Форексмен (СИ) - Малашкин Александр Сергеевич - Страница 46
- Предыдущая
- 46/50
- Следующая
«Хочешь, чтобы я выбрал одну пару и торговал только по ней?» – мысленно усмехнулся Филипп. – А в остальное время прикажешь сходить с ума?»
«Ну и ханжа! Кого ты пытаешься обмануть? – возмутился голос. – Ты ведь сам прекрасно понимаешь: это верный метод. И не хуже меня в курсе, что работать одновременно с кучей инструментов, только если ты не хеджируешь, – огромный риск! Проще отслеживать одну котировку. Влиться в струю, почувствовать её пульс, а не перескакивать с одной на другую в поисках удачи. Понимаешь, но делаешь наоборот. Это вредность?»
«Скорее, жадность. После того, как пошла просадка за просадкой, я все больше хочу отыграться», – ответил Филипп, жестом показывая бармену, что требуется повтор.
«А водка? С какой стати ты её пьешь?!» – градус негодования внутреннего голоса повышался.
«Не знаю. Хочется забыться… брр-р… нет, не так: хочется перезагрузиться»
Филипп понимал: голос прав. Все проблемы и страдания рукотворны. Он сам их для себя создал. Теперь жалуется.
Иногда человек улавливает мимолетное чувство, будто он видит себя со стороны, созерцает свои мысли поступки. Чувство едва уловимое, длится секунду, но этого порой хватает для того, чтобы устыдиться.
Филиппу стало противно, что он не может взять себя в руки. Что он сперва безрассудствует, а потом чуть ли не сопли перед рюмкой роняет.
«Что ж, со следующей недели вернусь к прежнему режиму торговли, по которому я работал первые три месяца. Буду внимателен и осторожен. Выберу максимум два подходящих инструмента и буду работать только по ним. Исключу резкие изменения размера лота, возьму минимальную величину и на ближайшие две недели не сдвину её ни на доллар. Количество сделок не превысит четырех в сутки. Короче, работать буду в зарекомендовавшем себя стиле»
«Не нужно было вообще от него отказываться» – буркнул голос.
«К учебе вернусь. Хвостов дофига и больше. Все длинные, как товарные поезда. Благо до конца семестра есть время. Подтянуть успею. Хватит думать, нужно делать. А сегодня так уж и быть: отдыхаю»
Он выпил. Закусил. Вспомнил о парне, которому расшиб губу.
«Ну, что я за зверюга такой?! Увижу – обязательно извинюсь»
Вскоре Филипп дал бармену чаевых и, пока двое подозрительных пьяниц спорили между собой, скользнул на улицу.
Каким свежим показался воздух!
Он вынул мобильный, пролистал записную книжку, выбрал номер Мешка. И почему имя лучшего друга где-то в самом конце? Перед тем, как набрать номер, изменил контакт, дописав в начале цифру один. Теперь Мешок в записной книге числился первым.
– Какие люди! – воскликнул Миша. – Опять ты куда-то пропал на целых три недели. Ни слуху, ни духу. Я уже начал беспокоиться.
– Ты же знаешь, когда я пытаюсь слиться с рынком, мне лучше не отвлекаться. Я даже маме звоню реже, чем раньше.
– Между прочим, тебя один наш общий знакомый на днях видел возле рюмочной.
– Да-да, – не стал отрицать Филипп. – Кажется, раньше это была твоя любимая рюмочная. Недалеко от общаги и выпивка дешёвая.
– Совершенно верно, но я уже год не открывал в нее дверь. И желания нет. А вот что там делал ты?
– Что и ты когда-то. Кстати, я и сейчас оттуда.
– Молодец. Почему не пришел на открытие моего ресторана? – с укором произнес Миша. – Знаешь, как весело было? Призы, розыгрыши, шведский стол. Пировали и веселились до самой ночи.
– Ты же помнишь, мне ненавистны шумные сборища.
– Плевать на сборища! Пришел бы ради меня. – Миша выдержал паузу. – Хотя ты – человек архисложного склада. То, что нравится большинству, – ненавидишь. Тебе подавай то, от чего все отворачиваются. Живешь в некой противофазе с остальным миром. И поэтому я на тебя ничуть не обижаюсь. Я знаю, ты не из вредности…
– Такими точными формулировками ты приятно меня удивляешь. Но хватит, я уже в двух минутах ходьбы от твоего ресторана.
– Опа! А чего молчал? Так, велю шеф-повару ставить фирменное! Пить что будешь?
– Водку.
– Да ну тебя! А серьёзно?
– Водку. Только нормальную – в рюмочной мне налили какое-то дерьмо.
– У меня всё здесь нормальное, водка в том числе, – оскорбленно заверил Миша. – Подходи, я тебя жду.
Филипп издалека увидел девять нависающих над входом красных букв, составляющих слово «КОТЛЕТНАЯ». Буквы объемные, отлитые, по всей вероятности, из гипса, расположенные дугой. Под буквами красовалась сковорода, такая же объемная, большая и натуральная. Её словно выкрали из кухни великанов. Она висела под углом, выставляя напоказ якобы жарящиеся в ней котлеты.
Напевая какой-то весьма неплохой мотивчик шансона, Филипп вошел в заведение.
Стены приятных светло-кофейных тонов. Классическая музыка столь ненавязчива, что почти незаметна. Запах еды, специй. Мешок вышел без промедлений.
– Не обижайся, но я ожидал увидеть столовую или даже забегаловку, а вижу полноценный ресторан, – сказал Филипп.
– Разве что цены здесь как в забегаловке, – улыбнулся Миша. На нем – отличный костюм и расстегнутая на две пуговицы рубашка. Этакий дон Итальяно – румяный, возбужденный, со сверкающими глазами.
Они прошли к дальнему столику. Филипп уселся на мягкий диван, Миша напротив.
– Где водка? – спросил Филипп, рассматривая обложку меню.
– Сейчас принесут. И водку, и закуску.
Филипп оглядел заведение, наскоро пролистал меню. Низкие цены напротив наименований аппетитных блюд действительно удивляли. Ассортимент соответствовал названию ресторана – разнообразные виды котлет. Наряду с этим, выбор гарниров, супов, салатов и соусов огорчения не вызывал.
– Как тебе удалось с первого раза в короткие сроки создать такое сногсшибательное заведение?
Миша заулыбался, слегка наклонился над столом и тихо сказал:
– Не знаю. Я думал лишь об одном: как сделать, чтобы людям было приятно. Остальное вышло само собой.
– Знаешь, это круто. Не думал, что скажу это так скоро, но я горжусь… пока еще не тобой, но тем, что ты сделал.
– Благодарю. Расскажи, как сам? Поделись успехами на бирже.
Филипп отвел глаза, скорчив горькую гримасу.
– Всё так плохо?
– Да как сказать… – выговориться хотелось до ужаса, но он не знал, с чего начать. Растерял слова, образы и сравнения, которыми в последние дни полнилась голова. – Не сказал бы, что плохо, но уже месяц топчусь на месте и иногда даже отступаю. Вот, например, на днях – шесть убыточных сделок подряд! Представляешь? Такого не бывает, даже если наотмашь торговать, а я делал всё по правилам… – Филипп осекся. – Старался делать по правилам. Но всё равно – убыток-убыток-убыток! Всё, что я зарабатывал несколько месяцев, растерялось за несколько недель. Как теперь быть, не знаю. Взять себя в руки и торговать, как прежде, не могу. Появляется неусидчивость, руки чешутся заключить еще одну сделку, затем еще и еще, уже необдуманно. В итоге убыток нарастает, надо бы его ликвидировать, но не могу – пересиживаю. Знаю, так нельзя. Но жду и отодвигаю стоп-лоссы все дальше и дальше. Прибыль же хватаю, как каплю воды после дня в пустыне. Не даю ей расти.
– Похоже, не посчастливилось тебе попасть в десять процентов людей, зарабатывающих на бирже, – сказал Миша.
Официантка поставила поднос: еда, графинчик водки, стопки.
– Ну, давай, за тебя и твой бизнес, – произнес Филипп, поднимая стопку. – Чтобы везение и удача сопутствовали хотя бы тебе.
Чокнулись, выпили. Водка мягкая, такую можно не закусывать, но Миша, поморщившись, потянулся за нарезкой салата.
Филипп насадил на вилку кусочек котлеты, обмакнул в соус. Что сказать, еда превосходна.
– Чем планируешь заняться в дальнейшем? – спросил Миша.
– В каком смысле?
– Я имею в виду, после Форекса.
– После того, как заработаю на рынке достаточно денег? Еще не решил.
Миша сделал круговое движение глазами:
– Я думал, ты всё.
- Предыдущая
- 46/50
- Следующая
