Хуан Дьявол (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 45

• Предыдущая
• 45/60
• Следующая

- Теперь ты дрожишь, Хуан.

- Возможно… но не от холода. Ты заставляешь меня дрожать, Моника. Твое присутствие в эту ночь, которая может быть последней в нашей жизни.

- Не говори так, Хуан… Я… я… – бормотала взволнованная Моника. И вдруг изменившись, воскликнула: – Что это? Твоя рубашка пропитана кровью! Твоя рана опять открылась. Это нелепо. Ты не можешь грести этой рукой.

- Эта рука, хотя и в крови, сможет защитить и помочь тебе.

- Дай мне минуту, чтобы сменить повязку…

- Когда мы будем на Люцифере, ты сделаешь это. Опасно останавливаться. Может прийти другая волна. И не беспокойся. Крови, которую я проливаю, мне хватит.

Не заметив, она уже села рядом с ним, и две белые руки поддерживали весло.

- Хуан… Хуан…! Я помогу тебе…

- Колибри может, если потребуется; но нет нужды. Мы идем очень медленно. Это более, чем благоразумно. Но не уходи. Так хорошо…

- Да… так хорошо… Жизнь такая странная…

Она была готова повторить фразу, которую он никогда не забывал, но сильное смущение заставило ее смолчать. Да, жизнь очень странная, такая странная, что она чувствовала себя безумно счастливой, глубоко и обжигающе счастливой, как будто ее сердце переливалось через край, как реки лавы, словно эта минута стоила всей жизни, словно этот темный час, маятником раскачивавшийся от жизни к смерти, имел силу вечности.

- Хуан, твоя рана не болит? – спросила Моника, чувствуя волнение. – О чем ты думаешь?

- О людях, оставшихся там.

- Невероятно, что Сегундо сделал подобное. Но не переживай из-за этого… они были предателями.

- Они страдают, Моника, а иногда, страдая много, они грешат тупостью и неверностью. Посмотри, огни виднеются уже ярче, но мы еще далеко. Пройдет около получаса, прежде чем мы пройдем около твоего дома.

Как сильное морское волнение, поднялись воспоминания к горлу Моники; как морской вал, резко и горестно она внезапно отстранилась от Хуана, который удивленно спросил:

- Что с тобой? О чем ты подумала? Скажи, о чем думаешь.

- О Ренато.

- Я должен был предположить. Тебя беспокоит, что он может сказать и подумать. Неужели ты должна…

- Замолчи! Не разрушай очарование.

- Что? Что ты говоришь?

- Ничего. Хотелось бы как можно раньше подъехать к Люциферу… с любой стороны…

Хуан не ответил. Лишь с силой погрузил весла в воду; маленькая лодка, казалось, парила по мрачным волнам, пока кровь капала из плохо закрытой раны.

- Что происходит? Почему не едем?

- Думаю, не сможем, крестная. Путь перекрыт. Много людей. Им не дают пройти. – ответила Янина. И повысив голос, спросила в свою очередь: – Эстебан… Эстебан… Что произошло?

Не ожидая ответа Эстебана, Янина выскочила из экипажа, закрытого стеклянными окнами, на которой с многочисленными трудностями София Д`Отремон дошла до перекрестка на Карбе. Солдаты в униформе остановили ее, сдерживая лавину любопытных, пытавшихся подойти к месту катастрофы. Издали едва различались дымящиеся руины завода; пепел, еще горячий, стер пути и придавил деревья, но по всем тропинкам, идущим в Сен-Пьер, катились к городу повозки и кареты, люди шли пешком и верхом на коне, сбегая внезапно и неожиданно. Нетерпеливо София Д`Отремон тоже открыла дверцу повозки и спросила:

- Что же в конце концов произошло? Что случилось? Эстебан… Янина…!

- Мы не можем ехать, крестная. Здесь никому не разрешают идти. – объяснила Янина.

- Но мой сын…

- Возможно, он прошел раньше. Возможно, вернулся. Это вероятнее всего, крестная. Он не мог ехать, пока… Не мог проехать до этого…

- А если он ехал в момент катастрофы? – беспокоилась София.

- О, нет… нет, крестная! Эти люди говорят, что только работники завода, администратор и его родственники стали жертвами. Подсчеты расходились, но здесь все сошлись. Говорят, раскаленная лава падала, как водопад, и унесла завод и дома. Затем упала в реку и поэтому больше никого не сожгла. Говорят, курс сменился здесь, и поэтому на дороге никто не обжегся. Сеньор Ренато должен был немедленно ехать. Он был в таком отчаянии.

- В отчаянии?

- Да, крестная. Ему было нехорошо, очень нехорошо. Я говорила, что он много выпил. Он был как обезумевший, лишенный рассудка. Он говорил сам с собой, как сумасшедший, когда я вошла в библиотеку. Говорил один… или с призраком, крестная. Он произносил имя сеньоры Айме. Я слышала, как он называл ее.

Янина очень медленно зашла в экипаж, присаживаясь рядом с доньей Софией, и на миг опустошенные женщины посмотрели друг на друга. Затем искра энергии, которая так яростно поддерживала волю Софии Д`Отремон, зажглась в ее ясных глазах, и она сказала:

- Мы будем искать его везде. Я не вернусь домой, пока не найду его!

Как струя фейерверка, как искры, переходили из уст в уста в Сен-Пьере неясные или преувеличенные рассказы о предварительной катастрофе. По мере того, как экипаж Д`Отремон ехал по улицам, толпа все густела, заполняя ее. Земледельцы, работники и коммерсанты всей округи приехали в столицу, одни – в поисках новостей, другие – снова увидеть переполнявшуюся лаву, о которой сообщали. Кафе, рестораны и площади были битком забиты. Люди заставили открыть офисы пароходного агентства, быстро распродавались билеты на суда, которые должны были отправиться на следующий день.

- Что происходит? – хотела знать донья София.

- Они читают указ мэра. Да, крестная. Это глашатаи Муниципалитета, – объяснила Янина. И обращаясь к кучеру, крикнула: – Подойди ближе, Эстебан, ближе.

Шум толпы мягко стих, теперь слышался только голос выступавшего, который произносил указ, как песенку:

- Соседи Сен-Пьера. Гоните от себя страх и тревогу. Все уже случилось, и никакая опасность не угрожает городу. Рекомендовано эвакуироваться с полей и поселков, расположенных на склонах Мон Пеле, единственные, кто могут пострадать, и нужно сделать это побыстрее. В настоящий момент, согласно нашим подсчетам, в город прибыло более тысячи человек из окрестностей, и продолжают прибывать. Только люди ближайшего поселка Рыбаков остались отрезанными, но им оказали своевременную помощь. Спите спокойно, соседи Сен-Пьера, и начинайте утро со своих обычных дел. Если лава снова будет выходить, идите, к морю, как и раньше. Нет опасности для города. Подписано, Фуше, Мэр города Сен-Пьер острова Мартиника, от шестого мая, тысяча девятьсот второго года.

Экипаж Д`Отремон возобновил ход, а вскоре, с огромным удивлением София воскликнула, указывая на кафе, которое они проходили:

- Сирило! Разве это не Сирило?

- О, да! – подтвердила Янина весело. – Остановись, Эстебан… Стой!

Янина спрыгнула, не дожидаясь остановки экипажа, и подбежала к уличному кафе, кишащим людьми средь бела дня, пока не взяла за руку мужчину цвета эбонита, одетого в непогрешимую ливрею из белого льна, типичную для слуг феодалов Д`Отремон.

- Сирило, Сирило, где хозяин? Где ты оставил его? Мы уже несколько часов с сеньорой отчаянно его ищем. Часов! Понимаешь? Где хозяин?

- Его нет со мной. Он продолжил поездку.

София Д`Отремон не могла больше ждать. Она тоже вышла, оставив экипаж посреди узкой улицы, перегородив дорогу, и подошла к смущенному слуге, спрашивая:

- Поехал дальше куда? Что случилось с моим сыном?

- С сеньором Ренато, насколько мне известно, ничего не случилось.

- Но где он? – настаивала Янина.

- Уже должен добраться. Он разве не говорил, куда едет?

- В Фор-де-Франс? – спросила София.

- Да… да, сеньора, – подтвердил Сирило. – Я ехал с ним, но он забрал поводья, потому что я не хотел гнать коней над горящей свечой. Он спихнул меня, и во весь дух помчался по старой дороге, которая поворачивает за Карбе.

- Но с ним ничего не случилось? – пытливо допрашивала Янина. – Не пострадал?

- Отвечай, идиот! – крикнула София, не в силах сдерживать возмущение.

- Как это ничего не случилось, хозяйка. Я видел, как он проезжал через эти горящие тростники и как снова появился на дороге. И мне ничего не оставалось, как пойти пешком.

• Предыдущая
• 45/60
• Следующая