Золушка - Макбейн Эд - Страница 6

• Предыдущая
• 6/48
• Следующая

— Думаю, что хочется, Дэн.

— Выброси это из головы. Ладно? Но у меня такая работа…

— Я понимаю.

— Другие, знаешь ли, постоянно разъезжают.

— Но для тебя это невозможно, известное дело.

— Те, кто занимается торговлей…

— Да, им приходится ездить повсюду, я знаю.

— Бюстгальтер тоже сними.

— Ведь я же не требую, чтобы мы уехали на две или три недели…

— Две или три?

— Я понимаю, ведь я же…

— Невозможно.

— Разве я говорю — две или три недели?

— Две или три недели, ну-у…

— Да невозможно, знаю я!

— Невозможно.

— Я сказала: уик-энд! Всего-навсего».

Снова молчание.

Мэтью слушал.

Неясное бормотание, потом: «Бог мой, ты великолепна!»

Молчание.

Голос женщины: «О-о-о-о… да!»

Очень долгое молчание.

Мэтью вздохнул.

«— Осторожнее, они немного болят.

— Прости.

— У меня скоро менструация».

Молчание.

Голос мужчины:

«— Я сниму трусы совсем.

— Хорошо.

— Придешь домой, а на них пятно.

— Вот именно.

— Что значит „именно“?

— Именно поэтому хочу уехать с тобой на уик-энд.

— Почему поэтому?

— Все, о чем я прошу, это уик-энд.

— Ясно. Если бы у меня была такая работа, как у Фредди…

— Если бы мы уехали, тебе не надо было бы беспокоиться о пятнах, следах от губной помады, или запахе духов, или… Фредди уезжает каждый год на три, а то и на четыре месяца… Но ты-то не уезжаешь.

— Я знаю это, чего повторять! Лос-Анджелес, Хаустон, Феникс.

— Это было бы идеально.

— Ты могла бы встречаться со мной везде.

— Так может, мне стоит позвонить Фредди? А?

— Точно.

— И встречаться с ним в Лос-Анджелесе.

— Вот-вот».

Молчание. Голос женщины:

«— Ой, откуда он у тебя такой?

— Тебе нравится?

— Я его обожаю! Давай его сюда!»

Скрежет пружин кровати.

«М-м-м…»

Тишина.

Мэтью смотрел на рисунки углем. Разглядывал лицензию Отто. Потом перевел глаза на здание банка, видное через окно. Голос Неттингтона: «Не останавливайся, Рита!»

Неясные звуки.

«Глубже, милый».

Тяжелое дыхание.

«Ну вот. Все».

И еще один тяжелый вздох.

«Господи Иисусе, Боже мой!»

Стон.

Тишина.

Только шелест пленки.

Снова голос Риты:

«— Это было хорошо, а, бэби?

— Никто не сравнится с тобой.

— А Карла? Что ты скажешь о своей жене, бэби?»

Молчание.

Неттингтон:

«— Хочешь сигарету?

— Давай. Слушай, как насчет Четвертого?»[8]

Чирканье спички.

«— Спасибо.

— Я сейчас принесу тебе пепельницу.

— Для нашего с тобой уик-энда. Четвертое приходится на пятницу».

Молчание.

Потом голос Неттингтона, приглушенный расстоянием:

«Я не думаю, что мы…»

Голос становится слышнее: видимо, Неттингтон подошел с пепельницей к кровати.

«— Не думаю, что мы можем себе это позволить сейчас.

— Мы могли бы уехать в четверг вечером и вернуться в воскресенье.

— Слишком рискованно.

— Это был бы дивный долгий уик-энд, Дэн.

— Не теперь. Мне кажется, она меня подозревает.

— Вот как!

— Именно так, она что-то заподозрила.

— А почему ты…

— Просто чувствую.

— Она что-то говорила?

— Нет.

— Тогда какого хрена?

— Пойми, я не хочу…

— А мне — насрать, знает она или нет, понял?

— Сейчас неподходящее время, вот и все. Я просто не хочу, чтобы она узнала именно теперь.

— А когда настанет подходящее время, Дэн?

— Не теперь. Если мы решимся, надо все подготовить.

— Вот именно, подготовить.

— Иначе она уйдет вместе с моими денежками.

— Ты никогда не оставишь ее, Дэн.

— Это неправда, Рита.

— Правда. Ты не решаешься увезти меня даже на уик-энд — и ты еще говоришь, что оставишь ее?

— Ну ладно тебе…

— Ты даже не смеешь пригласить меня пообедать.

— Не сейчас, Рита.

— Я должна только мечтать.

— Пойми, сейчас опасно.

— Почему? Если она даже ничего не говорит…

— Не говорит, но…

— Тогда почему ты так думаешь?

— Просто такое ощущение. Мне кажется, я видел одного типа.

— Что ты имеешь в виду?

— Даже не знаю. Говорю тебе, такое ощущение.

— Ты кого-нибудь видел? Здесь? Сегодня вечером?

— Я не уверен.

— Но здесь? Сегодня?

— Да нет. Пару дней назад. Просто ощущение».

Молчание. Немного погодя:

«— Я не хочу, чтобы нас засекли, Рита.

— Никто нас не засечет.

— Не хотелось бы.

— Ничего с нами не случится».

Глубокий вздох. Молчание.

«Сколько у нас еще времени?»

Это женщина. Неттингтон не отвечает.

«— Дэн?

— М-м-м…

— Что ты там делаешь?

— Смотрю.

— На что?

— На машину на той стороне улицы. Она была тут, когда я пришел?

— Какая еще машина?

— На той стороне.

— Как она выглядит?

— Да отсюда не разберешь.

— Хотя бы какого цвета?

— Синяя. Или зеленая? Иди сама посмотри.

— Не хочу я на нее смотреть.

— У тех, кто живет на той стороне, есть синяя машина? Или зеленая?

— Откуда мне знать, что там у них есть? Когда тебе нужно уходить сегодня?

— У меня еще час или около того.

— Тогда иди ко мне».

Тишина. Лента движется, воспроизводя теперь не слова, а только звуки.

Тяжелое дыхание.

Рита стонет.

«Ох, Боже мой, дай его мне!»

Вскрикнула.

Пленка кончилась.

Кубинцы, которые искали Элис Кармоди, наконец нашли ее в понедельник в три часа дня. Один из них спросил: «Где Джоди?» — но у него был такой акцент, что сначала Элис даже не поняла, о ком он говорит. Переспросила: «Кто?» — и ей влепили пощечину.

Что же это такое, позор и стыд, эти вонючие спики[9] таскаются по всему Майами-Бич, чего доброго, скоро доберутся до Канзаса. Впрочем, Элис понятия не имела, где он, Канзас. Она жила в дешевом отеле на углу Коллинз-авеню и Шестой улицы, здесь они ее и застукали. Элис была наркоманкой и сегодня не имела дозы с десяти утра, а эти двое, вонючки чертовы, задавали вопросы, которых она не могла понять.

— Твоя систа, — пояснил один.

— Tu hermana,[10] — сказал по-испански второй.

— Что?! — удивилась Элис, но тут же сообразила, что второй вообще не говорит по-английски. «Вонючка испанская!» — обругала она его про себя, но он, должно быть, умел читать мысли, потому что влепил ей вторую пощечину. Потом он начал что-то быстро-быстро говорить по-испански тому, кто лопотал по-английски. Выпалил не меньше трех тысяч слов, но Элис поняла только одно: Эрнесто. Значит, первого, который мог говорить на английском языке, — не на приз, ясное дело, но все-таки можно разобрать, что это английский, — зовут Эрнесто. А как зовут второго, она пока не поняла.

— Ты слюшай, — предложил Эрнесто.

— Да я же слушаю, — жалобно сказала она.

— Мы знать хотим, где твоя сис-та.

— Моя кто?

— Систа, систа, — терпеливо повторил он.

— О, — сказала Элис.

— А, — сказал он.

— Вы имеете в виду мою сестру? — догадалась Элис.

— А, — снова произнес он и развел руками, повернувшись к своему толстому засаленному приятелю.

— Какую сестру? — продолжала Элис. — У меня их две. Одна в Орландо, другая в Лос-Анджелесе.

Эрнесто снова ударил ее.

— Здес! — твердо выговорил он. — Майами. Нигде больше.

— У меня нет сестры в Майами.

На этот раз ей дал пощечину засаленный. Скажи пожалуйста, они лупят ее по очереди.

— Хватит меня бить, поняли? — крикнула Элис. — И вообще, кто вы такие? Какое право…

Договорить ей не удалось, потому что ее снова ударили, она даже не поняла, кто из двоих.

• Предыдущая
• 6/48
• Следующая