Хуан Дьявол (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 44

• Предыдущая
• 44/60
• Следующая

14.

- Янина, что это было? Я видела из окна, как горел дом.

- Это гора, вулкан. Сеньора видела вспышки пламени. Он еще сверкает во дворе! Черное небо стало красным.

- Но земля не дрожит. Не дрожит. Как будто был взрыв.

- Нет, сеньора, это гора. Я не говорила, что это гора?

София Д`Отремон встала с кровати, подбежала к двери спальни, выходящей во двор, и в просторной комнате, в густом полумраке, все смотрела на раскаленную реку лавы, которая скатывалась с крутого холма, прыгая через камни, обходя любое препятствие. Затем с беспокойством обернулась, спрашивая:

- Где мой сын? Где Ренато? Он вышел, правда? Я слышала, как он позвал Сирило; потом экипаж уехал, и могу лишь предположить, куда. Его жизнь крутится только вокруг этого проклятого Утеса Дьявола.

- Теперь нет, сеньора. Сеньор Ренато получил бумаги из Епархии. Кажется, он получил желаемый ответ.

- Аннулирование брака Моники? – удивилась София. – Не может быть! Прошло недостаточно времени!

- Думаю, Его Преосвященство очень помог, сеньор Ренато очень признателен ему, сказал, что поблагодарит его прежде чем отправиться в Фор-де-Франс, к губернатору.

- Мой сын поехал в Фор-де-Франс? – спросила София, все более недовольная и изумленная. – И ты так долго ждала, чтобы сказать мне об этом, дура? Ай, Боже мой, Боже мой!

- Я, сеньора… Дело в том, что он не зашел к вам, чтобы сеньора не подумала…

- Какое значение имеет, что я думаю! Ты что, не знаешь дорогу на Фор-де-Франс? Конечно же, на юг; но сначала нужно обогнуть эту гору.

- Эта новая дорога, она пересекает вершины Карбе…

- А как еще мог поехать мой сын, он выехал туда, где не навредит коням? Разве не так?

- Да… Да, он приказал запрячь молодых жеребцов в повозку. Он сказал, что ему нужно не бежать, а лететь…

Обе подошли к боковой двери. Оттуда беспокойные глаза следили за огненным маршрутом переливавшейся через край лавы; она раздувалась, а затем обрушивалась, чтобы скатиться в глубину долины.

- Огонь бежит вроде к заводу Клерк. – объяснила Янина.

- Там наверняка есть путь на Карбе! Если бы он был благоразумен…!

- Он вышел, как безумный, он был вне себя и столько пил, столько…!

- Христос! Что кричат эти люди? – пожелала узнать София, услышав обеспокоенные голоса на некотором расстоянии. – Беги за этим человеком, Янина, позови его, догони…!

- Говорят, огненная река унесла завод Фернандо Клерка, очистительный завод, дома, снесла плантации сахарного тростника и бежит к Карбе. – объяснила Янина, возвращаясь к хозяйке.

София Д`Отремон остановилась, вцепившись в дверной проем судорожными руками, задыхаясь от густого раскаленного воздуха, который окутал город, опускаясь на него красноватым облаком с пика зловещего вулкана. С высоты в тысяча триста пятьдесят метров, Мон Пеле испускал раскаленную реку, которая, остывая, бледнела. Шум тысячи кричащих голосов, торопливых ног, сотен кружащих повозок, резко взбудоражил город, охваченный новостью катастрофы.

- Более двадцати смертей, крестная. И раненые с ужасными ожогами.

- Нужно ехать, искать Ренато, найти его.

- Остались три лошади в конюшне и большая карета. Эстебан может взять меня.

- Мы поедем вдвоем, Янина! Беги и дай необходимые распоряжения!

Опираясь на стены, София Д`Отремон вошла в просторный двор дома; уставшее тело сползло на колени, и сложив руки, она шептала плачущим голосом:

- Я унизила сына, отвергла его, и Бог причиняет мне огромную боль, ужасающий страх отнять его у меня.

Стоя на козлах, изо всех сил сжав поводья вставших на дыбы коней, надежному кучеру семьи Д`Отремон, Сирило, удалось увести в сторону маленькую легкую повозку, отойти от склона, где разливались потоки огненной раскаленной лавы, обрушиваясь с апогея Мон Пеле до бассейна реки Бланко, распространяясь раскаленным саваном по склонам, дорогам и полям. Ренато привстал и посмотрел расширенными от ужаса глазами на ужасную панораму: новая дорога на Карбе исчезла, процветающая сахарная фабрика Фернандо Клерка превратилась в дымящиеся развалины. Нет больше очистительного завода, домов колонистов. Но словно беспощадная шпора вонзилась в его волю, подхлестнув желание ехать дальше.

- Быстро! Поверни направо, Сирило. Если поторопишь коней, мы перейдем долину раньше, чем нас настигнет лава!

- Перейти долину? Лошади перепуганы, они знают опасность, не будут тормозить. Посмотрите, мой хозяин!

- Держи поводья, болван! Поворачивай направо, говорю!

- Нельзя, сеньор! Нужно повернуть назад… назад…!

- Нужно ехать в Фор-де-Франс любой ценой! Давай сюда их! Отпусти! Ты не больше, чем бесполезный груз! Возвращайся в Сен-Пьер, если хочешь!

Ренато прыгнул на кoзлы и взял поводья, резко столкнув кучера на землю, и галопом погнал энергичных животных под дождем раскаленного пепла, выбрасываемого вулканом. Вдруг вспышка пламени короны Мон Пеле погасла. Лава, бледнея, остывала, и резкое дуновение морского воздуха смело черные облака, освободив новую луну, блестевшую серебряным обручем.

- Там город!

Стоя в маленькой крепкой лодке, служившей проводником путешествия, Хуан Дьявол рукой указал на огни Сен-Пьера, блиставшие на расстоянии у темного подножья высоких гор. Они были далеко, очень далеко от берега, совершенно отклонившиеся от курса из-за ужасного морского волнения, которое их увлекло. Но ничего серьезного не случилось. За пятьдесят недостающих метров можно было увидеть три соединенных парусника. Водяной вал разорвал доски и канаты, протянутые между ними, но никого не унесло на глубину, а на море, вновь ставшим спокойным, глаза Хуана определяли место.

- Ты знаешь, где мы, Хуан? – спросила Моника.

- Очень близко к дельте реки Карбе, на юге рейда Сен-Пьеру. Видишь огоньки, булавочные головки, которые блестят в темноте?

- Да. Видела на секунду, когда волны стихли.

- Туда мы и направим курс, – объяснил Хуан. И крикнув, приказал: – Зажги фонарь, Колибри. Опасности нет. Зажги и подними со стороны зеленого стекла. Это условный знак, по которому будут грести за нами.

Какая темная ночь и какие далекие точки света! Внезапно погасло красноватое пламя, освещавшее небосвод. Следы огня, постепенно бледнея, исчезали, будто ужасный и старый вулкан опять погрузился в спячку; более глубоким и величественным казалось ночное одиночество, протянувшегося над небом и морем. Негритенок проворно послушался. Поддерживая руками весла, Хуан опять прислушался. Он едва смотрел на Монику, но как же сильно чувствовал ее пьянящее присутствие; какое ужасное и внезапное желание охватило его, как же ему захотелось сблизиться с ней и признаться!

Он протянул руку и дотронулся до ее руки, влажной и холодной, и не смог отпустить. Он держал ее с беспокойной нежностью, которая медленно разжигала страсть, и мягко спросил:

- Моника, ты боишься?

- Почему я должна бояться?

- Ты волнуешься, и можешь бояться. Возможно, я не должен был говорить тебе, что мы в опасности.

- Я знаю, даже если ты и не скажешь, Хуан. Но я не волнуюсь. Я вздрогнула от холодного воздуха, но это скоро пройдет.

- Да. Ушло черное облако. Оно почти окутало нас, и возможно это было бы концом.

- Да… конечно… Что-то случилось в Сен-Пьере, не так ли?

- Уверен, что случилось. Все еще сверкают эти огни города, которые видно со всех сторон горы. Тем не менее, что-то, должно быть, случилось с рекой Бланко. Возможно, туда влилась лава и дошла до моря. Поэтому город спасся, мы почти погибли. Чудо, что большая волна унесла нас, убрала с дороги. Возможно, это та самая лава, спускавшаяся с горы. Может, это похоже на то, что вы зовете чудом, Моника?

- Да, Хуан, это чудо. Этой ночью все чудо.

Тень смерти, казалось, исчезла. Разве она не чувствовала в больших и горячих руках Хуана поток жизни, мощную опору, залог надежды? Разве она не рядом с тем, кого так отчаянно любит, не находя слов это выразить? Разве ей не показалось, что он замолчал, потому что узел эмоций сжался в его груди? Разве не блестели в темноте его блестящие большие глаза, как два раскаленных от страсти угля, которые не признавались в этом? Разве она не чувствовала, как подрагивает мужская рука, соединяясь с биением ее сердца?

• Предыдущая
• 44/60
• Следующая