Море волнуется — раз - Туманова Юлия - Страница 6

• Предыдущая
• 6/51
• Следующая

— Здорово, Семен. Че случилось?

Сразу — «че случилось»?! И еще на собаку удивляется! Сам говорить по-человечески не умеет! Тут друг звонит, сто лет не виделись, а он — «че случилось?!»

— Эдик женится! Ты слышишь, Темыч? Наш Эдик женится!

Их было четверо — закадычных еще со школьных времен. Эдик — румяный, добродушный очкарик, вечный двоечник, но смирный и безобидный. Выбился в люди, как говорит дед. Виноградников видимо-невидимо, заводик маленький и еще парочка ресторанов и агентство по недвижимости в Большом Сочи.

Артем — хмурый переросток-каланча, молчун и зануда. Даже деды в армии обходили его стороной, наткнувшись на холодный взгляд из-под насупленных бровей.

А близнецы — Сенька со Степкой — всю жизнь хулиганы, заводилы, бесшабашные, фартовые, резвые, будто с пером в одном месте.

Объяснить их дружбу было невозможно. Только сейчас, к тридцати с лишним годам, появилось что-то общее. Все четверо так и оставались холостяками. Правда, в силу разных причин.

И вот, здрасте вам! Эдик женится!

— Эй, Сенька, ты ничего не путаешь? — Артем от удивления даже забыл, что хочет спать. — Мы с ним на прошлой неделе виделись, ни про какую свадьбу и речи не было!

— А теперь есть! — с удовольствием возразил Семен.

— Слушай, скажи толком, а?

— А я как говорю? Заявление они подали. Эдик, конечно, денег кому надо сунул, и через пару недель их уже распишут. За это время он как раз все к свадьбе подготовит.

— Да с кем распишут-то?! — взбеленился Артем. Все любовные приключения Эдика сводились к тому, что очередная девица начинала требовать — сначала шубу, потом «мерседес» последней модели, потом часть акций, потом ежедневное пособие, суммой с четырьмя нолями. Эдуард Самсонович хоть и был человеком в высшей степени наивным и добродушным, но такое положение дел его не устраивало.

А другие девицы не попадались. Может, кончились просто другие-то, изредка философствовал Артем, желая ободрить друга.

— С Глафирой! — между тем заорал Сенька, так что даже Ника услышала и изумленно клацнула челюстью.

Артем посмотрел на нее и тоже клацнул. Ну и ну! Глафира, стало быть!

— И кто такая эта Глафира?

— А я знаю? — вроде бы обиделся Семен. — Я ее даже не видел, Эдик боится, что ее сглазят и держит чуть ли не в парандже. Он на свадьбу-то только нас зовет, прикинь? Ну, еще родителей.

— Офигеть, — прочувствованно заявил Артем.

Все это выглядело очень странно. Еще на прошлой неделе никакой Глафиры в помине не было. Это раз. И еще. Обычно, когда заходила речь о женитьбе, близнецы цинично хмыкали, Артем раздраженно молчал, и только Эдик с удовольствием строил планы и мечтал вслух, как назовет гостей полон дом и будет пировать недели две без продыху.

Артем глянул на Нику вопросительно. Та флегматично зевнула. Все течет, все изменяется, вот что она хотела сказать.

Как будто он сам не знал!

Просто терпеть этого не мог и всяческие перемены заранее ненавидел.

— Короче, Темыч, — ожил в телефонных недрах Семен, — мы к тебе пятнадцатого заедем. Поплывем на «Афоне», лады?

— А че не на машинах?

Артем свою Афоню, «Афродиту» то есть, без особой надобности в личных целях использовать не любил. Афоня была скромной труженицей, а на свадьбе явно превратится в плавучий кабак.

— А? Тебя не слышно, Темыч! В общем, жди пятнадцатого, лады?

Вот так вот, сразу не слышно ему стало! Артем запихал мобильный под подушку и озадаченно запыхтел. Ника смотрела язвительно.

— Чего? — буркнул он. — Зря надеешься. Вовсе я не завидую.

Ну, конечно, конечно, нарисовалось на черной морде.

— Чему завидовать-то? — психанул Артем. — Может, Глафира эта настоящая стерва, да еще и с костяной ногой! И нечего на меня смотреть! Спать давай!

Он бодро захрапел, думая о том, как это Эдик решился на такой шаг. Женитьба — дело серьезное, в этом Артем был уверен на сто процентов. К тому же предполагающее некоторое наличие чуйвств-с. Тех самых, которые были ему неизвестны, а обнаруженные у других вызывали только ехидную, недоверчивую ухмылку. Эдику Артем верил. Значит, если друг надумал жениться, то самое — неизвестное, нелепое, невероятное — действительно существует.

После тридцати лет спокойной жизни осознать это было сложно. И, вместо того чтобы наконец заснуть, Артем стал себя уговаривать, что просто Эдику приспичило обзавестись потомством.

Да, эта причина казалась более обоснованной. И уж куда более реальной.

— Павел Антонович, к вам пришли, — сообщила секретарша.

— Кто? — нетерпеливо откликнулся он, не отрывая взгляда от монитора, где светились всевозможные таблицы, в которых следовало немедленно что-нибудь понять.

Он не понимал, но очень старался. Никаких встреч на это время не назначено, иначе электронный ежедневник оповестил бы.

Павел Антонович доверял технике безгранично.

— С телевидения, — между тем пояснили в селекторе, и Пашка уловил в голосе секретарши непривычные восторженные нотки.

Странно. Телевидение он точно не приглашал. Интервью без подготовки — это никуда не годится. Погнать их, что ли, поганой метлой?

— Это Тамара Содко, — захлебываясь от радости, уточнила секретарша. — Ну, Павел Антонович, программа «Горе от ума».

— «Горе от ума»?! А, так это Томка! Пускай заходит.

Томка зашла. Он помахал из-за компьютера и сообщил, что через две секунды будет в ее полном распоряжении.

— Привет, — наконец, выбрался Пашка из-за стола, — садись.

— Я уже сижу, — скромно потупилась она и от смущения закинула ногу на ногу.

Пашка покосился на эти самые ноги, потоптался на месте и спросил нерешительно:

— А ты что, от Ладки? У нее случилось что-то? Других предположений по поводу появления в его офисе известной телеведущей, а по совместительству — подруги сестры, не было.

— Случилось, — кивнула Тамара. Почему-то ему стало грустно. Как-то даже скучно быть таким проницательным.

Все в его жизни предсказуемо и привычно. Еще минуту назад он этим гордился. А сейчас… что-то как-то… обидно, вот.

Перетрудился, наверное.

— А что такое? — Он уселся на другой край дивана. — Что стряслось?

— У тебя сестра весит сорок килограмм, а ты спрашиваешь, что стряслось?! — с преувеличенной яростью выкрикнула Тамара.

Он безумно ей нравился, просто невероятное что-то. И они впервые встретились наедине. И где! В святая святых — его офисе.

Крышу у нее окончательно снесло, и собственным криком Тамара напомнила себе, что пришла по делу. И никаких «Я вам пишу, чего же боле!»

— Я что-то не понял, — буркнул Пашка, — причем тут Ладкин вес?

— Мы за нее волнуемся! — с силой выдохнула Томка.

— Я тоже, — кивнул он, — только ей на это плевать с высокой крыши.

— Сейчас модно говорить «с высокой секвойи», — поправила Тамара, чувствуя себя последней дурой.

Он посмотрел озадаченно, решая, наверное, вызывать ли неотложку или обойтись собственной охраной для выдворения этой идиотки.

— Так что, Тамар? Извини, конечно, но у меня работы полно, давай внятно обсудим проблему.

Если бы она могла внятно-то!

Дурацкая была идея, вот что определенно ясно. И чего она приперлась? Через час съемка, текст ни хрена не выучен, на лбу прыщ вскочил размером с помидор, Пашке до него дела нет, а зрители заметят и на смех ее поднимут, и будут в студию звонить да советовать протирать морду лосьонами, толченым горохом и прочей дрянью!

Тяжелый день.

— Паша, — сказала она с нажимом, — надо что-то делать!

— Что именно? — терпеливо уточнил он, косясь на часы.

Плакали таблицы. Ни черта он там не поймет.

— Спасать твою сестру, вот что!

— Как? — заинтересованно склонил голову он. — Я, между прочим, последние три года только этим и занимаюсь, можно сказать. Денег она у меня не берет, подарков тоже, вон машину купил, она ее матери отдала. Как будто для матери я не могу отдельную приобрести!

• Предыдущая
• 6/51
• Следующая