Сговор остолопов - Тул Джон Кеннеди - Страница 66

• Предыдущая
• 66/97
• Следующая

— Откуда ж у вас стока денег, Клод? — заинтересованно спросила Санта.

— А у меня пензия хорошая от железнодороги. Я ж у них сорок четыре года проработал. Мне же такой красивый золотой значок дали, когда уходил.

— Ай, как мило, а? — сказала миссис Райлли. — Так вы хорошо добились, а, Клод?

— Потом, — продолжал мистер Робишо, — у меня недвижность внаем вокруг дома. Я всегда чуточку зарплаты откладывал, чтоб в недвижности потом инвестирывать. Недвижность — это же хорошая инвестицыя.

— Еще бы, — закивала Санта, делая страшные глаза миссис Райлли. — Так вы, значит, теперь обеспечены, а?

— Мне довольно прилично хватает. Но знаете — надоедает иногда с дочкой и ее мужем жить. То есть, у них дело молодое. Своя семья, опять же. Они ко мне очень хорошо относятся, да мне бы все равно лучше какой-нибудь домишко, но чтоб свой. Понимаете, да?

— На вашем месте, — сказала миссис Райлли, — я бы там и осталась. Если ваша маленькая дочка не против, тоись, — так-то у вас там все славно налажено. Ох, вот бы только у меня послушный мальчик был. Скажите же ж спасибо за то, что у вас есть, Клод.

Санта впечатала каблук своей туфли в лодыжку миссис Райлли.

— А-ай! — воскликнула та.

— Х-хосподи, прости меня, малыша. Всё мои ноги здоровущие. Большие ноги меня всегда беспокоили. В обувном не подберешь никогда ничего. Продавец видит — я иду, и думает уже: «Боже ж мой, вон опять мисс Батталья идет, что же мне делать?»

— Да не такие ж они у тебя и большие, — заметила миссис Райлли, заглядывая под кухонный стол.

— Я ж их просто в эти туфли тесные втиснула. Видела б ты, какие они, когда я босиком хожу, девонька.

— А у меня ноги хр о мые, — сообщила миссис Райли остальным. Санта сделала ей знак не обсуждать свои недостатки, однако закрыть миссис Райлли рот было непросто. — Иной день и вообще ходить не могу. Мне кажется, они у меня болеть начали, когда Игнациус был совсем кроха, а я его повсюду на себе таскала. Боже-Сусе, как же он медленно ходил. И носом все время падал. Да и тяжеловат был для свово возраста. Может, от этого у меня артюрит.

— Послушайте-ка, детки, — быстро вмешалась Санта, чтобы миссис Райлли не успела пуститься в описание какого-нибудь нового ужасного недостатка. — А не сходить ли нам поглядеть милашечку Дебби Рейнольдс?

— Это будет мило, — ответил мистер Робишо. — Я никогда на картины не хожу.

— Ты хочешь сходить картину посмотреть? — переспросила миссис Райлли. — Ну, я не знаю. У меня ноги.

— Ай, да ладно тебе, девонька. Давай из дому выберемся. Тут чесноком воняет.

— Игнациус, кажись, мне говорил, что это фильма никудышняя. Он кажную новую картину не пропускает, этот мальчик.

— Ирэна! — рассердилась Санта. — Ты все время про этого мальчика думаешь, а он тебе столько хлопот чинит. Да проснись же ж, наконец, малыша. Если б у тебя понятие хоть какое было, ты б давно его уже в Благодарительную Больницу сдала. К нему б там шлан включили. Ему б там летрицкую розетку вставили. Игнациусу твому б там показали, где раки зимуют. Он бы там сразу себя вести стал.

— Да-а? — с интересом спросила миссис Райлли. — А скока это стоит?

— Это бесплатно все, Ирэна.

— Государственное здравохранение, — заметил мистер Робишо. — Там, наверно, сплошь комунясы с попутчиками работают в этом месте.

— Этой больницей монашки заправляют, Клод. Х-хосподи, и где вы только всю эту ахинею про комунясов нахватали?

— А может сестер этих обдурачили? — сказал мистер Робишо.

— Ай, какой ужыс, — печально покачала головой миссис Райлли. — Бедненькие сестрички. Заправляют всем для банды комунясов.

— Да плевать мне, кто там заправляет, — сказала Санта. — Если там бесплатно людей запирают, Игнациусу там самое что ни на есть место.

— Игнациус тока начнет там с народом разговоры вести, они, наверно, разозляцца и надолго его запрут хорошенько, — произнесла миссис Райлли, однако думала она о том, что даже такой выход из положения ее устраивает. — Может, он дохторов слушацца не будет.

— Заставят, куда денецца. По кумполу надают, в мирительную рубашку запрут, да еще воды на него сверху накачают, — с несколько чрезмерным воодушевлением высказалась Санта.

— Вы о себе совсем не думаете, Ирэна, — вмешался мистер Робишо. — Этот ваш сынишка вас же в могилу загонит.

— Во-во. Скажите ей, Клод, скажите.

— Ладно, — решилась миссис Райлли. — Дадим Игнациусу шанец. Может, он еще хорошо добьётцца.

— Сосисами торговать? — осведомилась Санта. — Х-хосподи-и. — Она покачала головой. — Ладненько, давайте я талерки эти в раковину закину. Пошли, поглядим на эту дорогушечку Дебби Рейнольдс.

Через несколько минут, после того, как Санта заглянула в гостиную поцеловать на прощанье мамочку, троица направилась к кинотеатру. День простоял безмятежный; с Залива не прекращало тянуть южным ветерком. Да и вечер теперь еще был теплым. Густые запахи средиземноморской стряпни плыли по скученным дворикам из открытых кухонных окон каждого многоквартирного и спаренного дома. Казалось, все жители до единого вносили свой, сколь угодно незначительный, вклад в общую какофонию падающих кастрюль, громыхающих телевизоров, спорящих голосов, орущих детишек и хлопающих дверей.

— Приход Св.Одо севодня дает жару, — глубокомысленно заметила Санта, когда троица медленно шла по узенькому тротуару между обочиной и ступеньками домов на две семьи, выстроенных плотными прямыми рядами в каждом квартале. Уличные фонари освещали голые участки асфальта и цемента без единого дерева и сплошные старые черепичные крыши. — А летом тово хуже. Все по улицам шастают часов до десяти-одиннадцати.

— Ты только мне не рассказывай, ненаглядная моя, — перебила ее миссис Райлли, трагически ковыляя между своими друзьями. — Ты не забывай — я сама с улицы Дофина. Мы, помню, тубаретки на банкет выставляли и сидели там до полуночи иногда, чтобы в доме остудить. А о чем только люди там ни судачили! Боже-Сусе.

— Сплошь пересуды, иначе не скажешь, — согласилась Санта. — Злые языки.

— Бедненький папочка, — сказала миссис Райлли. — Уж такой бедный был. Помню, когда пошел и рукой в этот ремень от вертилятора попал, у соседей наглости хватило еще и говорить, что он, наверно, пьяный был. И письмо нонимное про него мы получили. А тетушка моя бедненькая, Танта Бу-бу. Восемьсят лет. Свечку жгла по свому бедному мужу-покойнику, так она с ночной тумбочки свалилась и матрас ей подпалила. А люди злословили — в постели курила.

— А я верю, что люди — невиновные, пока не доказано, что виноваты.

— Я вот так же думаю, Клод, — сказала миссис Райлли. — Вот тока давеча Игнациусу грю: «Игнациус, я верю, что люди — невиноватые, покудова не докажут, что виноваты».

— Ирэна!

Они пересекли проспект Св. Клода, когда плотный поток машин на минуту иссяк, и пошли по другой стороне под неоновыми вывесками. Проходя мимо похоронного бюро, Санта задержалась перекинуться словечком с одним из безутешных родственников, стоявшим на тротуаре:

— Послушайте, мистер, а кого это там положили?

— Старушку Лопес провожают, — ответил человек.

— Что вы говорите? Это жена того Лопеса, что маг а зин держал на Французовой?

— Она самая.

— Ай, как жалко, — протянула Санта. — А от чего?

— Сердчишко прихватило.

— Ай, ну ужыс-то какой, а? — с чувством вступила миссис Райлли. — Бедненькая девочка.

— Вот кабы я одета была, — сообщила Санта человеку, — я б непременно зашла соболезны выразить. А то мы тут с друзьями как раз на картину идем. Спасибо вам.

Они двинулись дальше, и Санта принялась в красках описывать миссис Райлли множество скорбей и невзгод, из которых состояло унылое существование старушки Лопес. В конце концов. Санта произнесла:

— Я, наверно, ее семье мессу закажу.

— Боже-Сусе, — выдохнула миссис Райлли, ошеломленная биографией старушки Лопес. — Я, наверно, тоже — за упокой беньдяшкиной души.

— Ирэна! — возопила Санта. — Но ты же даже их не знаешь совсем!

• Предыдущая
• 66/97
• Следующая