Выбери любимый жанр

Операция «Цитадель» - Сушинский Богдан Иванович - Страница 40


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

40

– Трудно предугадать, что потеряли и что приобрели политики на дипломатических фронтах, пока не выяснилось, что потеряли и что приобрели их армии на фронтах окопных, – многозначительно заметил генерал Антонов.

27

После того как почти все присутствующие заверили командарма в готовности сложить свои головы на алтаре отечества, в комнату неожиданно вошел дежурный офицер и сказал, что его просят подойти к телефону. Звонят из Берлина, из штаба рейхсфюрера СС Гиммлера.

Власов победно взглянул на своих подчиненных, давая понять, что теперь с ним считаются в наивысших сферах рейха, но в это время послышался высокомерный голос доселе упорно молчавшего генерала Жиленкова:

– Хотят уведомить командарма о конгрессе народов России, о котором хотел уведомить я сам.

Власов недобро взглянул на него, как на зазнавшегося выскочку. Точно так же взглянули на него Трухин и Мальцев, однако святость тайны общения командарма с самим рейхсфюрером СС уже была нарушена. К тому же не понятно было, с чего вдруг Жиленкову известно о конгрессе больше, чем вождю движения.

Вот уже в течение года Власов отстаивал свое исключительное право на общение с высшими иерархами рейха, как право первой брачной ночи. Поэтому в комсоставе РОА прекрасно знали, что всякую попытку кого-либо из русских генералов или старших офицеров вступить в подобный контакт без его ведома Власов воспринимает как попытку посягнуть на святая святых в его Освободительном движении.

Тем временем легко ранимый, а потому обескураженный вождь извинился и вышел. А когда вернулся, все обратили внимание на то, что он гримасно улыбается и нервно вытирает платочком вспотевшие от волнения руки.

– То, чего я так ждал и чего добивался, наконец-то свершается, – не стал он томить души своего комсостава. – Наше движение приобретает всеевропейский масштаб. Только что мне сообщили, что германское руководство дало принципиальное согласие на проведение в скором времени конгресса представителей освободительных движений различных народов России.

– Давно пора собрать в кулак все русские силы, – вновь оживился генерал-майор Жиленков, он же, в армейском миру, Шоферюга, которого осуждающие взгляды коллег ничему не научили. – Европа должна знать, что теперь она может рассчитывать на мощное антикоммунистическое движение, опирающееся не только на морально и физически стареющих беляков и монархистов, но и на новое, молодое русское офицерство.

И опять Власову не понравилась его реплика, но не по сути, а только потому, что произнесена была Жиленковым, единственным из генералов, который реально претендовал на роль руководителя Русского освободительного движения и на пост командующего РОА. И который, не скромничая, говорил: «Между прочим, руководство рейха долго думало, кому отдавать предпочтение: мне или этому… Власову. И если остановились на Власове, то лишь потому, что фюрер прислушался к мнению фельдмаршала Кейтеля, отдавшего предпочтение командарму разгромленной полевой армии только из-за его значительно большего командного опыта».

Да, у Власова были причины остерегаться Жиленкова, и даже ненавидеть его. Но в то же время и сам он уже не раз прибегал к нынешним связям бывшего московского «партайгеноссе»[57]. Так или иначе, но и на сей раз командарм не стал делать ему замечание, а, поиграв желваками, продолжил:

– Цель этого конгресса – создать Комитет освобождения народов России, в который войдут представители русского Белого движения, а также, украинских, прибалтийских, белорусских, кавказских и прочих национальных движений и воинских формирований. По существу, мы сформируем своеобразное правительство России в эмиграции. И очень важно, что к проведению этого конгресса мы с вами придем, уже имея за плечами Освободительную армию, пусть даже в ее зачаточном состоянии.

Едва он произнес это, как генерал Георгий Жиленков подхватился и зааплодировал. Кое-кто поддержал его, но слишком уж несмело; люди попросту не успели осмыслить важность сказанного командармом, да и поддерживать Шоферюгу тоже не очень-то хотелось.

– И еще одно очень важное для нас известие: Гиммлер сообщил мне, что в принципе он и командование вермахта согласны с тем, что мы можем рассчитывать и на формирование третьей дивизии РОА. Я тотчас же уведомил его, что назначаю командиром 3-й дивизии генерал-майора Шаповалова[58], – указал он рукой на скромно сидящего в дальнем ряду, у окна, бывшего командира 320-й стрелковой дивизии Красной армии.

– Благодарю за доверие, господин командующий, – медлительно, и, как показалось Власову, не очень охотно, поднялся тот со своего места. – Хотя и понимаю, что здесь есть генералы поопытнее, а, может, и поудачливее меня.

– Успокойтесь, – осадил его начштаба Трухин. – Мы все взвесили. Не одна ваша дивизия полегла в первые же месяцы войны, так что все мы в той или иной степени «удачники».

Власов хотел как-то прокомментировать их диалог, но здесь вновь возник Жиленков, который словно бы испугался, что теперь все внимание может быть переключено на очередного счастливчика.

– Если позволите, господин генерал-полковник, я хотел бы сказать несколько слов по поводу приближающегося события.

Командарм не произнес ни «да», ни «нет», однако Жиленков уже вышел в центр комнаты и возвращать его на место было неудобно.

К тому времени, когда немцы еще только сватали Власова в командармы, Жиленков уже мнил себя одним из руководителей Русского движения и его идеологом. До войны он был первым секретарем одного из городских райкомов партии Москвы и даже избирался членом Московского горкома ВКП(б), а в плен под Вязьмой сдался еще в 1941 году, будучи членом Военного совета 32-й армии. Правда, скрыв при этом свое настоящее имя и свой армейский чин.

Для Власова не было тайной, что до мая 1942 года Жиленков служил водителем в 252-й германской пехотной дивизии под фамилией погибшего красноармейца Максимова, документами которого предварительно запасся. И как водитель характеризовался положительно. Отсюда, кстати, и пошла его кличка Шоферюга.

Вот только самого Жиленкова судьба «шоферюги» не устраивала. Решив, что он уже достаточно искупил свою вину перед рейхом за баранкой армейского грузовика, он легализовался, представ перед германским генштабом с планом создания на оккупированной вермахтом территории русского правительства, которое бы занялось организацией борьбы против советской власти в России. И даже нашел своего покровителя в лице полковника генштаба барона фон Ронне.

До создания правительства, в котором Жиленков уже видел себя премьером, дело не дошло, однако по генштабистским бумагам, а также по досье абвера и СД, генерал-майор Жиленков все же проходил как один из возможных претендентов на роль лидера Русского освободительного движения. Как бы там ни было, а он уже хорошо был известен Гиммлеру, Кейтелю и Геббельсу; с ним не раз консультировались по различным «русским вопросам» высокопоставленные чины абвера и министерства восточных территорий.

Пользуясь покровительством влиятельного полковника Генштаба, барона фон Ронне, он настоятельно пробивался то к Геббельсу, то к Герингу, и даже помышлял о встрече с фюрером. И вот теперь Жиленков болезненно ощущал, что присутствие Власова постепенно снижает его акции в глазах германского руководства, а сам Власов явственно ощущал на затылке дыхание своего оппонента Жиленкова. До открытой вражды пока не доходило, но все же…

– Господа, хочу заверить вас, – отлично поставленным голосом «трибуна» заговорил Жиленков, – что конгресс русских сил станет событием общеевропейского масштаба, последствия которого будут сказываться уже в послевоенном мире. По личному заданию Гиммлера я занимаюсь подготовкой текста манифеста этого конгресса, который будет обращен ко всем народам Советского Союза.

– Разве командарм уполномочивал вас связываться по этому вопросу с Гиммлером? – неожиданно послышался густой бас генерала Благовещенского.

вернуться

57

Во время суда над Власовым и его генералитетом, на заседании Военной коллегии Верховного суда СССР, генерал Жиленков свидетельствовал: «Хочу сказать, что только после моей поездки в район Львова и установления связи с представителем Гиммлера Далькеном, при посредничестве последнего, нам удалось организовать встречу Власова с Гиммлером. Мне было известно, что Гиммлер называл Власова перебежавшей свиньей и дураком. На мою долю выпала роль доказать Далькену, что Власов не свинья и не дурак».

вернуться

58

До формирования 3-й дивизии РОА очередь дошла лишь 12 февраля 1945 года, и полностью сформированной она так и не была.

40
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело