Если свекровь - ведьма - Касмасова Лилия - Страница 78

• Предыдущая
• 78/78

Я вернулась на свое место, ответила:

— Даже не знаю. Я теперь волнуюсь еще больше.

А Денис наклонился ко мне, поцеловал в щеку и сказал:

— Не бойся. Они тебя полюбят, вот увидишь.

— Ты думаешь? — неуверенно сказала я.

Он улыбнулся:

— Тебя невозможно не любить.

Хм. Как он здорово улыбается. Всю жизнь бы любовалась его улыбкой. И кажется, мне это и предстоит!

— Чего ты? — спросил он.

Сижу гляжу на него, глупо улыбаясь от счастья.

— Ничего, — отвечаю. — Слушай, а как ты отважился к Бабе-Яге заявиться? После того, как она…

— Ну, — он повернул ключ зажигания, — в этот раз она меня в пруд не бросила. И потом, монеты я тогда вернул, департамент оплатил ремонт лебединой шеи…

Мы двинулись с места. Денис продолжал с усмешкой:

— А уж когда я ей сказал, что жениться собираюсь…

Я тихо засмеялась, представляя, как Роза Баба-Яга начала предлагать самые лучшие и роскошные варианты свадьбы. Мне просто не терпится поехать к ней в салон!

Мы ехали по городу, я любовалась весенними улицами, и на душе моей тоже была весна и пели птички. Ничего, это волнение приятное, обойдусь без пофигенции, даже если при словах Дениса: «А это моя невеста» у меня будут дрожать руки и лицо пойдет красными пятнами.

Когда мы въехали в ворота (без всяких пропусков, что мне очень понравилось), Денис сказал:

— Знаешь что?

— Что?

— Когда она представит тебя папе, постарайся не смеяться. Он, кстати, хоть и не разговаривает, все понимает.

— С чего ты взял, что я буду смеяться? Это очень грустно, что твой папа — рыба.

— Золотая рыбка.

— Разницы-то.

Денис вырулил на аллею, ведущую к небольшому симпатичному кирпичному коттеджику.

На березах, растущих вдоль аллеи, уже проклюнулись нежные светло-зеленые листочки. Небо было невероятно синим, каким бывает только весной.

— О, и они тут, — пробурчал Денис.

— Что?

— Вон. — Он кивнул на крутейшую, всю такую гладенькую и сияющую серебристую машину, припаркованную у самого крыльца. Я вытянула шею, увидела эмблему «Мерседеса». Но такой скругленной формы «Мерседесов» я еще не видела.

— А кто — они? — полюбопытствовала я, заранее догадываясь об ответе.

— Арчибальд с Жасмин.

Арчибальдом зовут старшего брата Дениса. Когда родился первенец, Бондины долго спорили, как его назвать. Отец хотел — Борисом, а мать — Артемом. Сошлись на том, что до девяти лет мальчика будут звать Артем, с девяти — Борис. А в шестнадцать, когда будет получать паспорт, пусть сам выбирает, какое имя ему больше по нраву. Мальчик, похоже, совсем запутался в именах, так что выбрал имя Арчибальд.

Я никогда не видела брата Дениса в жизни — только один раз на фото. Там это был небольшого роста остроносый человек в очках и с лысиной, обрамленной гладко зачесанными темными волосами. Выражение лица его было строгое и задумчивое, хотя стоял он на фоне египетских пирамид и был в цветастой рубашке, свободных белых штанах и круглой шляпе — фотография была сделана в отпуске. Встретиться с Арчибальдом в жизни мне было ужасно любопытно. Поэтому я воскликнула:

— Вот и хорошо! Сразу со всей семьей познакомлюсь.

— С Жасмин ты уже знакома.

— Ну и что. У вас дома она не будет всех строить и кричать в рупор.

— Она и без рупора любит покомандовать. Не мамой, разумеется. А мной. Или вот ты сейчас под руку подвернешься. Так что… не поддавайся.

Я выходила из машины и думала, пить уже пофигенцию или все-таки Жасмин — это не повод?

— Да, чуть не забыл, — сказал Денис. — Я ведь тебе говорил, что мама после превращения папы отказалась от колдовства?

— Не помню что-то…

— Она даже кольцо свое, око, уничтожила.

— Да что ты!

— С тех пор все, что связано с магией, ей ненавистно… И ведьм она э-э… на дух не переносит.

— Да? — он меня напугал.

— Так что, может, пока не будем говорить ей, что ты ведьма?

Я просто дар речи потеряла. Мы поднялись по трем ступенькам невысокого крыльца.

Тут я вспомнила:

— А как же Жасмин? Твоя мама не знает, что она ведьма?

— Знает. И… знаешь, мама две недели не разговаривала с Арчибальдом, а имя Жасмин даже слышать не хотела. Брат устроил Жасмин работать инспектором. И мама смирилась с нею. Все же она теперь борется с незаконным колдовством.

— Но я не хочу работать инспектором!

Он засмеялся:

— И не надо! — Потом понизил голос, потому что мы стояли перед самой дверью. — Но ты ведь можешь не колдовать хотя бы два часа? И сделать вид, что не знаешь о магии? Это будет просто — мама о ней никогда и не заговаривает!

— Но как же твоя инспекция у Реймсов? И Жасмин?

— С Жасмин брат уже договорился. Она и вспоминать не будет про то, что тебе передавали власть над кланом. Да мама и не любит такие истории.

— Но… Как же… Столько вранья…

— А через недельку-другую, когда мама поймет, какая ты замечательная, я сам ей все расскажу.

А если не поймет? А если она поймет, например, что я глупая и бестолковая?

Я думала, ужин будет в удовольствие. А теперь сиди и весь вечер бойся, что нечаянно превратишь ложку в вилку. Такое уже было. Та-ак. Надо что-то предпринять!

— Слушай, — задержала я руку Дениса, которую он протянул к кнопке звонка, — я забыла… э-э… помаду в машине…

— Разве она у тебя не в сумке? — Он кивнул на мой золотой праздничный клатч.

— Нет. Она там… на бардачке, кажется. Я сейчас, секунду!

Я бросилась к машине, рванула дверцу и всунулась на сиденье. Повернулась спиной к Денису, открыла сумку и вытащила из внутреннего кармашка стеклянный флакончик, от которого исходил мягкий золотисто-зеленый свет. Я берегла пофигенцию для особенных случаев и истратила всего несколько капель. Так что там как было полфлакона, так и оставалось.

Я запрокинула голову, открыла рот и капнула на язык травянисто-сладкую густую жидкость. Кажется, вылилось больше капли. Гораздо больше.

Я облизнулась. Пофигенция ласковой сладкой теплотой расплылась по языку и губам.

Я убрала флакон в сумочку, вышла, захлопнула дверцу. Двинулась вперед — ай! Зацепилась рукавом о ручку машины! Мое стильное черничное кружевное платье!

Ну да ладно. Не кружева приглашены на ужин, а я.

Я вернулась к Денису.

— У тебя рукав порвался, — тут же заметил он.

Ну и что, — пожала я плечами. — Подумаешь. Главное — не платье, а человек.

— Мне нравится твой настрой, — улыбнулся Денис.

— Мне тоже.

Денис нажал на круглую медную кнопку звонка.

• Предыдущая
• 78/78