Уолбэнгер (ЛП) - Клейтон Элис - Страница 26

• Предыдущая
• 26/77
• Следующая

Он подмигнул и направился в свою квартиру. Я снова засмеялась и пошла в спальню, где Клайв превратился в бугорок под одеялом.

Вытаскивая из комода кое-что из одежды, я посмотрелась в зеркало. Я явно сияю. Хм. Должно быть, причина в ледяной воде.

* * *

Спустя час все снова оказалось под контролем. Мы вытерли воду, предупредили соседей снизу на случай протечки и позвонили в техобслуживание.

Мы передвинулись ко входной двери, вытирая любезно предоставленными Саймоном полотенцами последние лужицы.

— Что за напасть! — воскликнула я, встав с пола, и рухнула на диван.

— Могло быть и хуже. Например, тебе пришлось бы разбираться с этим после всего лишь трехчасового сна, а разбудила бы тебя орущая со всей мочи женщина, — сказал он, присаживаясь на подлокотник.

Я выгнула бровь, и он быстро отказался от своих слов.

— Ладно, плохой пример, раз уж тебе знаком такой сценарий развития событий. Чем теперь займешься?

— Без понятия. Надо оставаться здесь и ждать, пока ремонтник все наладит. Так что в ближайшее время у меня не будет воды, что значит ни кофе, ни душа — ничего. Хреново, — пробормотала я, сложив руки на груди.

— Что ж, думаю, я буду в квартире напротив пить кофе и думать о принятии душа, если тебе что-нибудь понадобится, — произнес он, направившись к выходу.

— Балбес, ты абсолютно точно готовишь мне кофе.

— Также принимаешь предложение насчет душа?

— Знай, тебя в нем со мной не будет.

— Думаю, что все равно можешь его принять. Пойдем, маленькая обломщица, — пропыхтел он, подняв меня с дивана, и повел по прихожей.

Из спальни раздался последний злобный вопль Клайва, и я на него шикнула.

— Ой, постой. Я возьму завтрак.

Я подхватила со стола сверток из фольги.

— Что это такое?

— Твой хлеб с цуккини.

Могу поклясться, он едва не прокусил нижнюю губу. Должно быть, Саймон очень сильно любит хлеб с цуккини.

* * *

Спустя полчаса я сидела за обеденным столом Саймона, подобрав под себя ноги, пила кофе и вытирала полотенцем волосы. Саймон казался очень расслабленным и довольным и слопал целую буханку хлеба с цуккини. Я едва съела половину дольки, когда он и ее у меня забрал. Весь кусок исчез у него во рту.

Он отошел от стола и издал стон, похлопав себя по животу.

— Хочешь еще буханку? Я много испекла, хрюшка, — я наморщила нос, глядя на него.

— Не откажусь ни от чего, тобой предложенного, Куколка. Ты понятия не имеешь, как я люблю домашнюю выпечку. Много лет никто не готовил мне ничего подобного, — он подмигнул мне и тихо рыгнул.

— Как сексуально.

Нахмурившись, я пошла в гостиную, взяв с собой кружку кофе. Я выглянула в коридор, чтобы проверить, не показался ли ремонтник.

Саймон последовал за мной и уселся на свой большой, удобный диван. Я бродила по комнате, разглядывая фотографии. На стенах висели черно-белые снимки одной и той же женщины на пляже. Руки, ступни, живот, плечи, спина, ноги, пальцы ног и, наконец, одно ее лицо. Она прекрасна.

— Красиво. Одна из твоих наложниц? — спросила я, взглянув на него.

Саймон вздохнул и провел рукой по волосам. — Знаешь, не все женщины побывали в моей постели.

— Извини. Я шучу. Где ты фотографировал? — Я присела рядом с ним.

— Пляж на Бора-Бора. Я работал над серией трэвел-фотографий — самые красивые пляжи Океании, в ретро стиле. Однажды она оказалась на пляже, местная жительница. Свет тогда был идеальным для съемки, так что я спросил, могу ли сделать несколько ее фотографий. Вышло отлично.

— Она прекрасна, — произнесла я, сделав глоток кофе.

— Да, — согласился он с милой улыбкой.

Мы молча пили кофе, и тишина нас вполне устраивала.

— Так, какие планы на сегодня? — спросил Саймон.

— Ты имеешь в виду планы, которые имелись у меня до восстания труб?

— Да, до атаки, — он улыбнулся, глядя на меня поверх кружки. Его глаза сверкали.

— Вообще-то, у меня не было никаких значительных планов, что хорошо. Я собиралась пробежаться и, может быть, посидеть на природе и почитать. — Я вздохнула, чувствуя себя тепло, комфортно и уютно. — Что насчет тебя?

— Собирался проспать весь день, прежде чем приняться за стирку.

— Можешь ложиться, ты же знаешь. Я подожду у себя.

Я встала. Бедный, приехал так поздно, а я не даю ему спать. Но он отмахнулся и показал на диван.

— Не стоит. Если я посплю, то буду всю неделю мучиться от джетлага. Надо как можно скорее снова привыкнуть к Тихоокеанскому времени, так что, атака твоих труб, скорее всего, к лучшему.

— Хм, думаю, да. Так как прошла поездка в Ирландию? Хорошо провел время? — спросила я, снова сев.

— Я всегда хорошо провожу время, когда путешествую.

— Господи, какая же классная работа. Я бы с таким удовольствием путешествовала, как ты, не задерживалась бы нигде подолгу, посмотрела бы мир... это просто прекрасно... — мой голос сошел на нет, и я снова осмотрела фотографии.

На дальней стене я заметила узкую полку с крошечными бутылочками. — Что это? — Из любопытства я направилась к маленькой полке.

В каждой бутылочке содержалось что-то, похожее на песок. Немного белого, серого, розового, а в одной бутылке песок был практически как смоль черным. Все они были подписаны. Разглядывая их, я скорее почувствовала, чем увидела, движение Саймона позади себя. Его дыхание теплом обдало мое ухо.

— Каждый раз, посещая новый пляж, я привожу оттуда немного песка — это что-то вроде напоминания о том, где я побывал и когда, — ответил он тихо и задумчиво.

Я пристальнее вгляделась в бутылочки и изумилась, прочитав подписи: «Остров Харбор — Багамы»; «Пролив Принца Вильгельма — Аляска»; «Пляж Пуналуу — Гавайи»; «Вик — Исландия»; «Санур — Фиджи»; «Патара — Турция»; «Галисия — Испания».

— И ты везде там побывал?

— Ммм.

— А зачем привозить с собой песок? Почему не открытки, а еще лучше, — сделанные тобой фотографии? Разве такого сувенира недостаточно? — Я повернулась к нему.

— Я фотографирую, потому что люблю этим заниматься, и так получилось, что это еще и моя работа. Но песок? Он осязаем, ощутим, реален. Я могу его почувствовать. Это тот песок, на котором я на самом деле стоял, а взят он со всех континентов планеты. Он возвращает меня обратно, мгновенно, — сказал он, а взгляд его стал мечтательным.

Из уст любого другого мужчины, в любой другой ситуации, эти слова прозвучали бы, как чистейшей воды выпендреж. Но из уст Саймона? Должно быть, мужчина очень серьезен. Черт.

Пальцами я и дальше водила по бутылочкам — их было едва ли не больше, чем я могла сосчитать. На нескольких из Испании кончики пальцев задержались, и Саймон заметил.

— Испания, значит?

Я повернулась к нему.

— Ага, Испания. Всегда хотела там побывать. Когда-нибудь так и будет, — я вздохнула и снова села на диван.

— Много путешествуешь? — спросил он, усаживаясь рядом со мной.

— Стараюсь каждый год ездить куда-нибудь... не в такие моднявые места, как ты, да и не так часто, но каждый год стараюсь выбраться.

— Ты и подружки? — улыбнулся он.

— Иногда, но последние несколько лет я наслаждалась поездками в одиночестве. Есть кое-что приятное в том, что ты сам определяешь маршрут, ходишь, куда хочется, и не приходится созывать собрание каждый раз, когда решишь поужинать.

— Понимаю. Просто удивлен, — сказал он, слегка нахмурившись.

— Удивлен, что я хотела бы путешествовать в одиночестве? Издеваешься? С этим ничто не сравнится! — воскликнула я.

— Блин, я не спорю с тобой. Я просто удивлен. Большинству людей не нравится путешествовать в одиночку — это слишком напряженно, слишком пугающе. И они думают, что им станет скучно.

— Тебе когда-нибудь бывает скучно?

— Я говорил тебе, мне никогда не бывает скучно.

• Предыдущая
• 26/77
• Следующая