Таинственный двойник - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 33

• Предыдущая
• 33/45
• Следующая

Дик плотно закрыл дверь и обратился к Смиту.

— Потрудитесь в точности указать, где вы сегодня были и что делали, начиная с пяти часов вечера.

Смит почесал подбородок.

— Это не так-то просто. Единственное, в чем я уверен, так это в том, что около вашего дома я был без четверти десять. Одна из ваших ищеек видела меня там, так что отрицать это было бы глупо. Вообще же я слонялся, где придется.

Хладнокровие американца вывело Шанона из себя.

— Можете вы, хотя бы до известной степени, быть со мною откровенным? Мою квартиру ограбили, и я лишился очень ценного имущества, которое принадлежит другому. Но это волнует меня меньше, чем… Видите ли, я пришел домой в сопровождении мисс Бедфорд. Мне кажется, что вам приходилось встречаться с ней?

— Я видел ее однажды.

— Причастны вы к ограблению моей квартиры или нет — это в данный момент для меня не имеет значения. Скажите одно: сегодня вечером вы не видели мисс Бедфорд?

— Конечно видел и надеюсь увидеть вновь.

— В таком случае, где она?!

— Пять минут назад она стояла у моего подъезда…

Ни слова не говоря, Шанон выбежал на улицу. Возле подъезда он увидел Бедфорд.

— Одри! — радостно воскликнул Дик и, не отдавая себе отчета, обнял девушку.

— Разве мистер Смит не сказал вам, что я жду здесь? — спросила она, мягко освобождаясь. — Он не разрешил мне входить до тех пор, пока сам не убедится, что вы у него.

— Значит, он ожидал встретить меня здесь? — удивился Дик.

— Да, он заявил, что прежде всего вы отправитесь к нему.

Они прошли в дом, Смит встретил их с величайшей невозмутимостью — и Одри приступила к рассказу.

— Я стояла возле дверей и слышала, как кто-то, кого я приняла вначале за вас, Дик, спустился вниз и что-то шепнул полицейскому. И только в тот момент, когда этот человек прошел мимо меня и открыл входную дверь, я поняла свою ошибку. Дик, это был Мальпас!

— Вы в этом уверены?

— Абсолютно! Я не могла обознаться. Он был в мягкой фетровой шляпе и в пальто с поднятым воротником, так что виден был только его ужасный нос. В первый момент я хотела закричать, но тут нащупала в кармане серебряный значок и вспомнила о своих обязанностях детектива.

— И вы пошли за ним? Сумасшедшая женщина! — воскликнул Дик.

— Пока я размышляла, он успел перейти улицу. Я выбежала и двинулась следом, не упуская его из виду. Так мы дошли до угла. У тротуара стояла машина. Он вскочил в нее, и машина тронулась. Тут я сглупила и закричала: «Стой!» К моему удивлению, машина остановилась. Из нее послышался голос Мальпаса: «Это вы, мисс Бедфорд? Садитесь в машину, мне надо с вами поговорить». На улице было темно и пустынно. Я в ужасе бросилась бежать. В этот момент появился мистер Смит. Оглянувшись, я увидела, что машина Мальпаса исчезла. Вот и все. Мистер Смит согласился проводить меня до вашей квартиры. Вблизи нее нам повстречался один детектив. Он сообщил, что вы спрашивали у него о мистере Смите…

— Оказывается, секрет вашего всевидения, Смит, открывается очень просто, — заметил Дик. — Однако потрудитесь объяснить, как очутились вы по соседству с местом этих событий?

Ни один мускул не дрогнул на лице Смита.

— Я шел следом за мисс Бедфорд, — ответил он. — Впрочем, будь мне известно, что она работает у Стормера, я вряд ли бы побеспокоил себя. Какой осел станет выслеживать сыщика? Итак, вопрос исчерпан. Что-то подсказывает мне, капитан, что вы собрались уходить, и я не стану вас задерживать. Насколько могу судить, из комнаты ничего не пропало. Если же вы все-таки, придя домой, обнаружите какую-нибудь мою вещь у себя в кармане, будьте любезны вернуть ее мне.

Только после того, как Дик отвез Одри в «Риц-Карлтон», к нему, наконец, полностью вернулось ощущение действительности. Где-то на территории огромного города были спрятаны драгоценности баснословной стоимости.

Наутро Одри проснулась в роскошной обстановке. В дверь кабинета, смежного со спальней, деликатно постучали. Девушка вскочила, открыла дверь и поспешно вернулась в постель. Горничная вкатила плетеный столик, на котором был сервирован первый завтрак. Тут же на подносе лежало письмо. Одри узнала почерк Доры. Адрес был указан правильно, вплоть до номера комнаты, и это чрезвычайно удивило девушку.

Содержание письма изумило ее не меньше.

«Дорогое дитя, простишь ли ты мне когда-либо все то ужасное, что я тебе причинила и наговорила, а также мое недостойное и низкое поведение год назад? Мысль о том, что ты невинно пострадала, не дает мне покоя. Припоминая, как я набросилась на тебя в последний раз, прихожу к убеждению, что лишилась тогда рассудка. Я предлагаю тебе забыть прошлое и навестить меня. Хочу о многом поговорить с тобой и поведать тебе один мой проступок, который я, наконец, могу исправить. Я надеюсь, что твоя доброта одержит верх, и ты мне позвонишь.

Любящая тебя сестра

Дороти».

Письмо вызвало у девушки противоречивые чувства, но все-таки она была рада ему.

В три часа дня Одри была на Керзон-стрит. Ей открыла новая горничная — словно Дора хотела устранить все, что могло напомнить о прошлом.

— Усаживайся, дорогая, и дай мне как следует разглядеть тебя, — сказала Дора. — Ты удивительно мало изменилась с тех пор, как умерла мама. Никто и не подумает, что ты на год старше меня.

— Старше? — изумилась Одри.

— Ну да, об этом я и хотела с тобой поговорить. Хочешь чаю?

— Подожди Дора. Я тебя не понимаю. Я ведь моложе тебя, но никак не старше.

— Нет, дорогая, ты на год старше. Виновата в этой путанице мама. Она почему-то недолюбливала тебя, я с огорчением должна констатировать это, и ее неприязнь к тебе вылилась в несколько странную форму.

— Позволь, мне же известно, что я родилась первого декабря тысяча девятьсот четвертого года.

— Нет, ты родилась третьего июня тысяча девятьсот третьего года. Твоя метрика сохранилась, я тебе ее покажу.

Дора выдвинула один из ящиков бюро, достала синий конверт и вынула из него продолговатую бумагу.

— Вот, взгляни, дорогая, — Одри Дороти Бедфорд. Бедфорд — фамилия первого мужа мамы. Я говорила тебе, что мама никогда не называла тебя настоящим именем.

Одри растерянно разглядывала метрику.

— Однако мама не раз говорила мне, что ты старшая. И я отлично помню, что в школе ты была классом выше. Наконец, если то, что ты говоришь, — правда, то мой отец…

— Я сказала тебе, что твой отец на каторге. Я обманула тебя. На каторге был мой отец. Он американец и встретился с мамой в Южной Африке, когда она только что овдовела, имея грудного ребенка. Они вскоре повенчались.

— Как странно! — проговорила девушка. — Но ведь меня зовут Одри, а выходит, что мы обе Дороти. Нет, я не могу в это поверить!

Дора с трудом подавила раздражение и хотела что-то сказать, но Одри помешала ей.

— Я могу доказать, что я младшая, — торжествующе воскликнула она. — Мама рассказывала, где меня крестили — в одной из церквей Розбэнка в Южной Африке!..

В спальне, расположенной над комнатой, где происходила эта беседа, ничком лежал Мартин Эльтон и слушал, приложив ухо к полу. Услыхав, что девушка прощается, он спустился вниз.

— Что ты скажешь? — спросила у мужа Дора, проводив сестру.

Тот молчал.

— Мартин, надо же что-то решать!

Эльтон кивнул. На пути к богатству, о котором он мечтал, стояла жизнь, и он принял решение.

• Предыдущая
• 33/45
• Следующая