Дурная компания - Торин Александр - Страница 77

• Предыдущая
• 77/89
• Следующая

Мы прошли мимо ветвящейся стены плюща, покрывавшей калитки и покосившийся забор, и оказались около ее дома. Откуда-то издалека тянуло сладковатым дымком, какой бывает от горящих осенних листьев. Она открыла дверь на скрипящую под ногами веранду. В углу спрятался старый диван с обтрепанными подушками, а на столе, покрытым вытертой клеенкой, стояла бутылка из-под молока с засохшими полевыми цветами.

- Поцелуй меня еще, - она смотрела на меня, чуть приоткрыв рот, и в ее глазах снова появился туман…

Я начал поцелуй, уже потеряв уверенность в правильности своих действий, но даже не успел задуматься об этом, как уже не видел никого, ничего, чувствуя только ее рядом, сжимая маленькие плечи, чувствуя дрожь, поднимающуюся в ее теле, упругую грудь и теряя сознание от происходящего. Она была прекрасна, таинственна, мудра, и желание то перетекало в нежность, то, ударив бумерангом, возвращалось обратно, заставляя сжимать зубы.

- Да, милый, да, - шептала она. Мы держали друг друга, и я все еще не мог поверить в происходящее, понимая, что никогда еще в жизни не был так счастлив. Веранда понемногу начинала сливаться с наступавшими сумерками. С улицы тянуло прохладой и влажностью, и неожиданно за окном застучали первые капли дождя.

- Я люблю тебя…

- Тсс… Молчи… - она приложила палец к губам. Ливень шумел, пахло мокрой листвой, но мы никак не могли встать и смотрели в глаза друг другу, время от времени осознавая свершившееся и начиная весело смеяться.

На перекрестке с визгом затормозила машина, и я вздрогнул от неожиданности.

- Осторожно. - Она затянулась и выпустила дым.

- Тебе не идет, когда ты куришь.

- Какая разница… - Она усмехнулась.

- Не говори так! Ты красивая.

- Была… Я совершенно обычная, немного уставшая женщина.

- Нет, для меня ты всегда останешься… - Я запнулся. - И потом, ты совершенно не изменилась.

- Правда? - Она горько улыбнулась. - Спасибо, комплименты ты делать не разучился.

- Прости меня. - Мне вдруг показалось, что прошедших лет не было.

- Никогда! - Она замкнулась и поежилась. - Ну, где здесь кормят этими вашими спагетти?

Мы зашли в ресторан. Чернявый мальчик в белом переднике бросился усаживать нас за стол, поставил на скатерть бутылку с зеленоватым маслом, корзинку с выпеченным хлебом. Она достала еще одну сигарету.

- Ты что делаешь, здесь запрещено курить!

- Что они у вас совсем с ума посходили? - пожала она плечами и спрятала пачку.

- Ты давно вышла замуж?

- Почти три года.

- Он тебя любит?

- Кажется, да. И потом, это не твое дело.

- Ты вытащила счастливый билет…

- Откуда ты только взялся на мою голову… - Она пристально посмотрела на меня. - Я уже тебя давно забыла, внушила себе, что это было сном. И вот ты опять нашелся… - Она прикрыла глаза ладонью.

- Не надо, - мне стало неловко. - Если ты хочешь, я сейчас встану и уйду, и ты меня больше не увидишь.

- Нет, - казалось, что она напугана. - Побудь со мной немного, -она прикрыла глаза. - У меня легкий приступ мазохизма.

- Хорошо, - волна эмоций захватила меня, и я снова был в этом дачном домике, и запах травы бил в лицо, и мы падали в пропасть, и по окнам стекали капли дождя, и верхушки елей едва виднелись в сиреневой пелене. Как хорошо было разговаривать с ней, когда только начинал говорить что-нибудь, а она с веселой иронией заканчивала за тебя фразу, и я застывал, совершенно не понимая, как она могла прочесть мои мысли. Она снова произносила вслух то, о чем только что думал, подмигивая своими длинными ресницами и смеясь хрипловатым голосом. И что-то накатывало из покрытого влажной темнотой сада огромной волной, подхватывающей нас обоих. Она замирала, глядя на меня, и только ее глаза надвигались, заслоняя все вокруг. Во дворе шумели мокрые листья, удары молнии освещали старую веранду, громыхал гром, и мы каждый раз испытывали странное чувство того, что мы как две половины одного целого, наконец нашедшие друг друга…

- Ваш заказ, - из колышащегося тумана воспоминаний неожиданно возник официант, немного похожий на молодую гориллу, и поставил перед нами дымящиеся тарелки с непривлекательной зеленоватой массой, из которой торчали редкие ломтики грязно-розового цвета. - Не желаете ли чего-либо еще?

- Спасибо… Принесите нам летний дождь, веранду и бутылку советского шампанского… - неожиданно вырвалось у меня.

- Прошу прощения? - На его лице с низко посаженным черепом и маленькими, вдавленными, черными как маслинки глазками, проскользнуло недоумение.

- Да нет, это я пошутил, - неожиданно я снова почувствовал, что горло сдавило и стало невозможно произносить слова.

- Понимаю, - он пристально посмотрел на меня, затем на мою спутницу, и вдруг лицо его потеплело и неожиданно приобрело неуловимые человеческие черты. - Наслаждайтесь обедом, - он улыбнулся. - Может быть, закажете десерт?

- Что с тобой? - она пристально посмотрела мне в лицо, рассеянно ковыряя вилкой зеленоватое пюре.

- Так, - я с трудом выдавил из себя окончание фразы, - одолели воспоминания.

- Какие?

- Ты знаешь, у нас в компании этот ресторан наверняка бы был назван "правильным". Ты знаешь, что такое правильные рубашки, брюки, носки, пояса, ботинки, магазины, города, рестораны и государства?

- Нет, при чем здесь рубашки? - она недоуменно взглянула на меня.

- У правильных рубашек сзади вешалочка и складочка, и горе тем, кто приходит в компанию без нее. У нас на входе стоит вице-президент и каждого входящего тщательно проверяет на предмет этой детали. Тех, кто пришел без складочки, отправляют чистить сортиры. А ресторан этот правильный, потому что официант похож на гориллу, но в то же время совершенно дресированный и очень вежливый. Иногда даже на человека становится похож и десерт предлагает, как в цирке… - Я понес какую-то бессвязную чушь, стараясь убежать от скрывающегося внутри холода.

Она весело засмеялась, впервые за все время, чуть наклонившись вперед и прикрыв губы ладонью.

- Все ты врешь, хочешь запутать меня. - Она испытующе взглянула мне в глаза. - О чем ты думал?

- Тебя не проведешь, - мне стало жутко и я понял, что врать ей не могу. - Я думал о тенях, которые приходят ночами в темноте. Знаешь, когда лежишь с открытыми глазами и призраки как черные бабочки роятся вокруг.

- Это мне очень хорошо знакомо… - Глаза ее погрустнели, и в уголках губ появилась горькая складка. - Ну что ты за человек такой? Мы с тобой какие-нибудь двадцать минут вместе, а кажется, что прошла целая вечность.

- Ты помнишь тогда, когда мы познакомились, нам в первый же вечер показалось, что мы знакомы уже много лет…

- Прекрасно помню. Ты перевернул мне всю душу, сумасшедший, негодяй! Скажи, ну быстро, не отпирайся, - глаза ее загорелись, и она нервным движением неожиданно крепко схватила меня за руку, - у тебя хоть раз потом что-нибудь подобное было? Отвечай! Я требую!

- Нет, никогда. - То, что она только что сказала, преследовало меня год за годом ночами, не давая спать, заставляя задыхаться, хватая воздух ртом, и я почувствовал, что комок снова поднимается изнутри и сдавливает горло, - Я люблю тебя.

- Запоздалое признание, - она усмехнулась той своей удивительной горькой и немного циничной улыбкой, которая всегда так волновала меня.

- Прости меня, - я взял ее за руку.

- Поздно. - Она бросила вилку. - Ужасно хочется курить. Эта ваша вермишель по-американски действительно жуткая гадость… Пойдем отсюда.

Мы вышли на улицу, и она жадно затянулась. Мы молчали. Высокие, освещенные солнцем пальмы медленно колыхались, цементные застекленные кубы немигающим взглядом смотрели на нас узкими глазницами одинаковых окон. Над самыми крышами домов с ревом заходили на посадку самолеты. У светофора, молчаливо подперев лицо кулаком, сидел на тротуаре пожилой негр в лохмотьях. Он думал о своем, уставившись в одну точку на сером асфальте и прислушиваясь к шороху проносящихся мимо шин.

• Предыдущая
• 77/89
• Следующая