Сговор остолопов - Тул Джон Кеннеди - Страница 65

• Предыдущая
• 65/97
• Следующая

Ему подмигнул матрос, опиравшийся на фонарный столб. Джордж ответил на приветствие неприличным взмахом татуированной руки и, ссутулившись, зашаркал ногами по улице. Проходя мимо Пиратского Переулка, он услыхал какие-то вопли. Там чокнутый торговец сосисками пытался зарезать пластмассовым ножом какого-то педика. Киоскеру этому совсем башню снесло. Джордж на секунду приостановился, разглядев качавшиеся и подскакивавшие сережку в ухе и кашне, пока педик визжал, будто его в самом деле резали. Киоскер, вероятно, не представлял себе ни какой сегодня день, ни какой месяц и даже год. Наверное, думает, что сегодня Марди-Гра.

Шпика из уборной, шедшего следом за матросом, Джордж заметил как раз вовремя. Сейчас он был похож на битника. Джордж заскочил в одну из арок древнего административного здания периода испанского владычества, «Кабильдо», и по галерее промчался до улицы Св.Петра, потом добежал до Королевской и направился прочь от центра, к автобусным линиям.

Теперь шпик, значит, по Кварталу рыскает. Приходится признать — фараоны на высоте. Господи Иисусе. Ни единого шанса не оставляют.

И мысли его вернулись к вопросу хранения. Он уже начинал себя чувствовать каким-то уголовником в бегах, прячущимся от легавых. Куда теперь? Он вскарабкался в автобус «Страсть» и стал над этим размышлять всерьез, пока железный ящик разворачивался и выезжал на Коньячную улицу мимо бара «Ночь Утех». На тротуаре стояла Лана Ли — она руководила своим черным парнягой, который устанавливал на мостовой перед баром какой-то плакат в застекленной коробке. Парняга щелчком отбросил сигарету, которая подпалила бы мисс Ли прическу, если б не была направлена снайперской рукой. Бычок проплыл над самой головой мисс Ли лишь в каком-то дюйме. Какие ловкие нынче пошли негритосы. Надо будет как-нибудь вечерком заехать куда-нибудь к ним в район, яйцами пошвыряться. Они с корешами уже давно так не развлекались: берешь чью-нибудь пришпоренную тачку, катаешься по округе и пуляешь себе в негритосов, которым мозги не хватило на обочине не стоять.

Но вернемся к вопросу хранения. Только когда автобус пересек Елисейские Поля, Джордж что-то придумал. Вот же оно. Все время перед носом маячило — он просто не сообразил. Джордж готов был пнуть себя в лодыжку заточенным носком своего цыганского сапога. Перед глазами у него стоял прекрасный, просторный, защищенный от превратностей погоды металлический ящик, мобильный несгораемый шкаф, который ни одному шпику на свете, сколь бы хитер он ни был, не придет в голову открыть, сейф, охраняемый самым большим олухом в мире: отсек для булочек в жестяной сосиске этого придурочного киоскера.

— Ай, погляди только, — сказала Санта, поднося газету к самом носу. — Какую славненькую картину у нас показывают с маленькой Дебби Рейнольдс [Дебра (Мэри Фрэнсис) Рейнольдс (р.1932) — ведущая актриса американских мюзиклов 50-х годов. «Тэмми и холостяк» — ее фильм 1957 года.].

— Ай, какая миленькая, — откликнулась миссис Райлли. — Вам она нравится, Клод?

— А это кто? — с приятностью осведомился мистер Робишо.

— Маленькая Дебра Рейнольдс, — пояснила миссис Райлли.

— Я, кажется, не могу ее припомнить. Я не ходок по картинам.

— Она дорогуша, — сказала Санта. — Такая щупленькая. Ты когда-нибудь видела ее в той прелестной фильме, где она там Тэмми играла, Ирэна?

— Это там, где она ослепла?

— Нет, девушка! Ты, наверно, с другой перепутала.

— Ох, я даже знаю, с кем, лапуся. Я про Джун Уайман [а самом деле — Джейн Уайман (Сара Джейн Фолкс, р. 1914) — звезда американского кино 1940-х годов, знаменита своим ответом на вопрос, почему она развелась с Рональдом Рейганом: «Он слишком много говорил».] думала. Она тоже милашечка была.

— Ай, хорошая какая, да, — откликнулась Санта. — Помню ту картину, где она играла куклу такую глупую, ее еще потом снасильничали.

— Боже-Сусе, хорошо, что я не пошла.

— Ай, чудесная картина была, малыша. Очень драматиццкая. Какое у этой куклы лицо было, когда ее снасильничали. Никогда не забуду.

— Кому-нибудь еще кофы налить? — спросил мистер Робишо.

— Ага, вот суда плесните, Клод, — сказала Санта, снова складывая газету и швыряя ее на холодильник. — Как жалко же, что Анджело не смог. Бедненький мальчик. Сказал мне, что день и ночь работать сам будет, чтоб хоть кого-нибудь привлечь. Наверно, дежурит сегодня где-то. Вы бы слышали, чего мне Рита евонная грит. Анджело, кажись, пошел и купил себе носить много дорогой одёжи, чтобы, наверно, какого супчика привлечь. Ну стыд же ж какой, а? Оно и видно же ж, как мальчик органы любит. Если его вышибут, у него ж сердце разобьется. Ох, хорошо б он побродягу какого привлек.

— Тяжкая у Анджело дорожка, — рассеянно произнесла миссис Райлли. Она вспомнила о вывеске «МИР ВСЕМ ЛЮДЯМ ДОБРОЙ ВОЛИ», которую Игнациус прикрепил кнопками к фасаду их дома, вернувшись как-то раз с работы. Как только она появилась, мисс Энни пустилась в допрос с пристрастием — она орала свои вопросы из-за закрытых ставень. — А что вы думаете, Клод, если кому-то мира хочется?

— По мне, так это чистый комуняс.

Худшие страхи миссис Райлли осуществились.

— А кому это мира хочецца? — спросила Санта.

— Игнациус вывеску на дом повесил про мир.

— Я так и знала, — рассердилась Санта. — Сначала этот мальчик короля себе хочет, а теперь — мира. Говорю тебе, Ирэна. За ради твово же блага. Мальчика твово следывает посадить.

— А сережку он уже не носит. Я его спросила, а он грит: «Не ношу я никакой сережки, мамуля».

— Анджело врать не станет.

— Может, у него — малюпусенькая.

— По мне так сережка сережка и есть. Правда же ж, Клод?

— Это правда, — степенно ответил Клод Санте.

— Санта, лапуся, какая миленькая у тебя Святая Дева на тиливизере, — поспешила отвлечь их от сережки миссис Райлли.

Все посмотрели на телевизионный приемник, стоявший рядом с холодильником, и Санта ответила:

— Ну она же правда хорошенькая? Это наша маленькая Матерь Чиливиденья. У нее снизу присоска, чтоб я ее не сшибла, когда грохочу тут по кухне. Я ее у Ленни купила.

— У Ленни все есть, — сказала миссис Райлли. — И, похоже, с хорошего пластика сделали, не ломается.

— Ну, как вам, детишки, ужин понравился?

— Он был восхитителен, — ответил мистер Робишо.

— Чудесный, — подтвердила миссис Райлли. — Уж я давненько так хорошо не кушала.

— Гаарфф, — рыгнула Санта. — Я, мне кажется, сильно много чесноку бухнула в эти фаршированные баклажаны, да токо с чесноком я всегда перебарщиваю. Мне даже внучата постоянно твердят: «Эй, мамо, ты точно всегда с чесноком перебарщиваешь.»

— Ай, как же ж мило, а? — заметила миссис Райлли по поводу внучат-гурманов.

— А по мне, так баклажаны отличные, — сказал мистер Робишо.

— Я самая щасливая, токо когда полы драю или еду себе готовлю, — сообщила Санта гостям. — Ох и люблю я каструлю котлет наготовить или джамбалаи с креветками.

— И мне готовить нравится, — вставил мистер Робишо. — Дочке помочь иногда.

— Ну это уж точно, — подтвердила Санта. — Мущщина, который готовить умеет, — первый помощник в дому, уж поверьте мне. — Она лягнула миссис Райлли под столом. — Коли у женщины мущщина готовить любит, так, щитай, повезло девочке.

— А вам нравится готовить, Ирэна? — спросил мистер Робишо.

— Это вы мне, Клод? — Миссис Райлли пыталась себе представить, как Игнациус выглядит с сережкой в ухе.

— Хватит же ж в облаках витать, девонька, — распорядилась Санта. — Тут Клод у тебя спрашивает, ты готовить любишь?

— Ага, — соврала миссис Райлли. — Нравится мне готовить, нравится. Тока иногда на кухне так жарко, а особо — летом. Из проулка почти совсем не дует. Игнациус же ж все равно всякую дрянь обожает. Дай ему нескока бутылочек «Доктора Орешка», да побольше выпечки, и он уже довольный ходит.

— Вам себе надобно летрическую плитку завести, — посоветовал мистер Робишо. — Я своей дочке такую купил. От нее не стока жару, как от газовой.

• Предыдущая
• 65/97
• Следующая