Хуан Дьявол (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 7

• Предыдущая
• 7/60
• Следующая

- Мой бедный Ноэль, не говорите глупостей. Если бы такой человек, как я, не имел гордости, то я был бы червяком, а я предпочитаю быть змеей, наполненной ядом, чтобы меня не раздавили ногой.

- Червем ты родился, но теперь им не являешься. Потому что знаю, что ты можешь летать, и я покажу тебе путь на небо. Почему бы тебе не встать, наступить на свою бесплодную гордость? Хочешь, чтобы я сходил в монастырь, поговорил с твоей женой…?

- Нет, Ноэль… Моя жена! Это слово звучит смешно. Не говорите ничего. Я увижу ее, поговорю, хотя и считаю, что ничего не изменится. Я поговорю, а вам не нужно. Я должен спросить Монику де Мольнар, моя жизнь зависит от ее ответа.

Очень медленно, неслышно, едва касаясь ногами старых каменных лестниц, Моника спускалась в большой внутренний двор сада Монастыря Рабынь Воплощенного Слова. Снова колокола созывали верующих, мягким звучанием приглашая на вечернюю службу. Священники и послушницы входили в церковь тесной вереницей, но Моника шла в противоположном направлении. Она вышла из кельи, чувствуя, что задыхается в этих стенах, и, движимая инстинктом, бежала ото всех. Она страстно желала лишь одиночества и тишину. Даже в монастыре ей казалось, что она в мире. Она прошла через арки, ограничивавшие монастырь, желая добраться до угла, где могла видеть только деревья и небо, но что-то шевельнулось среди веток кустарника. Круглая темная голова высунулась, на коже цвета эбонитового дерева блестели большие черные глаза, маленькое ловкое тело спрыгнуло и приблизилось к ней.

- Ай, моя хозяйка! Хорошо, что вы появились. Уж не знаю, сколько я жду, согнувшись, я собирался перелезть через стену, чтобы уйти, но на самом деле я не хочу уходить, не повидавшись с вами.

- Я же сказала, чтобы ты не возвращался, Колибри. Это настоящее безрассудство. Это запрещено. Ты не понимаешь?

- Я же не пришел делать что-то плохое, хозяйка. Вы знаете, что я прихожу увидеть вас… Вы больше не хотите ничего иметь со мной? Вы больше не любите меня?

- Конечно же я люблю тебя. Но когда проходишь за эти стены, то должен отказаться любить мир. Ты не можешь понять, бедняжка, но не страдай так, не грусти. Разве ты не был счастлив до того, как узнал меня?

- Счастлив? Что такое быть счастливым, хозяйка? Быть довольным?

- Ну… на самом деле. Ты не был доволен? Не был доволен твой капитан?

- Он, не знаю. Он смеялся, а когда мы заходили в порт… устраивал праздник. Когда он не спускался, женщины выискивали его на пристани. Капитан всегда привозил им подарки, а они целовали его и говорили, что он роскошнее короля, и красивее всех. Потому что капитан…

- Замолчи! – прервала его Моника, сжав губы.

- Я рассердил вас, хозяйка? – наивно удивился маленький Колибри.

- Нет. Как может меня волновать то, что ты говоришь? Возвращайся к хозяину! Возвращайся на корабль Хуана, разделяй с ним его праздники! Уверена, он там, развлекается.

- Нет, хозяйка, он не вернулся на корабль. Он пошел с сеньором Ноэлем. Но Сегундо сказал, что сегодня ночью он выиграл очень много денег, и теперь все изменится. Что хозяин превратится в кабальеро со всем прочим, с домом и лодками, которые будут ловить рыбу. А еще сказал, что хозяин придет к вам, что вы снова будете с нами; не на корабле, а в доме, который он построит. Это правда?

- Нет, это неправда. Он не придет в монастырь, и не желает, чтобы я отсюда выходила. Я уверена. Ему хватит женщин, которые будут его ждать на пристани. Теперь они будут любить его сильнее, потому что он сможет делать им дорогие подарки.

- Шшш! Идет монахиня, – тихо и испуганно сообщил Колибри. – Я спрячусь.

- Моника… Моника, дочь моя… – позвала мать-настоятельница, подойдя к послушнице, и объяснила: – Я пришла в твою келью. Я искала тебя по всему монастырю. У тебя посетитель.

- Хуан! – обрадовалась Моника, не в силах скрыть волнение.

- Нет. Это сеньор Ренато Д`Отремон, дочь моя, он просит, умоляет, чтобы ты не отвергала его.

Монике показалось, что у нее похолодела кровь. Ренато Д`Отремон. Каждая из этих букв пронзала стрелой скорби, одновременно с вторгающимся горьким разочарованием, потому что это он, а не другой. Слова Колибри окрылили ее душу надеждой, которая, несмотря ни на что, будила в ней безумные мечты. А теперь, словно вдруг захлопнулась приоткрытая дверь, словно погасла последняя звезда на мрачном небе.

- Я осмелюсь просить тебя не отказывать ему, – продолжала настоятельница. – Он ждет уже долго. Он кажется таким печальным, неспокойным, и его настойчивость заставляет думать, что это действительно важно, связано с заявлением о расторжении брака, подписанное тобой, чтобы отправить Святому Отцу. В конце концов, выслушав его, ты ничего не потеряешь.

Моника посмотрела по сторонам. При появлении настоятельницы, Колибри исчез. Несомненно, он прятался рядом, или воспользовался моментом, чтобы сбежать, унося с собой последний глоток соленого воздуха, отчаянную тоску, которое вызывало одно имя Хуана. Голос настоятельницы раздавался будто издалека, заставляя вернуться к действительности:

- Семья Д`Отремон равна тебе, они твои родственники. Они не могут желать тебе плохого. Идем, дочка… Идем…

3.

- Вы войдете со мной, Ноэль. Я хотел сказать, если желаете.

- Конечно желаю, и войду с тобой. Не беспокойся, потому что я умею быть благоразумным. Когда несчастные браки оказываются перед третьими лицами, то становятся излишне щепетильными и порядочными. Женщине нравится поддержка и господство мужчины.

- Такие, как она, крепки, как бриллиант. Она может казаться хрупкой, как кристалл, но это не так. Перед ней я не так силен. Она не любит меня, Ноэль, не любит!

- Возможно, не любит, но сможет полюбить. Я считаю, что мужчина способен завоевать сердце, если еще не завоевал. Разве не тебя зовут пиратом? Разве не ты прославился тем, что укрощаешь волны и ветра? Разве сражение проигрывают, еще не начав?

- К моему несчастью, да. Но не важно. Пойдемте. Если она не откажется принять меня.

- Успокойся. Позволь мне поговорить с сестрой-привратницей.

- Моника, наконец ты появилась… Наконец согласилась…

- Не благодари, Ренато. Моим намерением и желанием было никого не видеть какое-то время. Я пришла сюда обрести покой.

- Ладно, вам нужно поговорить, прийти к согласию, сгладить небольшие шероховатости, которые возникли в силу обстоятельств, а они не должны существовать между родственниками, – примирительно посоветовала настоятельница. – По вашему желанию, сеньор Д`Отремон, я оставлю вас. Вы просили ее согласиться на беседу, а я прошу вас как можно меньше беспокоить душу Моники мирскими заботами. Монастыри должны быть плотиной между миром, тихой заводью, которая нужна измученной душе Моники. А теперь, с вашего разрешения.

Мать-настоятельница попрощалась и мягкими неслышными шагами удалилась, оставив Монику и Ренато, которые стояли в тишине некоторое время, пока холодный голос Моники не спросил:

- Говори же. Ты хотел поговорить со мной.

- Хотел, правда. И если бы мы были в стенах моей библиотеки, сколько я сказал бы тебе, Моника. Есть доводы, которым нечего возразить, бессмысленно каждое слово, потому что они всего лишь бледное отражение чувств. – Дрожащий Ренато приблизился, но Моника отступила и отвела взгляд от откровенного и лихорадочного блеска его глаз. – Если бы я мог свободно рассказать тебе о своих чувствах.

- Есть чувства, которые не имеют права существовать, Ренато.

- Я знаю, что за ошибки, которые совершил, я заплатил счастьем, и не стремлюсь быть счастливым. Я отказываюсь от него; но мне нужно что-то, чтобы жить и дышать.

- У тебя есть жена, она родит тебе сына, и еще многих, Ренато. Сотни, тысячи существ зависят от тебя. Твое положение и богатство дают тебе право быть королем, но и иметь обязанности. Многое может заполнить твою жизнь и забыть о той в монастыре, женщине, которую ты захотел полюбить слишком поздно.

• Предыдущая
• 7/60
• Следующая