Пробуждение: преодоление препятствий к реализации возможностей человека - Тарт Чарльз - Страница 25

• Предыдущая
• 25/106
• Следующая

Как и те, кто подвергался обусловливанию, те, кто его проводил также обнаружили у себя тенденцию к частичной утрате контакта с реальностью. Независимо от того, каким именно специфическим образом они оправдывали для себя свои действия, они проявляли склонность погружаться в фантазии, вместо того чтобы уделять внимание действительной реакции своих партнеров. Они также обнаруживали, что вспоминают, как когда-то в детстве подвергались наказаниям, и чувствуют себя такими же детьми. Имитация реальности у тех, кто проводил обусловливание, становилась искаженной.

Если считать, что моей целью было показать, что обусловливание играет важную роль в жизни моих слушателей, то демонстрация имела большой успех. Все слушатели почувствовали, что теперь им понятно, что такое обусловливание, и они признали, что это имеет отношение не только к человеческой жизни в целом, но и к их собственной жизни в частности. Проведенные позже обсуждения показали, что у слушателей появилась гораздо большая чувствительность к тем возможным способам, с помощью которых они могли подвергаться обусловливанию в своем собственном развитии.

Я сам, так же как и мои слушатели, воспринял эту демонстрацию как эпизод, вызывающий дискомфорт. Однако с точки зрения своей поучительности этот неприятный эксперимент стоил того, чтобы его пережить. Если вы не знаете, что вы чем-то обусловлены, то у вас мало шансов вообще что-либо с этим сделать, поэтому легкие неприятности – не столь уж большая плата за то, чтобы сделать для себя открытие такой ценности. Я часто рассказывал слушателям об этой демонстрации во время своих семинаров, но редко действительно прибегал к ней.

Демонстрация того, как происходит обусловливание, была завершена, но было бы неправильно на этом остановиться. Мы затем провели специальный сеанс угасания условной реакции: я повторял удары металлическими линейками, но за ними не следовало ни удара по щеке, ни неприятных слов. Так мы делали до тех пор, пока реакция страха не исчезла у всех тех, кто подвергался обусловливанию. Затем, хотя это и не входило в стандартную процедуру обусловливания, я сломал обе линейки и бросил их на пол, и все участники могли топтать их ногами. После этого те, кто проводил обусловливание, и те, кто ему подвергался, обняли друг друга, и от обусловленности не осталось ничего, кроме извлеченного урока.

В случае нашего крана-сортировщика аналогом обусловливания является простое программирование его компьютера. Мы программируем компьютер таким образом, что когда происходит событие А, то должен последовать ответ Б, вне зависимости от того, существует ли в действительности какая-то связь между А и Б. Мы вольны делать все что угодно, и мы всегда можем делать это с первой попытки. Для выработки условной реакции у человека может потребоваться много попыток, но иногда это может случаться с первой попытки, особенно если ситуация вызывает сильные эмоции. Обусловливание человеческих существ подобно программированию компьютера. По мере того как все большая часть наших переживаний и действий приобретает черты обусловленных реакций, мы сами становимся все более и более автоматичными.

Насколько большую роль играет обусловливание в вашей жизни? В какой мере то, что кажется естественной реакцией, является не частью вашей действительной сущности, а результатом навязываемой вам окружающими людьми и условиями вашей жизни взаимосвязи тех или иных событий?

Слово «транс» обычно имеет для нас отрицательный оттенок. Если кто-либо ведет себя бестолково, мы склонны говорить, что он находится в трансе. Транс не обязательно является просто пассивным отупением, но может включать в себя целенаправленное стремление к каким-то неправильным вещам.

Когда мы чувствуем, что кто-то находится в трансе, мы призываем его пробудиться и в полной мере использовать свои естественные способности.

Как научный термин слово «транс» теперь уже мало распространено, отчасти по причине своего отрицательного оттенка, а частично оттого, что его значение так и не определено достаточно точно. Всякий научный термин должен ясно описывать, что собой представляет явление, к которому он относится, не допуская путаницы между тем, что оно такое, и тем, что мы по поводу его чувствуем. Нас здесь интересуют именно отрицательные ассоциации.

Несмотря на положительные результаты использования гипноза в медицине и психотерапии и в качестве средства для ускорения обучения и несмотря на десятилетия усилий ответственных профессионалов в попытках выработать у общественности более положительное мнение о гипнозе, у подавляющего большинства людей гипноз по-прежнему ассоциируется с трансом. Сам гипноз при этом приобретает отрицательное значение: считается, что загипнотизированный человек пребывает в безжизненном, полусонном состоянии, под властью гипнотизера, который управляет и манипулирует им, пользуясь превосходством своих ума и воли.

Но, быть может, существует какая-то более глубокая причина для сохранения отрицательного образа гипноза как транса?

Гурджиев, помимо всего прочего, был еще и умелым гипнотизером. Он был знаком с теми восточными формами гипноза и способами его применения, которые до сих пор почти неизвестны на Западе. Гурджиев знал, что гипноз – это вовсе не какой-то экзотический и необычный феномен, и что гипноз в различных своих формах играет значительную роль в повседневной жизни почти всех людей.

Когда гипноз проводится формальным образом, то есть когда имеются гипнотизируемый «испытуемый» и «гипнотизер» и используется формальная процедура индукции гипнотического состояния, проверки его глубины, использования этого состояния и, затем, его прекращения, то мы признаем огромную силу гипноза. Но когда гипнозоподобные процедуры и состояния переплетаются с различными видами деятельности, встречающимися в нашей жизни, они далеко не столь очевидны, хотя могут быть такими же эффективными. Мы рассмотрим гипноз подробно, поскольку он может привлечь наше внимание к менее очевидным вещам, которые являются частью нашей повседневной жизни.

Гипноз пленял меня с самого юного возраста и был основной темой первых десяти лет моей научной карьеры. Мои магистерская и докторская диссертации были посвящены исследованию новых применений гипноза для активного управления процессом и содержанием ночных сновидений. После защиты докторской диссертации я два года интенсивно изучал гипноз в Стэнфордском университете и после этого еще несколько лет занимался подобными исследованиями. Я считаюсь специалистом по гипнозу, и все же после многих лет его изучения я по-прежнему нахожу его совершенно невероятным и поразительным.

• Предыдущая
• 25/106
• Следующая