Последняя песня - Спаркс Николас - Страница 36

• Предыдущая
• 36/70
• Следующая

—  Но мы выиграли, разве этого не достаточно?

— Нет, если сможешь выиграть с большим количеством оч­ков. Нам следовало сломить их дух, и когда они встретятся с нами на турнире, сдадутся еще до того, как начнется игра. Это назы­вается психологией.

— Я думал, это называется набором очков.

— Просто ты не способен мыслить здраво. Иначе никогда бы не связался с Круэллой де Виль.

Эльвира, Вампира и теперь Круэлла. По крайней мере Скотт не повторяется.

— Думаю, ты просто ревнуешь, — заметил Уилл.

— Нет. Лично я считаю, что ты должен помириться с Эшли, чтобы я спокойно мог встречаться с Касси.

— По-прежнему думаешь о ней?

— Интересно, о ком я, по-твоему, должен думать? Видел бы ты ее в бикини!

— Так пригласи ее на свидание.

— Не пойдет, — расстроенно нахмурился Скотт. — Это вро­де как комплексная сделка. Все в одном пакете. Не понимаю, за­чем ей это.

— Может, она считает тебя уродом.

Скотт ответил злобным взглядом, прежде чем деланно рас­смеяться:

— Ха-ха! Ужасно смешно! Тебе следует записаться на шоу Леттермана!

— Я просто так говорю.

— Тогда лучше молчи, ладно? А что там между тобой и...

— Ронни.

— Ну да. Что там насчет ее? Вчера ты весь выходной провел с ней. А сегодня она появляется в мастерской и ты ее целуешь. У тебя это серьезно или как?

Уилл продолжал молчать.

Скотт сокрушенно покачал головой и наставительно поднял палец:

— Видишь ли, не хватало еще, чтобы ты всерьез увлекся дев­чонкой. Нужно сосредоточиться на том, что важно. Ты работа­ешь полный день, стал волонтером, пытаешься спасать дельфи­нов, или китов, или черепах, или кого там еще, и к тому же сам знаешь, сколько мы должны тренироваться, чтобы подготовить­ся к турниру.

Уилл ничего не ответил, но видел, что Скотт с каждой секун­дой паникует все сильнее.

— Да брось, старик! Ты не имеешь права так со мной посту­пать. Что, спрашивается, ты в ней нашел?

Уилл плотно сжал губы.

— Нет-нет-нет, — повторял Скотт как мантру. — Я знал, что это должно случиться. Поэтому и просил тебя помириться с Эшли. Чтобы ты ни с кем больше всерьез не связывался. Ты же знаешь, что случится! Ты станешь отшельником, наплюешь на друзей. Поверь: последнее, что тебе нужно, — это отношения с этой...

— Ронни, — вставил Уилл.

— Кем угодно! — отрезал Скотт. — Ты не улавливаешь сути.

— Ты когда-нибудь сознавал, что печешься о моей жизни больше, чем о своей? — улыбнулся Уилл.

 — Потому что в отличие от тебя я не попадаю в неприят­ности!

Уилл невольно дернулся, вспомнив о ночном пожаре. В са­мом ли деле Скотт настолько бескорыстен?

— Я не желаю об этом говорить, — сказал он, но тут же по­нял, что Скотт не слушает. Его взгляд был устремлен вдаль, в ка­кую-то точку поверх плеча Уилла.

— Ты, должно быть, шутишь, — промямлил он.

Обернувшись, Уилл увидел подходившую к ним Ронни. В джинсах и темной майке она выглядела так же нелепо, как крокодил в Антарктиде. Лицо Уилла расплылось в широкой улыбке.

Он немедленно двинулся к ней, упиваясь видом девушки и в который раз задаваясь вопросом, о чем она думает. Но ему нра­вилось, что он никак не может ее разгадать.

— Эй! — окликнул он, потянувшись к ней.

Но она остановилась, чуть-чуть не доходя до него. Лицо ее было серьезным.

— Не целуй меня. Лучше послушай, ладно?

Сидя рядом с ним в грузовике, Ронни оставалась такой же загадочной. Смотрела в окно, слегка улыбалась и, казалось, лю­бовалась пейзажами.

— Знаешь, моему отцу все равно, что на тебе шорты и майка.

— Это займет всего несколько минут.

— Но это простой ужин.

— Я потный и разгоряченный. И не собираюсь встречаться с твоим па, одетым как бродяга.

— Но я же сказала: ему все равно.

— А мне не все равно. В отличие от многих мне нравится производить хорошее впечатление.

— Хочешь сказать, что мне не нравится? — вскинулась Ронни.

— Разумеется, не хочу. Например, все, кого я знаю, обожа­ют знакомиться с девушками с фиолетовыми волосами.

Хотя Ронни понимала, что ее дразнят, все же зловеще при­щурилась.

— Похоже, с этим у тебя проблем нет.

— Да, потому что я особенный.

— И ты собираешься так вести себя всю ночь?

— Как именно?

— Как кто-то, кто больше никогда в жизни не вознамерится меня поцеловать!

Уилл рассмеялся и повернулся к ней.

— Извини. Я не хотел тебя обидеть. И если честно, мне нра­вятся фиолетовые пряди. Ты... просто ты такая.

— Именно, и советую впредь быть осторожнее, — отрезала она, открывая бардачок и принимаясь там рыться.

— Что ты делаешь?

— Просто смотрю. А что? Прячешь что-то?

— Можешь хоть все обшарить. Заодно и порядок наве­дешь.

Ронни вытащила пулю и поднесла к его глазам.

— Полагаю, этим ты убиваешь уток?

— Нет, это на оленя. Слишком велика для утки. Ее просто разорвет на клочки.

— Знаешь, у тебя серьезные проблемы.

— Да, я уже слышал.

Ронни хихикнула, но разговор продолжать не стала. Они про­езжали мимо домов, в промежутках между которыми солнце от­ражалось от вод Берегового канала, заливая все вокруг слепящим светом. Ронни закрыла бардачок и опустила защитный козырек. Заметив фотографию прелестной блондинки, она вынула ее я стала изучать.

— Хорошенькая, — заметила она.

— Что есть, то есть.

— Ставлю десять баксов на то, что ты выложил ее в «Фейсбуке» на своей странице.

— Ты проиграла. Это моя сестра.

Ронни многозначительно посмотрела на его запястье, кото­рое охватывал такой же браслет-макраме, как и у сестры.

— А почему браслеты одинаковые?

— Мы с сестрой их сплели.

— В поддержку правого дела, разумеется?

— Нет, — коротко ответил он. Она почувствовала, что он не хочет распространяться на эту тему, и осторожно положила сни­мок на место.

— Сколько еще ехать? — спросила она.

— Мы почти на месте, — заверил Уилл.

— Знай я, что это так далеко, вернулась бы домой. Тем более что мы все дальше от него удаляемся.

— Но тогда бы тебе пришлось обойтись без моей блестящей беседы.

— Ты так это называешь?

—  Собираешься и дальше оскорблять меня? — осведомился Уилл. — Тогда мне нужно знать, включать ли музыку, чтобы это­го не слышать.

— Знаешь, тебе не следовало целовать меня. Все это было не совсем романтично, — парировала Ронни.

— А мне казалось, наоборот.

— Мы были в мастерской. У тебя руки грязные, твой при­ятель на нас глазел...

— Идеальная мизансцена, — не согласился он и, сбросив скорость, свернул за угол, встал и нажал кнопку пульта. Желез­ные ворота медленно отворились, и грузовик вкатил во двор. Взволнованный перспективой ужина с семьей Ронни, Уилл дажене заметил, что та притихла.

«Ладно, — думала она, — это даже забавно!» Не только двор с розарием, живой изгородью, мраморными статуями или мас­сивный особняк в георгианском стиле с колоннами и даже не дорогие редкие машины, отполированные вручную и стоящие в специально предназначенной для них зоне, — все вместе ее поч­ти шокировало.

Это не просто смехотворно, а более чем.

Да, она знала, что в Нью-Йорке есть богатые люди с апарта­ментами в двадцать три комнаты на Парк-авеню и домами в Хэмптоне, но с такими людьми не общалась, и, уж конечно, они ее к себе не приглашали.

Нечто подобное она видела только в журналах, и то в боль­шинстве своем это были случайные снимки, сделанные папарацци.

И вот она стоит перед одним из таких особняков, в майке и драных джинсах. Мило. Он по крайней мере мог бы ее преду­предить!

Она не отрываясь смотрела на дом, пока грузовик катил по дорожке, сворачивал на бетонированную крутую площадку и ос­танавливался перед входом. Ронни уже хотела спросить, дей­ствительно ли он живет здесь, но поняла, что это глупый вопрос.

Разумеется, живет.

Но Уилл уже выходил из грузовика. Она тоже открыла дверь и спрыгнула на землю. Двое мужчин, мывших машины, огляну­лись на нее, прежде чем снова взяться за дело.

• Предыдущая
• 36/70
• Следующая