Исчезнувшая Луна (сборник) - Брэкетт Ли Дуглас - Страница 71

• Предыдущая
• 71/92
• Следующая

Чуть в стороне от других Тревер увидел Джин. Хьюго в суматохе затолкал ее во впадину в стене и, загородив собой, с ожесточением размахивал обломком камня, пытаясь сбить налетавшего сокола. Он был тяжело ранен, и руки плохо слушались его.

Тревер испустил дикий вопль бессильной ярости и побежал к ним.

— Хьюго, оглянись! — заорал он.

Сокол стремительно взлетел, повернулся и ринулся вниз, прямо на спину Хьюго.

Тот обернулся, но недостаточно быстро. Когти ящерицы глубоко впились в его тело. Хьюго упал.

Джин закричала. В это время подоспел Тревер. Он не остановился, чтобы схватить камень, а просто бросился всем телом на летящую рептилию, вцепившуюся в спину Хьюго. Под тяжестью Тревера крылья бешено забились, а чешуйчатая шея начала судорожно извиваться. Однако сопротивление оказалось недостаточным; Тревер в бешенстве сломал эту шею.

Но было уже поздно. Джин дико смотрела на человека и сокола, сцепившихся в пыли. Тревер прикоснулся к ней, но она оттолкнула его — не потому, что это был именно он, а потому, что не видела ничего, кроме белых бедер Хьюго, торчащих из кровоточащей плоти.

— Джин, ради бога, он уже умер!

Тревер пытался оттащить ее.

— Надо уходить отсюда!

Какая-то надежда еще брезжила перед ними. Черные соколы гнали людей по каньону, и если Треверу и Джин удастся спрятаться за наваленными под утесами камнями, у них появится шанс на спасение.

Он потянул Джин за собой. Лицо ее было совершенно пустым.

Через минуту стало ясно, что им не добраться до камней и никакого шанса не будет. От крылатого вихря, безжалостно гнавшего людей, отделились два сокола и вернулись назад.

Тревер быстро прикрыл Джин своей спиной, страстно мечтая перед смертью сломать еще одну чешуйчатую шею.

Сверкая солнечными камнями, черные тени решительно метнулись вниз. Соколы падали прямо на Тревера, но в последний момент отвернули в сторону.

Тревер ждал. Они снова налетели, но не на него, а на Джин.

Он успел заслонить ее, и опять соколы-ящерицы воздержались от удара.

Смутная догадка озарила мозг Тревера.

Ящерицы сознательно не наносили ему вреда.

«Кто бы ни отдал этот приказ — Корины или ТОТ, — мне не хотят вредить», — подумал он, подхватил Джин на руки и опять побежал к камням.

Рептилии тут же напали на Джин. Он не смог вовремя увернуться, и кровь потекла из длинных царапин, оставленных когтями на ее гладких смуглых плечах.

Джин вскрикнула. Тревер снова попытался бежать, но проворная чешуйчатая голова схватила Джин за шею.

— Вот оно как! — зло прошептал Тревер. — Меня им не велено трогать, так они решили действовать по-другому!

Да, так оно и было. Если он не вернется к пленникам, Джин умрет.

— Ладно! — закричал он кружившим над ними демонам. — Оставьте ее в покое! Я пойду, куда вы хотите.

Прижав Джин к груди, он повернулся и медленно побрел вслед за рабами, которых гнали по каньону.

Их гнали весь день вдоль ручья, вокруг базальтового утеса и по голой выжженной солнцем лаве. Некоторые люди упали, и остались лежать, несмотря на все усилия рептилий заставить их идти дальше. Большую часть времени Тревер нес Джин, но иногда волочил ее за собой, а иногда он вообще не знал, что делал.

Он был как в бреду. Очнулся Тревер лишь тогда, когда почувствовал, что Джин вырывают из его рук. Он попытался удержать ее и вдруг увидел вокруг себя всадников. Это были Корины. Они сидели верхом на своих зверях, и солнечные камни светились у них над бровями.

Они оглядывали Тревера с неприязненным любопытством. Солнечные камни придавали их невыразительным лицам оттенок некой нездешности.

— Ты пойдешь с нами в город, — коротко сказал один из них. — Женщина отправится вместе с другими рабами.

Тревер с удивлением уставился на него.

— Зачем мне в город?

Корин угрожающе поднял хлыст.

— Делай, как приказано! Садись!

Раб подвел к нему оседланное животное и покорно протянул поводья, не глядя на Тревера, не оглядываясь на Коринов.

— Ладно, — сказал Тревер, — я поеду.

Он сел в седло и оглядел своих спутников. От ненависти глаза его горели, как раскаленные угли. Корины сомкнулись вокруг него. Предводитель отдал приказ, и они поскакали к далекому городу.

Видимо, Тревер по дороге задремал, потому что вдруг оказалось, что солнце уже село и они находятся у городских ворот.

Раньше он видел этот город издалека и не мог соразмерить его ни с чем, кроме огромных горных пиков. Тогда он решил, что это просто город, выстроенный из камня. Теперь же он видел его вблизи.

Черные тени укрыли долину, но на острых пиках горного хребта свет еще сиял и бросал отблески на черное небо, так что казалось, будто город плывет по тонкой линии, разделяющей ночь и день. Тревер смотрел, закрывал глаза и снова смотрел.

С размерами было что-то не так.

Он быстро взглянул на Коринов и с ужасом ощутил, что сжимается до размеров ребенка. Но Корины не изменились, по крайней мере в сравнении с ним. Он опять повернулся к городу, стараясь представить его в перспективе.

Город поднимался прямо из равнины. Не существовало ни постепенного перехода к предместьям, ни окруженных садами вилл, ни рядов коттеджей. Город поднялся как утес, торжественный, массивный, приземистый и безобразный. Дома были квадратные, в основном одноэтажные, и стояли плотным, несокрушимым фронтом. Перед ними Тревер чувствовал себя карликом, хотя никогда не испытывал такого ощущения перед земными небоскребами. Это ощущение было странным, неестественным, в чем-то жутковатым и почему-то пугающим.

Не было ни оград, ни ворот, ни дорог, ведущих в город. Верховые животные только что шли по траве равнины, и вот уже их копыта стучат по каменной мостовой, и здания окружают их, неуклюжие, громоздкие, сумрачно нависающие над тротуарами.

В домах царила тишина, из черных амбразур дверей наружу не просачивалось ни лучика. Последний свет заходящего солнца скользнул через высокие пики и позолотил плоские крыши. Тревер решил, что эти дома столь же древние, как и окружавшие их горы.

Глядя на оконные амбразуры, на двери, на ведущие к ним ступени, Тревер вдруг понял, что в них что-то не так, и скрытый доселе страх вспыхнул в нем с новой силой.

Город и дома в нем, двери и ступени, высота окон — все было совершенно пропорционально — вот только люди, жившие здесь, должны были достигать двадцати футов росту.

Он повернулся к Коринам.

— Вы не строили этот город. Откуда же он взялся?

Корин по имени Гелт рявкнул:

— Заткнись, раб!

Тревер посмотрел на него, на других Коринов. Что-то в их лицах, в их осторожных движениях говорило ему, что они тоже боятся.

— Вы, — сказал он, — Корины, надменные полубоги, ездящие верхом и посылающие своих соколов охотиться и убивать, вы больше боитесь своего хозяина, чем рабы боятся вас!

Они повернули к нему мертвенно-бледные лица, горевшие откровенной ненавистью. Он вспомнил, как ТОТ захватил его мозг и какое это было ощущение. Теперь он многое понял.

— Ну и каково быть в рабстве, Корины? — спросил он. — Быть в рабстве не только телом, но и мозгом, душой?

Гелт повернулся как разъяренная змея, но удара не последовало. Рука, поднявшая тяжелый хлыст, внезапно остановилась и безвольно упала. Глаза Корина пылали беспомощной злобой.

Тревер невесело засмеялся.

— Оно желает видеть меня живым. Значит, я пока в безопасности и могу высказать все, что я о вас думаю. Вы все еще каторжники, не так ли? И это после трехсот лет! Неудивительно, что вы ненавидите рабов.

Конечно, не те каторжники. Солнечные камни не дают долголетия. Тревер знал, как размножаются Корины. Они крадут женщин из числа рабынь, родившихся мальчиков оставляют, а девочек убивают. Он снова засмеялся.

— В сущности, не так уж и хорошо быть Корином, а? Вы даже не можете почувствовать вкуса охоты и убийства. Неудивительно, что вы ненавидите всех! Люди Порабощены, но они не ваша собственность!

• Предыдущая
• 71/92
• Следующая