Хуан Дьявол (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 37

• Предыдущая
• 37/60
• Следующая

- Не знаю… не могу разглядеть, дочь моя. Все это так странно…

- Позовите кого-нибудь, отец. Служанки не отвечают, а дом полон слуг…

- В доме никого нет. Мы совершенно одни, Каталина.

- Совершенно одни? Что вы говорите, отец? Я знаю, что Моника уехала, но остальные…

- Ренато сразу уехал, а сеньора Д`Отремон тоже не замедлила с отъездом, забрав Янину и самых доверенных слуг…

- Мне страшно, отец! Мы должны вернуться в столицу… должны уехать… должны…

- Я уже думал об этом, но не у кого попросить экипаж.

- А Баутиста?

- Не знаю. Я видел, как он рано ушел с группой вооруженных работников, которых называет охранниками. Боюсь, весь мир будет против него; если бы сеньора Д`Отремон слушала меня, то ограничила бы его беззаконие и жестокость.

- Семья Д`Отремон… семья Д`Отремон…! – бормотала Каталина с болезненной яростью. – Из-за них умерла моя дочь, умерла моя Айме! Увезите меня отсюда, отец Вивье, я не хочу ступать по этой земле…! Хочу уехать подальше от этого дома, чтобы не видеть и не слышать их больше!

- Замолчите, Каталина! Слышите? Кричат там, рядом с хижинами. И идут туда с факелами… крики кажутся угрозами. Пойдемте отсюда, идем! Дойдем до церкви… Спрячемся у алтаря …

- Спрятаться? Вы думаете, они против нас?

- Их крики требуют мести. Что-то их возмутило, взбунтовало… Похоже, они преследуют кого-то на коне… Но идем, идем!

Они спустились по лестнице, быстро прошли через боковые сады, а преследуемый всадник приблизился к дому, остановив их, оцепеневших от удивления. Рядом с ними упал конь, а всадник спрыгнул, чудом не раздавленный. Это Баутиста, мажордом Д`Отремон, в порванной одежде, с покрасневшим лицом; все его высокомерие теперь растворилось в необъятном страхе. Он поднялся к скорбной старухе и престарелому священнику, и протянул руки:

- Защитите меня, помогите! Меня убьют, отец Вивье, убьют!

- Что происходит? Что случилось? – спросил священник.

- Меня ударили камнем и преследуют, как шакалы! Они нашли мертвой Куму на дороге. Они хотят отомстить, убить меня и всех, поджечь дом. Это демоны… они убьют меня! Они уже зашли…! Помогите…! Поговорите с ними, отец!

- Баутиста, Баутиста…! Смерть… Смерть…! – слышался отдаленный голос. – Правосудие против Баутисты! Хозяйку! Хозяйку!

- Они ищут сеньору Д`Отремон. Они не знают, что ее нет. Они требуют правосудия. Правосудия для вас, Баутиста. – проговорил старый священник.

- Они хотят повесить меня, забить камнями! – в панике хныкал Баутиста. – Посмотрите на мою кровь, отец Вивье, посмотрите! Они посмели действовать против меня, мерзавцы. Они убили двух охранников, которые пытались защитить меня. Остальные перешли к мерзавцам…

- Иисус! Они идут с этой стороны! – заметила Каталина.

- Меня убьют…! Спасите меня! – умолял Баутиста, ужасно перепуганный.

- К несчастью, думаю, я не властен это сделать, – указал отец Вивье. И между криками, доносившимися уже ближе, торопил: – Быстро, в церковь! Идем…!

Один камень, брошенный наугад, попал в колено Баутисты, заставил упасть, а священник, взглядом измерив опасность, побежал к ближайшей церкви, ведя испуганную Каталину.

- Смерть Баутисте…! Смерть хозяйке! – взывал оглушительный охрипший голос. – Там идет хозяйка…! И ей…! Смерть!

Отцу Вивье удалось закрыть трясущимися руками засов маленькой двери храма… Некоторые старые служанки дома Д`Отремон укрылись там, тоже испугавшиеся возможной расправы спятившей и ослепшей толпы. В страшном испуге они укрепляли дверь, волокли скамейки, пока священник напрасно пытался освободиться от рук Каталины, вцепившиеся в него, вне себя от страха, умолявшей:

- Не отпускайте меня, отец! Меня приняли за Софию! Они убьют меня…!

- Я вручил им Баутисту! Они без промедления убьют его! Уже добрались до него!

- Они здесь, отец! Пусть не открывают! – советовала Каталина, напуганная кровожадными криками мятежной толпы. – Нас всех убьют… всех!

Высокое запечатанное стеклянное окно упало, разбитое метким ударом. Оставив на скамейке обморочное тело Каталины, отец Вивье подошел к главной двери, с усилием отодвинул задвижку створки, и медленно приоткрыл.

Удаляясь, толпа шла к дому, врываясь штурмом; как демоны они топтали цветущие сады, размахивали подожженными светильниками, разрушали на каждом шагу любое препятствие, волоча в качестве трофея растерзанное, безжизненное тело белокожего человека.

Оцепеневший от волнения, священник успел поднять дрожащую правую руку, его глаза расширились от представленного ужасного спектакля, и лишь молитва пришла ему на помощь:

- Боже, сжалься над этой душой.

- Вы дали разрешение, сеньор губернатор?

- Конечно, Ренато. Проходите, проходите и присаживайтесь. Не могу отказать вам, поскольку речь пойдет о случившемся.

- Полагаю, час совершенно несвоевременный; но в память о старой дружбе, которая связывала вас с моим отцом…

- Я же просил вас присесть. Сейчас принесут кофе для нас.

Сдерживая недовольство, скрывая плохое настроение под совершенной вежливостью, чувствуя себя обязанным, губернатор Мартиники сделал знак секретарю, чтобы тот оставил их. Расположившись напротив Ренато, по-светски рассматривая его с ног до головы, он хмурил брови, рот сложился в недовольном выражении. Ведь обросшая борода, заляпанные грязью сапоги и костюм, делали вид Ренато Д`Отремон откровенно плачевным. Когда дверь закрылась, губернатор проговорил:

- Простите, если сначала прерву вас. И я, позволив вам пройти, помню о моей старинной дружбе с вашим отцом, но считаю, что предпочтительней не упоминать об этом перед третьими лицами, потому что я поговорю с вами, Ренато как друг, а не как губернатор.

- Вы со мной?

- Вы лишь хотите, чтобы вас выслушали, знаю. Я даже могу сказать, почему вы пришли, не вернувшись домой, придя сюда, к сожалению, посреди ночи. Сеньора… скажем де Мольнар, потому что трудно назвать другим именем законную жену Хуана Дьявола…

- Сеньор губернатор… – прервал Ренато со скрытым упреком в голосе.

- Позвольте закончить, прошу вас. Знаю, вы отказываетесь принимать условия, которые из уважения я предоставил вам. Знаю о печальном происшествии, которое повлекло за собой этот негатив, о том, что все на пределе, и с моей стороны не будет никакой любезности. У меня раненый офицер, несколько солдат с более или менее тяжелыми травмами. Я знаю, что среди этого сброда есть мертвые и ранен сам Хуан Дьявол. К сожалению, мятежники захватили кое-какое оружие, и даже хуже: захватили одну бочку с порохом, предназначенную для взрыва камней, чтобы сделать ров и изолировать их. Если вы пытаетесь выступить в их защиту…

- Напротив. Я пришел спросить, почему солдаты не торопятся взять Утес Дьявола.

- Ах, черт! Думаете, это можно сделать так скоро?

- Несомненно, и именно об этом речь. Я пришел просить вас о разрешении осуществить это мне. Почему не отдали приказ атаковать? Почему не берут их между двух огней, атаковав с моря, с береговой охраной порта?

- Вы хотите, чтобы все народы назвали нас дикарями? Чтобы газеты всех европейских столиц пестрели осуждающими лентами массовой резни, убийства, совершенного губернатором Мартиники, группы рыбаков, которые требуют своих прав? Вы хотите сделать их героями и мучениками? До какой степени вы обезумели в своей злобе и ревности?

- Что вы говорите? – негодовал Ренато. – Я запрещаю вам…

- Успокойтесь, Ренато. Для меня вы мальчик. Мы одни и вы обоснованно ссылаетесь на мою дружбу, которая была не только с доном Франсиско, но и с доньей Софией, вашей бедной матерью, которую изводите…

- Хватит, хватит! Теперь я понимаю ваше поведение: моя мать опередила меня своим посещением.

- Это правда, Ренато; но сплетни начались гораздо раньше.

- Сплетни? Сплетни тоже поднимаются по лестницам этого Дворца? Не думал, что вы…

- Пожалуйста, помолчите! Не позволяйте себе так злиться, – спокойно прервал губернатор. – Я должен оскорбиться, но не стану. Понимаю ваше состояние и ограничусь советом: отступитесь от этого дела. Они сдадутся и дорого заплатят за мятеж в тюрьмах Крепости Сан-Онорато…

• Предыдущая
• 37/60
• Следующая