Великий обман. Выдуманная история Европы - Топпер Уве - Страница 57

• Предыдущая
• 57/82
• Следующая

Лишь на этой стадии пришло осознание того, какое количество текстов было подделано, и начались попытки остановить неуправляемое «размножение» фальшивок. Именно поэтому кое-что стали разоблачать или объявлять неправильным, еретическим.

Но весь «чинквеченто» [181] (XVI век) прошел в плодотворных дискуссиях, диких распрях и пьянящих душу актах творения нового. Лишь в результате проведенной Папой Григорием давно назревшей реформы календаря (1582), требования о подготовке которой артикулировались в течение века с лишним, была проведена итоговая черта. Тем самым предполагалось дать отпор еретикам и язычникам. Начался планомерный процесс, в ходе которого укреплялись «отвоеванные территории» и вырабатывались средства защиты от возможных нападок. В результате исправления трудов «отцов церкви» и создания связной хронологии при помощи вымышленных «окончательных» папских списков, церковных соборов и борьбы из-за инвеституры, которая, разумеется, столь же вымышлена, как и все остальное, была заложена надежная историческая основа. Таким образом, возникло вроде бы вполне почтенное прошлое в том виде, в каком – за исключением незначительной корректуры – оно известно нам сегодня.

Но и эта все завершающая работа продолжала вызывать споры. Венец трудов принимал свои почти уже сегодняшние очертания в условиях непрестанного противоборства. Ни перед чем не останавливалась церковь, включая и убийства, лишь только начинало качаться созданное ею вселенское сооружение. На начальной стадии этого процесса кризисы такого рода должны были происходить нередко, если принять во внимание, что опорные сваи можно было удалять и заменять на новые только постепенно, одна за другой. На собственных ошибках и их устранении оттачивалось ремесленное мастерство творцов прошлого. Процесс укрепления позиций мошеннического сообщества стал, наверное, самой захватывающей страницей в истории «Широкомасштабной Операции».

И вдруг очень серьезная опасность пришла из Китая.

Открытие Америки принесло удивительные известия об инках и ацтеках; в XVI веке Европа впервые осознала, что, помимо «оси» Иерусалим-Афины-Рим,на Земле существуют и другие цивилизации с высокоразвитой культурой. Последовавшее в конце этого века знакомство с цивилизацией Китая, по многим параметрам превзошедшего в культурном отношении Европу, повергло католическую церковь в неописуемый шок. Под сомнение могло быть поставлено самое главное: монополия хранительницы и администратора мудрости. Конфуций очаровал просвещенные европейские умы. Многие, в том числе и знаменитый Лейбниц, с восторгом восприняли идущие из Китая духовные импульсы. Свои революционные мысли он изложил в трактате «Новейшее китаеведение» (1697) [182]. Лейбниц утверждал, что взаимообмен между двумя наиболее развитыми культурами, китайской и европейской, их духовное объединение обогатит обе цивилизации интеллектуально и нравственно и приведет к неслыханному духовному подъему [183]. Бинарная математика Лейбница, основа современной компьютерной техники, явилась для него подспорьем в его занятиях китайской философией [184].

Обширная переписка между европейскими учеными и миссионерами ордена Иезуитов в Китае породила такое количество новых идей, что церковь охватил страх. Возникла дилемма либо люди верят ветхозаветной истории и величайшими событиями истории человечества считают потоп и происхождение людей от сынов Ноя, либо симпатии к Китаю пробудят в обществе интерес к китайской, совершенно иной историографии, и, следовательно, Ветхий Завет будет поставлен под сомнение [185].

В один прекрасный день 1625 года строители, работавшие в древнем городе Сиань Фу (одна из бывших столиц Китая), обнаружили трехметровую, весом в 2 тонны мраморную плиту с надписями на сирийском и китайском языках. В тексте содержалось указание на христианское присутствие в Китае VII—VIII вв. Там сообщалось о миссионере по имени Олопен, в 635 году прибывшем в Китай и основывавшем общины, и о преследованиях христиан в 699 и 713 гг., о строительстве церквей, о подарках китайского императора и о благожелательном отношении со стороны буддийского духовенства. Камень, изготовленный предположительно в 781 году, был для иезуитов ценнее любого клада с сокровищами. Еще бы: он подтверждал столь древний почин католического миссионерского усердия на ниве христианизации Срединной Империи. И, соответственно, то, о чем всегда и везде шла речь: о все новом и новом подтверждении как можно более раннего происхождения христианской церкви.

Весть о находке мгновенно облетела Европу. С гордостью ее передавали из уст в уста. Вольтер, однако, вкупе со многими европейскими учеными, сразу же распознал в надписи фальшивку, изготовленную по традиционному образцу: мученики и императорские грамоты всегда служили предметом гордости западной церкви. В Европе знали о несторианском христианстве, о его распространении на Востоке и о радушном приеме, который несториане [186] встретили в Китае. Но католическая миссия на краю света 1000 лет назад – это было уж слишком, это вызывало сомнения.

Иезуиты подчеркивали, что речь идет именно о католической конфессии: в китайском тексте сказано, что Христос оставил 27 книг, своего рода Канон учения. В сирийском Каноне Нового Завета, Пешитте, всего 22 книги, а в Каноне католическом – именно 27. Итак, несториане «выводились из игры». Кроме того, в тексте надписи подтверждалась истинность католического учения о двуединой природе Христа (в противовес несторианам с их учением о четком разделении божественной и человеческой природы Спасителя). Тем не менее церковь еще долго цеплялась и продолжает цепляться за эту подделку. Правда, в XIX веке каменная плита из Сиань Фу была – вроде бы окончательно – признана фальсификацией авторитетными синологами. Но не церковью!

Интересна история изысканий, связанных с этой необычной находкой. В китайских текстах мы не находим о камне никаких сведений. Иезуит Эммануэль Диас, в 1641 (или в 1644) написавший научный трактат о камне из Сиань Фу, сам не твердо уверен, когда и где камень был найден; он предполагает, что в 1623-1625 гг., и называет места, отстоящие друг от друга на расстояние в 40 английских миль. При этом, естественно, он пересказывает типично христианскую легенду о старом крестьянине, о посетившем его чудесном видении, о чуде в разгар снежной пурги и т. д.

Надпись почти не выветрилась, и это послужило основанием утверждать, что со времени создания («781») плита простояла на поверхности всего 64 года, а в 845-м – была зарыта в землю.

Как это все происходило, сами ли иезуиты изготовили надпись на камне и как именно они это сделали, – неясно и по сей день. Но знание некоторых сторон миссионерской деятельности в Китае позволяет подозревать в фальсификации именно членов Ордена.

Учитывая огромное его значение для католической церкви, а также нескончаемые споры вокруг найденного мраморного блока, я решил внимательнее к нему присмотреться.

В роскошно иллюстрированном и многократно перепечатанном издании об иезуитской миссии в Китае {China illustrata ; Китай в рисунках; Амстердам, 1670) иезуит Атаназий Кирхер обстоятельно описывает каменную плиту и долго и нудно рассуждает о ее подлинности. Оказывается, уже в 1640 году, после того как Кирхер рассказал публике о замечательной находке в своем произведении «Посланец коптов» (Prodromus coptus), ему пришлось выдержать шквал критических нападок. Никто не хотел верить в истинность находки. Видимо, люди – даже не владея китайским, – при одном только взгляде на надпись тотчас различали в ней подделку. «Если они хотят меня провести, пусть придумают что-нибудь получше», – вот буквальный перевод строки одного из сатирических стихотворений Вольтера об иезуитах (цитирую по Дюнне, с. 195) в связи с этим камнем.

• Предыдущая
• 57/82
• Следующая