Путь самца - Трахтенберг Роман Львович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/40
• Следующая

А был ещё случай, когда две девушки предлагали мне деньги. Такие холёные, в золоте, в брильянтах. Девочки подвалили после программы и сказали, что им очень поправилось. Они бы хотели ещё. И готовы заплатить триста долларов, если я буду выступать только для них у них же дома.

Девочки, заметьте, очень симпатичные.

Но сумма меня покоробила.

Если бы они повели себя иначе, я поехал бы и бесплатно, и даже сам купил бы выпивку. Но брать триста долларов — себя не уважать.

— Пятьсот! — заявил я.

— Мы подумаем, — сказали они и исчезли. «Девчонки, вернитесь!» — хотелось закричать в толпу. Но было неловко. А могла бы получиться глава «Как Трахтенберга купили бабы». Не получилось. М-да.

…С этих заказчиц можно перейти к теме гастролей. Меня, действительно, как и большинство современных артистов, можно вызвать на дом. Только, разумеется, это дороже, чем прийти в клуб. Но зовут часто. И нередко вместе со стриптизерками. Как всякий другой начальник, имея возможность дать своим подчинённым заработать, я беру только те «служебные единицы», которые мне дают. А что: частные вечеринки — неплохой приработок для них. У меня гастроли всегда «нажористые» — накормят, напоят, устроят экскурсии. И им хорошо, и мне: не приходится искать секс в чужом городе. Обычно вчетвером и кувыркаемся. Ну а на программах девчонки часто меня спасают. Ведь бабы, перевоспитанные Трахтенбергом, все же на порядок профессиональнее, чем другие. По-моему, это замечательные служебные отношения.

Так, однажды мне заказали устроить необычный праздник. Десяток наших олигархов хотели повеселиться, но не знали как. Они многое видели, везде были. Хотелось «чего-то эдакого, какого-то, знаете ли, космического секса»…

— Хотите школьные выпускные экзамены? — предложил им одну из своих идей.

— Хотим! — загорелись они. Возможность погрузиться в детство — это почти всегда радость.

И я начал трудиться над программой. Придумал четыре урока, контрольные, лабораторные. Пришлось для реализации проекта снять на выходные обычную среднюю школу, в каких все когда-то учились. Вокруг неё по периметру выставили охрану. И начали!

У входа заказчиков встречали настоящие бабушки из родительского комитета. Посадили «мальчуганов» за настоящие исписанные парты. По порядку мальчик-девочка (вот эти девочки, целый автобус шлюшек-рецидивисток, все мне испортили).

Стоя у доски с указкой, я изображал строгого учителя биологии.

— Ответьте, дети, на вопрос. Если у тебя семь носов, пять рук и две жопы, то кто ты? Ага, не знаете! Правильный ответ — пи…н (врун).

— А теперь загадка. У «А» была «Б». Но потом «Б» ушла к «Ц», И что теперь делать «А»?

— Искать другую «Б»! — радостно подсказали мне из класса.

— Правильно, мальчик!

А в классе… Бабы гоготали незатыкаемо, как когда-то Климакс. Они напились, как гоблины, и обсуждали свои дела. При том, что сами мужики пили гораздо меньше. Они заплатили за шоу. Им хотелось вспомнить школу, и было интересно, что дальше.

А дальше шёл урок анатомии; лабораторная работа. Раздал всем фаллоимитаторы и попросил на скорость надеть на них презервативы. Один «мальчик» надел быстрее всех и был тут же вызван к доске. Ещё я вызвал «школьницу»: это была уже моя девочка, обученная и правильно себя ведущая.

— Скажи нам, мальчик, какие ты знаешь способы сексуального контакта? — попросил я.

— Ну вот, можно в рот.

— Показывай.

Он показал. Это не трудно.

— А ещё какие?

— Во влагалище?

— Правильно! Ты показывай, а не рассказывай. У нас лабораторная работа. А «школьница» уже стянула трусики и, усевшись на стол, раздвинула ноги.

Ох, мечта каждого старшеклассника! Может, хоть так, во время игры её можно вспомнить? Обновить притупившиеся ощущения. Сейчас уже все привычно и скучно — бабы, сауны…

И «мальчик» показал на «однокласснице», как и что надо делать.

— А ещё? — дожимал я. — Давай. У тебя решается вопрос, четыре или пять.

…А в классе нарастал непрекращающийся гам из пьяных бабских голосов. Остановить его было невозможно. Я бил указкой но столу, выбегал из класса, я сорвал голос. Всё было бесполезно. Мы хотели принять их в пионеры, но и «на линейке» их с трудом удалось построить. Пьяные сучки испортили всё.

Чего они орали, скажите мне, а?!

Их пригласили на эксклюзивное шоу, которое они никогда нигде не увидят. Нажраться ведь можно и чуть позже.

Вот таких я называю только одним словом — бл…ди.

Есть старый анекдот.

Так же было и в школе. Чего они орали? «Бл…ди, сэр».

Программу, которую тщательно и профессионально готовили, удалось показать лишь на каком-то самодеятельном уровне. А заказчики-то ведь тоже готовились. Они почти не пили и были готовы написать диктант, чтоб я его проверил и выставил оценки.

Впрочем, мужички и так остались довольны. Но вот я был очень сильно расстроен. И тогда понял одну важную вещь. Если не буду превращать чужой праздник в свой собственный, то свихнусь рано или поздно. Мне наскучит эта работа. Она убьёт все живое, что во мне было или ещё может быть. Нельзя двадцать лет подряд произносить одни и те же тосты. Надо самому придумывать формы веселья. Делать то, что никто не делает. И я пытаюсь. А тут — «бл…ди, сэр!

…За то, что мои девчонки никогда так не поведут себя на программе, я их уважаю. И даже терплю многое от своих танцовщиц. Сейчас уже я работаю в Москве и стараюсь именно их вызвать сюда на работу, хотя для меня это частенько геморрой. То сними им гостиницу, то накорми в ресторане, то трахни, а я уже, между прочим, не мальчик.

Как-то две моих воспитанницы жили неделю у меня дома, у них были проблемы с квартирой. Скажите, вы представляете себе «звёзд нахального стриптиза» в приличном доме?! Одна из них в этот момент была «подсевшая» на садо-мазо. Всю ночь она, не ленясь, шастала по каким-то садистским клубам, где её пороли. Пришла в девять и завалилась спать. В одиннадцать пришлось её будить; ко мне должны прийти люди. Девушка встала, сходила в душ и, даже не одевшись, уселась пить кофе. Одеваться ей было лень, к тому же потом снова раздеваться. Ей это на фиг надоело, пояснила она.

То, что «звездища» была голой, а я ждал телевизионщиков, оказалось только половиной беды. Когда она встала, я понял, что вся жопа у неё фиолетовая!

— Е… твою мать! Ты как собираешься с таким задом работать?! — решил тактично поинтересоваться я.

Она лениво оглянулась и сказала, что через два дня всё пройдёт. У них существует «специальная техника порки», и даже «специальные плётки», а я просто ничего не догоняю, потому, что тёмный. В этот момент в дверь позвонили!

Вы думаете, стриптизерка побежала одеваться?! Размечтались. Ей, видите ли, «надоело одеваться и раздеваться каждый день!» Она так и осталась сидеть, в чём мать родила.

Как я понял, телевизионщики тоже оказались людьми тёмными. Глаза у них стали квадратными и нездорово косили на голую фиолетовую жопу.

«Не обращайте внимания, — я, как мог, пытался сгладить ситуацию, — это просто бл…и. Живут пока тут. Им, к сожалению, больше негде».

А что, вполне себе… удовлетворительное объяснение.

Хотел как лучше — вышло как всегда.

Помогаешь им, а потом вполне можешь услышать про себя слухи, что Трахтенберг — извращенец. Но зато, знаете, что… Я думаю, каждый мужчина время от времени перебирает в памяти самые яркие эпизоды своего общения с женщинами. У кого-то это секс в туалете авиалайнера. У кого-то воспоминание о том, как первый раз был сразу с двумя. Для меня, по крайней мере, за последние пять лет самым приятным из воспоминаний был день моего ухода из клуба «Хали-Гали». Все девочки-стриптизерши стояли в коридоре, выстроившись в ряд, держали букеты цветов и плакали. Они со мной прощались. Я бы никогда не поверил, что такое может быть. Но, оказывается, я был очень неплохим начальником.

• Предыдущая
• 23/40
• Следующая