственных артефакторов, так и вражеских.
Сердце рушского дирижабля представляло собой огромный сложный монокристалл, расположенный строго посередине гондолы. Прежде мне доводилось видеть только осколки этих сложных артефактов, найденные на местах крушения сбитых аппаратов. Сейчас же я, пользуясь возможностью, попросила мужа провести экскурсию.
При нашем появлении команда напряглась, но от работы не отвлеклась; похоже, по уставу было не положено.
Зрелище было… познавательным. Круглая рубка с прозрачным полом, посередине на изящном постаменте — переливающийся всеми цветами радуги полупрозрачный камень с человеческую голову размером, рядом с ним — оператор и, по совместительству, пилот, напротив него — дублёр. Часть стены занимала огромная и очень подробная карта, перед которой располагалось рабочее место штурмана — широкий стол, заваленный картами меньшего формата и чертёжными приборами, в поверхность которого был вмонтирован компас, барометр и ещё какие-то устройства. Напротив штурмана сидел капитан, к рабочему месту которого сходились переговорные трубки; его стол был несколько скромнее в масштабах, но документов на нём тоже хватало. Сбоку в кресле за почти пустым столом дремал пожилой мужчина с нашивками магической службы, который появления Императора просто не заметил. Впрочем, на него никто не шикал и испуганно не косился, да и Руамар отреагировал удивительно спокойно; видимо, подобное было вполне допустимо.
Стрелки и остальные члены команды, очевидно, находились в других помещениях: переговорных трубок у капитана был добрый десяток, и некоторые из них тянулись не к присутствующим оборотням, а исчезали под полом.
Долго нервировать команду мы не стали, вместо этого заглянули на левую орудийную палубу, осмотрели несколько технических отсеков. Рассмотрели даже артефакты, отвечавшие за очистку воды и канализационных стоков. Как объяснил мне хозяин дирижабля, сложнее всего при монтаже этих устройств было обеспечить совместимость с «сердцем» и исключить взаимные наводки.
В общем, магия хоть и разная, а проблемы и ограничения — те же.
Столицей Тара был одноимённый город, расположенный на одноимённом же острове. Город этот был довольно небольшим, и хоть и имел воздушный порт, по факту под этим гордым именем скрывалась пустая площадка, заросшая бурьяном, с одиноко торчащей посередине причальной вышкой. Впрочем, к прибытию Императора траву выкосили, металлическую конструкцию покрасили, а лебёдки и прочие механизмы — смазали, так что посадка прошла в штатном режиме.
Встречала нас небольшая делегация во главе с наместником, Мануром Аруш-вером, и его женой Рамирой — сестрой Руамара, которая была младше него всего на три года. Десяток оборотней охраны, просторная открытая карета с козырьком от солнца, и ещё несколько экипажей с видными местными гражданами. Простых зевак, за исключением обслуживающего персонала воздушного порта, видно не было; кажется, об этом позаботились отдельно.
Правда, в процессе посадки случился небольшой конфуз. Лошади, непривычные к виду спускающихся с неба громадин, предприняли попытку дружно покинуть опасное место, наплевав на торжественность обстановки. Но к моменту нашего схождения по трапу их уже призвали к порядку; животные только нервно всхрапывали, кося на страшную махину.
— Приветствую Ваши Величества на благословлённой Первопредком земле Тара. Надеюсь, ваш путь был лёгок? — низко склонился невысокий, ниже меня ростом, оборотень. Крепкий бронзовый загар и выгоревшие светлые волосы говорили о том, что в помещении он проводит очень мало времени. Светлые серые глаза смотрели пристально и внимательно, отслеживая каждый жест. Откровенной вражды не чувствовалось, но и особой приязни — тоже; обезличенное вежливое уважение. Что, впрочем, не удивительно: я уже поняла, что императорская семья семьёй не была, и с этим зятем Руамар тоже был едва знаком. Надо думать, встречались они только на Большом Совете.
Рядом с ним в молчаливом поклоне согнулась миниатюрная симпатичная женщина с волосами цвета меди, уложенными в сложную причёску. И, пожалуй, цвет волос составлял её единственное сходство с венценосным братом: милое личико сердечком, серые глаза, чуть курносый нос, — ничего общего. А вот с моим несостоявшимся мужем общие черты прослеживались — мягкий подбородок, разрез глаз, форма бровей; кажется, оба они пошли в мать.
Рамира бросила на брата скользящий взгляд, после чего принялась искоса рассматривать меня. Кажется, я интересовала её куда сильнее. Правда, по выражению лица прочитать сделанные выводы не получилось: та же безликая вежливость, что у мужа.
А вот за левым плечом Манура стоял немного долговязый и нескладный юноша, в котором фамильные черты Шаар-анов прослеживались гораздо отчётливей. Надо полагать, юноша был старшим сыном пары, Риваром; он походил на дядю и, соответственно, деда, значительно сильнее, чем на родителей. И, в отличие от этих самых родителей, он разглядывал нас с искренним почти детским любопытством.
— Да, вполне, — кивнул Руамар, окидывая делегацию взглядом. — Пусть ваши стражники отдадут лошадей моей охране, — он кивнул рослому седоволосому мужчине почтенных лет, исполнявшему роль начальника этой самой личной Императорской стражи и, по совместительству, гвардии.
— Как Вам будет угодно, но… чем мы заслужили такое недоверие? — слегка нахмурился наместник.
— Это не недоверие лично к вам, Аруш-вер, это вопрос привычки, — вполне мирным тоном сообщил Император, направляясь к карете. Я молча шествовала рядом, держась за его локоть, и щурилась на непривычно яркое южное солнце. Пожалуй, напрасно я не слушалась Уру и не выходила во двор; хоть немного притерпелась бы, а то после библиотечного мягкого света рушский полдень больно резал глаза.
Моя камеристка, к слову, была тут как тут. Её яркий бирюзовый наряд то и дело мелькал среди чёрных одежд стражников, и, к моему искреннему удивлению, ей даже выделили лошадь.
Руамар лично помог мне забраться в карету, сам запрыгнул следом. Мы устроились на мягком диване лицом вперёд, напротив нас уселась встречающая сторона, и лошади тронулись.
— Ваше Величество, вы, наверное, пожелаете отдохнуть с дороги? Торжественный ужин…
— С дороги я предпочту заняться документами, — отрезал Император. По лицу наместника скользнула тень досады, а его жена бросила на брата короткий непонятный взгляд, но тут же опять отвернулась, делая вид, что любуется окрестностями. Как и положено хорошей жене, не участвуя в разговоре. — Надеюсь, всё, что я запрашивал, подготовлено?
— Да, Ваше Величество.
— Завтра на рассвете начнём осмотр местности; завтрашний день посвятим столичному острову, а дальше воспользуемся дирижаблем, — продолжил тем же спокойным уверенным тоном Руамар.
— Но дирижабль не везде может сесть, — неуверенно возразил Манур.
— Мои летуны найдут место, — спокойно отмахнулся Император. — А торжественный ужин оставим на заключительный вечер. Сначала работа, потом — развлечения.
— Как Вам будет угодно, — опять кивнул наместник, и мужчины замолчали.
— Скажите, Ваше Величество, а кто эта девочка? — светским тоном нарушила тишину Рамира, переводя взгляд на меня.
— Это личная камеристка Императрицы, — ответил Руамар, потому что я далеко не сразу сообразила, о чём речь. Уру действительно скакала совсем рядом с каретой, с детской непосредственностью ёрзая в седле и оглядывая окрестности буквально с открытым ртом. Хотя на мой вкус пейзаж был довольно однообразен и уныл: желтоватые камни, покрытые низким колючим кустарником, и бледное выгоревшее небо. Срединные горы, в которых прошло больше половины войны между Орсой и Рушем, были гораздо живописней.
- Предыдущая
- 37/81
- Следующая
