Последний мятеж - - Страница 22
- Предыдущая
- 22/86
- Следующая
Никакой семьи, никакого института – он никогда не станет настоящим геологом-итээром. Армия по полной программе… Но он будет жить! У него будет паспорт!! Может быть, конечно, он станет инвалидом… Но это – не тюрьма! Это – не лагерь!
А если… Нет!! Об этом лучше не думать!
Даня оторвался от своих мыслей и посмотрел на часы: странно, уже должны быть на месте. Солдаты в салоне громко переговаривались и теснили друг друга у иллюминаторов. А вертолет… Такое впечатление, что он не на посадку шел, а летал большими кругами на одной высоте. Что там такое?!
На него обратили внимание:
– Вон, на корме пацан мается. Он здесь уже был – пусть посмотрит!
– Эй, ты, иди сюда! Иди, кому говорят?! Оглох? Пусти его к окну!
Даня прижался носом к исцарапанному грязному оргстеклу иллюминатора. Сначала увидел только холмы и лес до самого горизонта. Потом вертолет слегка наклонился на левый борт, и он рассмотрел внизу темный круг зоны безопасности недалеко от русла почти высохшей речки. В прошлый раз он занимал почетное место возле иллюминатора и картинку эту уже видел, только…
Вертолет выровнялся, и до следующего поворота Даня ничего не увидел. Что же они крутятся? Борт явно перегружен, и запасной бак, конечно, пуст: сейчас ведь горючка кончится!
Машина пошла на очередной поворот, земля внизу сдвинулась, и Даня увидел…
– Что там такое, парень? Говори, ну!!
Потные лица солдат: все смотрят на него и ждут.
– Там… там… ничего!
– Что «ничего»?!
– Там ничего нет, ребята! Ни ангара, ни буровой… Раньше было, а теперь нет.
– …!!! …!!!
– Я сам ничего не понимаю… Куда все делось?
– …!!!
– Нет, нет, это то самое место, совершенно точно! Я все помню, я же там был!
От него вдруг отстали: все повернули головы в сторону пилотской кабины. Овальная дверь с толстой резиновой прокладкой немного приоткрылась, показалась голова офицера, который что-то коротко скомандовал и захлопнул дверцу.
– Давай сюда комбезы, на посадку идем! – прорычал усатый сержант, и Даня стал подавать из кучи бесформенные серебристые комки и округлые шлемы с темными стеклами лицевых щитков. Ему самому комбинезона, конечно, не хватило…
Возня, толкотня и мат переодевания закончились только после полной остановки винтов. Наконец все угомонились, расселись на свои места и кое-как пристроили оружие. Лиц не стало – только темные щитки шлемов, только посвистывание воздуха в фильтрах. Герметичная дверь кабины чмокнула и открылась: офицер был в комбинезоне (как он сумел там переодеться?!), но с поднятым щитком шлема.
– Все на своих местах! Снаряжение проверить, оружие к бою. Салон будет разгерметизирован!
– Товарищ капитан, разрешите обратиться?
– Нет. Потом.
Он уже собрался нырнуть обратно в кабину, но заметил за ящиками Даню и остановился:
– А ты чего?!
– Я… я… я думал, комбинезон здесь дадут.
– Думал он! ……ь!! На мою голову ………!! Что с тобой делать?! ……! ……!! А ну, лезь в кабину, ……!!
– Спасибо, товарищ капитан!
Дышать в кабине было гораздо легче, чем в салоне, но сидеть негде, хотя экипаж состоял только из двух пилотов – кресло штурмана занимал капитан. Даня долго стоял, прижавшись спиной к переборке, слушал чужой разговор и не решался поднять глаза.
– Какого же … вы не заменили фильтры?!
– А на что их менять? А? Правый на левый, нижний на верхний, да? Сильно умные все… А я уже забыл, как выглядит новый фильтр! Ребята вон уже на самодельных летают… и …!
– Ладно, не …! Они хоть успеют до вечера?
– Ты что, оглох на левое ухо? Твой же родной майор сказал, что к вечеру будет борт с горючкой! Зальемся, и ф-р-р-р!
– Это МОЙ майор сказал! А ваше начальство промолчало!
– Ясен перец, промолчало! Они дураки, что ли?! Или не знают, что у 83 – 46-го двигатель на профилактике? А у 57 – 13-го вся электрика накрылась? Или ты думаешь, что ради нас они соседей просить будут?! Жди, как же! Да и бочек-то на базе нет: пустячок, а приятно! Их же все сюда перетаскали! А назад, между прочим, ни одной не вывезли! Где они, капитан? Ну, где?! Что, черт побери, все это значит?!
Даня наконец решился поднять глаза и посмотреть вокруг сквозь прозрачный колпак кабины.
Вертолет приземлился именно там, где обычно, – на вытоптанном пятачке у восточного края периметра. Весь круг, диаметром метров 200 – 250, перед ними. Только в этом круге ничего нет. Совсем ничего, даже обычного бытового мусора, словно три десятка человек не топтались тут постоянно последние две недели.
Нет, кое-какие следы есть: виден большой прямоугольник, где раньше был ангар, вот темное пятно – там стояла легкая буровая установка, а вот здесь были соштабелированы бочки с горючим. Где все? И проволоки нет, и кольев… Странно… А люди? Люди-то куда делись?!
Тоска накатила сокрушительно и внезапно: что ему, Дане, до всего этого?! Весь мир может взорваться и лететь к чертям, а ему нужна карта!! Замызганный квадратик бумаги 20 ?20 см с синим штампиком на обороте! Это – больше чем жизнь, это…
Капитан снял с головы наушники и бросил их на пульт рядом со шлемом.
– Допрыгался, командир? – ухмыльнулся пилот, слушавший ту же частоту. – Говорили тебе: сиди и не рыпайся! Будешь нужен – вызовут, рация-то на ходу! Доволен?
– …! …!!!
– Ну-ну, разомнетесь немного! Твои там уже скисли, наверное, в салоне. Вот и погуляете!
– Заткнись! Никуда я людей не поведу.
– Правильно: не торопись выполнять приказ – может, еще и отменят!
– Пускай присылают спецгруппу! Наше дело – охрана объекта, а не…
– Вот и охраняйте! Только где он, объект-то?
– Ты, по-моему, со страху так разболтался, что и остановиться не можешь!
– Есть маленько, капитан… Жить-то хочется! Керосину бы литров двести!
– Двести до базы не хватит…
– Нет, ну где же бочки?! Может, их куда в кусты закатили, а?
– Какие кусты?! Тут до ближайшего леса во все стороны… Эх!
Они подавленно молчали минут пять. Потом пилот подал голос:
– Капитан, а капитан… Василь Василич! Может, это… пошлешь кого-нибудь пошарить вокруг, а? Не могло же две тонны горючки испариться вместе с бочками?!
– Ты о…л, Вова?! Где тут шарить? Все как на ладони!
– Ты не понял, Вася… Ведь это – Мертвые земли. Ты всерьез думаешь, что нас будут вытаскивать?
– А ты…
– Ага, как 23-25-й в семьдесят третьем, как 13-44-й в восемьдесят втором, как… Продолжать? Вместе с экипажем и пассажирами.
– Ты веришь в эти сказки? С нами же ничего не случилось! Всего-то и надо: подбросить нам сюда горючки на обратную дорогу.
– А с ТЕМИ что случилось? Что стряслось с 63-24-м? У меня там кореш был штурманом…
– Что ты предлагаешь?
– Ты не слышал? Искать горючку, заливаться и сматываться! Хоть ведрами, хоть кружками! Отправь людей, капитан!
– Может, еще раз выйти на связь?
– Какая связь?! У тебя же приказ обследовать территорию, а ты еще сидишь в кабине!
И тогда Даня решился:
– Товарищ капитан, разрешите…
– Что тебе?!
– Можно… Можно, я схожу?
– Куда ты пойдешь? Без комбинезона?!
– Я… мне… Мне все равно не жить!
Пилот горестно вздохнул и понимающе качнул седой головой:
– Пусть прогуляется, Василич! У него, я слышал, проблемы с Первым отделом. Ты прикрой его огнем, в случае чего. Ему терять нечего – он уже все потерял.
Люк захлопнулся, и Даня остался один. Тихо и пусто, только потрескивает что-то за спиной – наверное, остывает двигатель вертолета. Рядом, за серыми дюралевыми стенками, сидят восемнадцать человек – живых, теплых. Они могут дышать, думать, разговаривать, а он здесь один – абсолютно, бесконечно, ослепительно один…
Никто никогда не рассказывал Дане, как чувствует себя человек в самом сердце Мертвых земель – без защитного комбинезона, без шлема, без воздушных фильтров. Поначалу он пытался спрашивать, задавал вопросы. Молодые смеялись или непристойно шутили, а те, кто давно работал близ границы, как-то странно смотрели и молчали. В конце концов добрая тетенька из канцелярии доверительно шепнула Дане, что с его любопытством он не только никогда не получит вторую форму допуска, но может лишиться даже третьей. Больше он никого не расспрашивал.
- Предыдущая
- 22/86
- Следующая
