Лицо во мраке - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 34

• Предыдущая
• 34/70
• Следующая

Дик прочел газету и невольно удивился точности репортерских сообщений. Все же в них недоставало некоторых подробностей, и он был этим доволен. В десять часов он допросил кухарку Маршалта, толстую пожилую женщину, меньше всех остальных взволнованную печальными событиями прошлой ночи.

— В котором часу ушел мистер Маршалт? — был его первый вопрос.

— В половине седьмого, сэр. Я слышала, как закрылась входная дверь, и Милли, старшая горничная, пошла посмотреть, так как думала, что уже вернулся Тонгер. Потом, решив, что это пришел хозяин, она заглянула в его кабинет, но его там не было.

— Не бывали ли в доме какие-нибудь скандалы?

— Вы хотите сказать, между Тонгером и мистером Маршалтом? — она покачала головой. — Нет, сэр. Правда, они постоянно ругались друг с другом, но Тонгер был особенным слугой. Он близко знал мистера Маршалта, и горничные часто слышали, как он называл его по имени. Они были большими друзьями.

— Тонгер ел на кухне?

— Нет, сэр, ему подавали еду в его комнату. У него была целая квартира на верхнем этаже, вдали от помещения для женской прислуги: мы все живем в задней части дома, а он помещался в передней.

Дик заглянул в свой вопросник, который он спешно набросал карандашом.

— Тонгер был умеренным человеком? Я имею в виду, — он пил?

Кухарка заколебалась.

— В последнее время он много пил, — сказала она. — Сначала я посылала ему наверх на завтрак и на обед только воду или лимонад, но в последние несколько недель он в своей комнате очень много пил, однако, я не замечала, чтоб ему от этого было худо.

Женщина рассказала ему немного больше, чем он знал сам или подозревал. Теперь он должен увидеть Одри и узнать, не сможет ли и она заполнить кое-какие пробелы.

Когда он появился в гостинице, Одри сидела в одной из редко посещаемых столовых и завтракала.

— Прошлой ночью я прождала до двух часов, а потом, так как вы не появились, легла спать.

— Бедная девочка, — сказал он. — Я обещал приехать, но у меня не было ни секунды свободного времени. Вы уже знаете об этом? — сказал он, бросив взгляд на газету, которая лежала рядом с ее тарелкой.

— Да, — тихо сказала она. — Они, кажется, сделали массу открытий, вроде того, что я была вместе с вами.

— Это я им сказал, — ответил Дик. — Сделав тайну из вашего присутствия, мы ничего бы не выиграли. Помните, что это?

Он положил перед ней лист бумаги — это было письмо, найденное в комнате Малпаса.

— Это мой почерк, — туг же сказала она. — Кажется, это одно из тех писем, которые я переписывала для мистера Малпаса.

— А вы не помните, какое именно? Не припомните ли вы его содержание?

Она покачала головой.

— Для меня они представляли полную бессмыслицу, и я переписывала их чисто механически, — она задумчиво нахмурила брови. — Нет… Это были совершенно обычные записки. Большинство из них содержали совершенно пустяковые секреты. Но где вы это нашли?

Он не захотел пугать девушку, и, не отвечая на ее вопрос, продолжал расспросы.

— У Малпаса были какие-либо другие дома? Может быть, какая-то часть писем и заметок спрятана где-то в надежном месте?

— Нет, — сказала она, но внезапно добавила: — Что мне делать с деньгами, которые он мне дал?

— Вам лучше хранить их у себя до тех пор, пока за ними не обратится законный наследник, — с усмешкой сказал он.

— Но он ведь не умер, не так ли? — спросила она взволнованно.

— Этот старый дьявол может прожить еще чертовски долго, — ответил Дик. — Но он умрет через семь недель после того, как я наложу на него лапу.

Он еще раз попросил ее описать внешность Малпаса и все записал. Несомненно, это был тот человек, чье лицо он видел через слуховое окно.

— Он где-то здесь, в Лондоне, вероятнее всего, в своем доме… Дом полон всяких тайников, где можно спрятаться.

Действительно, если бы Шеннон обнаружил один из них, тайна дома на Портмен-сквер не была бы больше тайной.

Нельзя сказать, что Одри была только поражена всеми этими событиями. Это было бы слишком слабым и неподходящим определением ее настоящих чувств. После того, как Дик ушел, она прилегла на постель, так как очень устала, и ей хотелось спать, и с улыбкой легкого раскаяния вспомнила предостережения миссис Граффит. Что старая женщина подумала бы о ней! Одри не сомневалась в том, что история ее «преступной деятельности» еще не забыта. Очень возможно, что ее бывшая ферма стала известна всем как жилище хитрой, ловкой, даже немного романтичной преступницы. Быть может, к стене дома даже прикрепили табличку с надписью «Здесь много лет жила известная Одри Бедфорд!» — думала Одри, засыпая.

Вдруг она очнулась от одолевавшей ее дремоты. Дверь комнаты была открыта. Одри могла поклясться, что закрыла ее, и также была уверена в том, что кто-то открыл ее снаружи. Вскочив с постели, девушка вышла в коридор. Но там не было никого, по-видимому, она ошиблась. Потом она заметила на полу у своих ног письмо, и при первом взгляде на адрес у нее перехватило дыхание. Письмо от Малпаса! Дрожащими пальцами она раскрыла конверт. В нем была записка с неаккуратно нацарапанными словами, по три слова в строчке:

«Лэси и его приспешник убиты. То же постигнет и Вас, если Вы обманете мое доверие. Ждите меня, непременно, в девять часов вечера у входа в парк Сент-Дунстен. Если Вы скажете Шеннону, будет плохо и ему и Вам».

Одри еще раз перечитала письмо, и ее рука, державшая листок, дрожала. Сентдунстенский парк при богадельне для слепых солдат находился в предместье Лондона, и это было очень пустынное место. Должна ли она уведомить Дика? Ее первым побуждением было пренебречь угрозой, но следующей мыслью — забота о том, чтобы предохранить Дика от опасности. Спрятав письмо в сумочку, она вышла и нашла горничную, дежурившую в коридоре.

Эта важная молодая особа не видела в коридоре никого, ни старого, ни молодого человека, за исключением, впрочем, тех лиц, которых она хорошо знала. Одри так привыкла к возникновению все новых и новых тайн, что эта новая угроза уже не казалась ей чем-то необыкновенным. Кто был этот таинственный человек, эта серая тень, которая действовала невидимо, и неуловимо, появляясь и исчезая по своему желанию? Что касается отеля, то здесь ему было легче всего действовать. Здесь было два выхода на разные улицы и две лестницы с лифтами в противоположных концах здания. Одри знала, что ничего нет легче чем проскользнуть незамеченным вверх и вниз. Она вновь прочла письмо, и оно еще меньше понравилось ей. В одном Одри не сомневалась: она не смеет ослушаться приказания и должна явиться на зов, или же все рассказать Дику и испытать все последствия своего поступка. У нее были веские основания не посвящать Дика Шеннона в это дело: ведь он искал Малпаса, и хотя она могла прямо привести его к нему, но могла так же легко привести его и к смерти!

Целый день Одри в смятении обдумывала эту задачу, к которой прибавилась новая тревога. С той минуты, как она ушла утром из гостиницы и до возвращения, у нее было чувство, что за ней следят. Кто шел за ней, шпионя за каждым ее движением? Она несколько раз испуганно озиралась кругом и оборачивалась назад, но каждый раз встречала лица совершенно чужих и посторонних людей. Одри — и это было характерно для нее — решила, несмотря на трагическое происшествие, свидетельницей которого она была накануне, совершить свою любимую прогулку. Все же она долго собиралась с духом, прежде чем пройти по дорожке, на которой она видела неизвестную самоубийцу в час ее смерти. Скамейки не было видно с конца аллеи, она находилась за поворотом и показалась не сразу. Внезапно Одри остановилась с бешено бьющимся сердцем. Она увидела синюю юбку женщины и пару маленьких ног…

— Ты сумасшедшая, Одри Бедфорд! — сказала она себе.

Звук собственного голоса немного успокоил ее. Одри поспешила вперед и увидела, что на месте трагического происшествия на этот раз сидела молодая няня с розовощеким младенцем. Няня внимательно посмотрела на проходившую хорошенькую девушку, которая внезапно громко рассмеялась, и, немного смутившись, достала из своей сумочки зеркальце, чтобы посмотреть, что вызвало смех барышни.

• Предыдущая
• 34/70
• Следующая