Сквозь топку (ЛП) - Дашнер (Дэшнер) Джеймс - Страница 35

— Ну как, нравится? — спросила она, принимаясь за собственный рацион.

— Ещё бы. Я б родную маму спустил с лестницы ради такой жратвы. Если бы у меня была мама. — Он невольно вспомнил свой сон. Мама... Нет, лучше об этом не думать, забыть. Слишком тяжело.

— Тебя стошнит, если ты будешь так быстро есть, — сказала Бренда, отрывая Томаса от невесёлых раздумий. Он обратил внимание на её позу: девушка сидела, прижавшись коленом к его голени, и ему в голову пришла смехотворная мысль, что она уселась так неспроста. А Бренда продолжала:

— Мы от разнообразия не страдаем, у нас всего пять-шесть видов консервов.

Томас с трудом привёл свои мозги в порядок и сосредоточился на более насущных вещах, чем размышления о девичьих ногах.

— Откуда у вас продукты? И сколько их осталось?

— До того, как эта местность пострадала от солнечных вспышек, в городе имелось несколько пищевых предприятий плюс множество продовольственных складов. Иногда мне кажется, что именно поэтому ПОРОК и ссылает хрясков сюда. Они, наверно, думают, что их совесть чиста — мы посходим с ума и поубиваем друг друга с полными животами.

Томас выскреб последние кусочки сосиски со дна банки и до блеска вылизал ложку.

— Если продуктов так много, то почему у вас только пять-шесть видов консервов? — Ему пришло было в голову, что он напрасно так быстро поверил в её добрые намерения. А вдруг они только что пообедали отравой? Стоп, она ест из тех же запасов. Наверно, он стал чересчур мнительным.

Бренда указала большим пальцем на потолок туннеля.

— Мы обчистили только те, что поблизости. Наверно, они выпускали только один-два вида продуктов. Вот я бы, например, укокошила твою маму ради чего-нибудь зелёненького из огорода. За свежую головку салата, например...

— Да, у моей мамы, кажется, было бы не много шансов, если бы нам довелось выбирать между ней и продовольственным магазином.

— Вообще ни малейших.

Она улыбнулась; и хотя её лицо было скрыто в тени, улыбка словно разогнала темноту. Томас обнаружил, что эта воинственная девица ему нравится. Она только что пустила кровь его лучшему другу, и вот, на тебе! А может, как раз потому — ну, самую чуточку — и нравится?..

— А что, в мире ещё остались продовольственные магазины? — спросил он. — Я же не знаю — как оно там, после всех этих вспышек и эпидемий. Есть ещё что-нибудь, кроме палящей жары и толпы полоумных?

— Нет. Хотя я не знаю... Солнечные вспышки убили массу народа — тех, кто не успел удрать на север или на юг. Мы жили в северной Канаде. Мои родители были одними из первых, кто добрался до лагерей, организованных коалицией правительств — тех самых, которые потом учредили ПОРОК.

У Томаса челюсть отвисла. Несколькими скупыми фразами она рассказала о делах в мире больше, чем ему довелось узнать за всё время с того момента, как потерял память.

— Постой... погоди секундочку, — сказал он, — мне нужно больше узнать обо всём этом. Ты не могла бы начать с самого начала?

Бренда передёрнула плечами.

— Да тут нечего особенно рассказывать — всё это было довольно давно. Вспышки на солнце произошли совершенно неожиданно, их ничто не предвещало; когда учёные послали предупреждение, было уже поздно. Половина планеты сгорела, в районе экватора вообще никого не осталось в живых. В остальных частях света климат резко изменился. Выжившие стали держаться вместе, некоторые правительства объединились... Прошло совсем немного времени, и обнаружилось, что из какой-то научной лаборатории вырвался отвратительный вирус. Его сразу же стали называть Вспышкой.

— Ничего себе, — пробормотал Томас. Он бросил взгляд в другой конец коридора, раздумывая, слышали ли другие хоть что-нибудь из рассказа Бренды. Похоже, нет — все лихорадочно поглощали еду. Да и сидели Томас с Брендой довольно далеко от основной группы приютелей. — А когда?..

— Тс-с! — цыкнула она, подняв руку вверх. — Подожди... что-то... Я думаю, у нас гости!

Томас ничего не слышал, другие приютели, судя по всему, тоже. Но вот Хорхе... В мгновение ока он очутился около Бренды и зашептал ей на ухо. Но едва она собралась встать, как со стороны лестницы, по которой они спустились сюда, раздался взрыв. Звук был чудовищен по силе; в нём смешался грохот обваливающихся стен, хруст крошащегося бетона, раздирающий уши скрип рвущегося металла... В туннель ворвалось облако пыли, и сразу стало очень темно — жалкий свет, пробивающийся из кладовки, не в силах был разогнать наступившую тьму.

Томаса парализовало от страха. Он мог только сидеть и беспомощно смотреть на то, как Минхо, Хорхе, Ньют и прочие мчатся к разрушенной лестнице, а потом сворачивают в какой-то боковой коридор, которого он раньше не заметил. Бренда схватила его за майку и рванула вверх. Томас вскочил.

— Бежим! — завизжала она и потянула его за собой, подальше от обвала, в глубину подземелья.

Томас очнулся от столбняка и попытался вырваться, но Бренда не отпускала.

— Нет! — крикнул он. — Мы должны бежать за моими дру...

Но прежде чем он успел закончить фразу, вся секция крыши обрушилась на пол прямо перед ним. Громадные бетонные блоки с грохотом валились на пол и громоздились непроходимой грудой, полностью отрезая его от друзей. Угрожающий треск над головой не прекращался, и Томас понял, что выбора у него нет. Времени на размышления тоже не оставалось.

Он заставил себя развернуться и побежал туда, куда тащила его Бренда.

Сердце тяжело колотилось, но Томас этого не замечал. О причинах взрыва он тоже пока ещё не задумывался. Все его мысли были там, с товарищами, с приютелями. Он не знал, куда бежит, просто нёсся рядом с Брендой, слепо положившись на её волю. Пришлось доверить этой незнакомке свою жизнь, куда деваться.

— Сюда! — вскрикнула она. Они резко свернули направо; Томас оступился и чуть не упал, но она помогла ему удержаться на ногах. Как только они снова набрали скорость, Бренда наконец отпустила его майку. — Не отставай!

Грохот обвала позади становился всё глуше, по мере того как они летели по этому новому проходу. Теперь беспокойство Томаса выплеснулось наружу.

— А как же мои друзья?! Что, если...

— Плевать, бежим! Так даже лучше, что вы разделились!

Туннелю не видно было конца, воздух становился всё холоднее, тьма гуще. Томас почувствовал, как понемногу возвращаются силы, как выравнивается дыхание. Грохота позади уже не было слышно. Да, он беспокоился о друзьях, но понимал, что сейчас ему надо держаться Бренды — его товарищи справятся без него, лишь бы им удалось вырваться живыми из переделки. А что если кто-нибудь из них попал в лапы тех, кто устроил этот фейерверк? Или того хуже — погиб? И кто на них напал? Тревога за судьбу друзей терзала сердце Томаса так, что оно казалось ему пустым, высохшим мешком, в котором уже не оставалось крови — вся вытекла.

Они свернули ещё раза три. Томас понятия не имел, как Бренде удаётся ориентироваться в полной темноте, и только он собрался об этом спросить, как она остановилась и уперлась рукой ему в грудь, заставив и его остановиться.

— Ты... что-нибудь... слышишь? — тяжело дыша, спросила она.

Томас прислушался, но кроме её и своего дыхания ничего не услышал. Всё остальное тонуло в тишине и мраке.

— Нет, — ответил он. — Где мы?

— Здания в этой части города сообщаются между собой такими вот подземными проходами. А может, и не только в этой части, может, они тянутся подо всем городом — мы ещё не заходили так далеко. Эти подземелья называют... хм... «Подштанники».

Томас не мог видеть Бренды, но стоял так близко к ней, что ощущал на своём лице её дыхание. Вот странно! — изо рта у неё не пахло. И это при её условиях жизни?.. Никакого запаха, это, конечно, очень приятно, но... Томас терялся в догадках.

— Подштанники? — переспросил он. — Глупее ничего нельзя было придумать?