Железный предатель (ЛП) - Кагава Джули - Страница 4

У Кензи была лейкемия, жесткий вид рака, влияющего на клетки крови. Это все, что она мне рассказала, пока мы были в Небывалом, и прогнозы были не особо обнадеживающими. Это основная причина, по которой она хотела остаться в Стране Фейри, владеть даром Видения.. Девушка не знала, сколько у нее осталось, и хотела увидеть все, что может. Ее болезнь также сделала Кензи относительно бесстрашной и куда более броской, чем она могла бы быть. Даже когда представился шанс вернуться домой, она не бросила меня, переживая со мной все битвы на мечах, похищения и смертельный опыт, прокладывая путь с одной части Небывалого в другую, отбиваясь от фейри, Позабытых и других тварей, желающих нас съесть.

И теперь она была в больнице. Это уже слишком. Ее болезнь воздалась за все то время, и все из-за меня. Если бы я не взял ее собой в Страну Фейри, она была бы в порядке.

Я заехал на людную парковку и сидел там, глядя на большое квадратное здание вдалеке. Часть меня, которая держалась поодаль от всего мира, держа людей на расстоянии вытянутой руки, чтобы обезопасить их от фейри, говорила мне не идти туда. Что я уже испортил жизнь Маккензи, затащив ее в скрытый мир, и лучшим и безопасным для нее решением, было держать далеко-далеко от меня.

Но я не мог. Я уже пообещал ей, что не исчезну, и, если честно, мне не особо-то и хотелось. Теперь у Кензи было Видение, как и у меня, что значило, что фейри потянет к ней. И я ни за что не оставлю ее наедине с ними. Кроме того, она никогда мне этого не забудет.

Я пересек парковку и вошел в больницу, находя комнату ожидания, полную скучающих, мрачных и обеспокоенных людей. Игнорируя их, я подошел к приемному столу, где сидела медсестра с вьющимися волосами, разговаривающая с полицейским.

Мое сердце подпрыгнуло, и я попятился, наблюдая за офицером из-за незаметного угла. Не было нужды в нервотрепке, говорил я себе, пока медсестра смеялась с каких-то слов полицейского. Я не в беде. Я ничего не сделал. С другой стороны, я уже достаточно наобщался с копами за день, да и не выигрывал никакого приза «Примерного Горожанина», со своим-то внешним видом. Если офицер посчитает, что я выгляжу подозрительно, все, что ему потребуется сделать, это достать мое личное дело, чтобы увидеть перед собой вереницу преступлений. Это не стоило ни риска, ни усилий.

Я прятался за углом, пока офицер, наконец, не ушел, и только тогда подошел к столу.

 — Простите, — начал я, когда медсестра подняла взгляд и осмотрела меня сверху донизу из-за своих очков. — Я хотел бы проведать свою знакомую. Не могли бы вы подсказать, в какой палате находится Кензи Сент-Джеймс?

Женщина с сомнением посмотрела на меня. Я так и видел, как она ставит печать «хулиган» у меня на лбу еще до того, как она ответила с вымученной вежливостью:

 — Часы посещения почти закончились. Вы друг семьи, молодой человек?

 — Нет, — ответил я. — Кензи моя одноклассница. Мы ходим в одну школу.

 — Угум. — Она окинула меня еще одним скептическим взглядом, будто сомневаясь, ходил ли я вообще в школу, и я ощетинился.

 — Послушайте, я просто хочу увидеть ее на пару минут. Я ненадолго. Просто хочу убедиться, что она в порядке.

Медсестра заколебалась, и я выдавил почти отчаянное «Пожалуйста».

Она поджала губы. На секунду мне показалось, что она откажет, и скажет убираться, пока она не вызвала обратно полицейского. Но затем женщина коротко кивнула в сторону коридора.

 — Хорошо. Мисс Сент-Джеймс в палате 301, с левой стороны. Только побыстрее.

Почувствовав облегчение, я поблагодарил ее и поспешил по коридору, проверяя номер у каждой двери, проходя одинаковые палаты, полных коек и больных людей. Когда я обходил тележку уборщика, женщина и маленькая девочка, примерно около девяти или десяти лет, вышли из палаты передо мной. Я отошел, чтобы дать им пройти, чувствуя укол узнавания, когда они прошли, не взглянув на меня. Я не знал высокую блондинку, но маленькую девочку видел раньше. Она была на фотографии с Кензи на брелке, обе улыбались в камеру.

Сводная сестра Маккензи. Алек или Алекс, что-то в этом роде. Ее темно-каштановые волосы были собраны в хвостик, на ней была сине-белая униформа школы. Он шла вслед за мамой, направляясь в комнату ожидания. Я смотрел, пока они не повернули за угол и исчезли, гадая, знала ли сестра Кензи, что на самом деле произошло с ее сводной родственницей. Когда я был в ее возрасте, то не понимал, почему не вижу свою старшую сестру; лишь знал, что она не дома, не была частью семьи, и скучал по ней. Надеюсь, сестре Кензи никогда не придется проходить через это — боль знания, что у тебя была сестра, а затем, внезапно, ее не стало.

Дверь, через которую они вышли, светилась слабым голубым светом. Заглянув в комнату 301, я тяжко сглотнул. У дальней стены лежала на белой больничной кровати Кензи, окруженная тихо пикающими приборами. Ее черные волосы были раскинуты по подушке, глаза были закрыты. Рядом с ней стоял столик, полный цветов и шариков с надписями «поправляйся скорее».

Меня охватила вина, грубая и болючая, но ее почти заглушала волнительная боль, распространившаяся по моей груди от ее вида. Кензи, которую я знал, всегда была в движении — она прыгала с места на место, улыбчивая и позитивная. Видеть ее такой — бледной, обездвиженной, хрупкой — это зрелище наполнило меня ужасом. Вскальзывая в комнату, я пересек пол к ее кровати, вцепившись в поручни, чтобы остановить себя и не коснуться ее. Если она спала, я не хотел ее будить, но стоило мне подойти, как она зашевелилась. Темно-карие глаза приоткрылись и недоуменно остановились на моем лице.

 — Итан?

Я выдавил улыбку, мысленно скривившись от ее голоса — такого слабого и тихого.

 — И тебе привет, — сказал я, даже самому прозвучав как-то слабо. — Прости, что не пришел раньше. Я не знал, что ты в больнице.

Девушка нахмурилась.

 — Ох, черт. Моя вина. Телефон отключился, когда я вернулась. — Ее слова сливались вместе, либо от усталости, либо от лекарств, которые ей давали здесь. — Собиралась позвонить тебе, когда он зарядиться, но мне стало плохо.

 — Не беспокойся об этом. — Я потащил стул из угла и сел рядом с ней, протягивая руку сквозь поручни, чтобы коснуться ее руки. — Ты в порядке? Это…

Я замолчал, но Кензи покачала головой.

 — Это ничего. Просто подхватила какой-то гадкий вирус, пока бросила по «Нью-Йорку». У меня не слишком сильная иммунная система, так что… — Она пожала плечами, но это не остановило чувство вины, продолжающее грызть меня. Кензи слабо улыбнулась. — Меня должны выписать через пару дней, по крайне мере, так говорят врачи.

Меня окатило облегчением. Она будет в порядке. Вскоре Кензи будет дома, и мы сможем вернуться к «нормальному», или как бы это там ни называлось в моем случае. Я хотел попытаться жить нормальной жизнью, как минимум, постараться изо всех сил, и я хотел сделать это с ней.

Я потянулся второй рукой и погладил ее по щеке, чувствуя ее нежную кожу под своими пальцами. Она закрыла глаза, и я спросил:

 — Что сказал отец, когда ты вернулась?

Она нахмурилась, и девушка вновь широко распахнула глаза.

 — У него хватило наглости быть расстроенным, что я не позвонила. Он сказал, что полиция не один день меня искала, и злился, что я не сказала о своем местонахождении. Раньше он никогда не интересовался моей жизнью. С чего делать это сейчас?

 — Может он беспокоился о тебе, — предположил я. — Понял, что вел себя неправильно.

Она недовольно шмыгнула.

 — Я исчезла на пару дней, и теперь он хочет поиграть в отца? После того, как игнорировал меня годами, не заботясь о том, что я делала? — Она сморщила нос, в ее голос просочились нотки горечи. — Немного поздно для этого, боюсь. Мне не нужна его забота.

Я не ответил. Ушло бы немало разговоров, слез и прощения, чтобы Кензи и ее отец отставили в сторону свои различия и старые раны начали заживать, и я не хотел быть их примирителем. Не когда у меня самого проблемы с семьей. Будто прочтя мои мысли, Кензи спросила: