Ворота измены - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 29

• Предыдущая
• 29/40
• Следующая

Боб отрицательно покачал головой.

— Нет. Она сказала Даунпорту, что специально отказалась от приглашения, чтобы «обидеть бедную девушку»… Это ее подлинные слова… В таком случае, мол, ты оставишь ее.

Дик натянуто улыбнулся.

— Все это неспроста! Но леди Синтия сейчас меня не интересует. Пожалуйста, присмотри за Гоуп. Я обо всем написал ей и думаю, что она поймет. Но буду тебе весьма благодарен, если ты поговоришь с ней.

Боб ушел. Дику пришлось двадцать четыре часа отдать службе, которая не была такой скучной и однообразной, как многим казалось.

В этот день леди Синтия была не в духе. Если бы ее супруг нашел малейший подходящий повод, он сбежал бы из дома. К несчастью, служба заставила его быть в Тауэре. Он с огромной выдержкой выносил капризы и придирки своей дражайшей «половины».

— Конечно, это необдуманный шаг со стороны Дика, — в десятый раз повторял полковник, — но он очень остро реагирует, когда дело касается этой девушки.

— Он бесстыдник! — возразила леди. — Даже тупой Лонгфелью, видимо, подпал под его влияние. Дик не только лично пригласил меня на ужин, но еще и прислал письменное приглашение. В последнюю минуту он вдруг все отменил под влиянием молодой особы…

— Какой молодой особы? — спросил полковник, который думал о чем-то другом.

— Ты никогда не слушаешь, что я тебе говорю, — резко сказала леди. — Ты вечно рассеян, Джон! Ведь Ричард Халовель должен был на коленях благодарить тебя за то, что ты для него сделал. Репутация офицера должна быть превыше всего! Когда арестовали его брата Грэгэма, Дик должен был выйти в отставку. Честь мундира не допускает, чтобы брат старшего офицера был преступником.

— Дик тогда подал в отставку, но я и высшее командование не приняли ее. Если бы мы этого не сделали, офицерский корпус взбунтовался бы. Ведь мы, в конце концов, не виноваты, если наши родственники участвуют в неблаговидных делах, — сердито воскликнул полковник.

Леди слишком хорошо знала мужа, чтобы не уловить в его словах скрытый намек.

— Вся семья Халовелей прогнила насквозь, — продолжала она. — Я не удивлюсь, если Дик пойдет по стопам брата.

— Ну что за глупости! — возбужденно сказал полковник. — Они ведь только сводные братья. Мать Грэгэма была скверной женщиной. От нее он и унаследовал все плохие качества. Дик здесь абсолютно не при чем. Получила ли ты приглашение к ужину? — спросил он, надеясь на положительный ответ.

— Нет! Буду весь день дома. Я забыла еще сказать, что Боб Лонгфелью на днях был весьма нелюбезен со мной… Даже невежлив…

— А что он сказал?

— Дело не в словах, а в манере, в какой он их произнес. Боб становится невыносимым. Тебе, Джон, хорошо известно, что дисциплина в полку упала. Я не могу утверждать, что в этом виноват ты…

— Тогда подумай как следует, кто виноват, — сказал взбешенный полковник, вставая со стула. — Пойду в комнату ординарцев.

Когда он вернулся домой к чаю, у супруга разыгралась мигрень, и она лежала в будуаре. Он очень обрадовался и справился о ее здоровье через горничную. Он с удовольствием пил чай, когда вошел адъютант и показал полковнику в окно на трех человек в штатском, проходивших по площади, В руках одного из них была переносная лестница.

— Кажется, Управление королевской сокровищницы очень опасается за судьбу драгоценностей, — сказал адъютант. — Оно прислало специального чиновника, чтобы проверить сигнализацию.

Полковник рассмеялся. Для него это было не в диковинку. По распоряжению из Уайтхолла такие проверки производились часто. Однажды стальные двери сокровищницы вдруг заменили новыми, в следующий раз приехали детективы, чтобы допросить смотрителей: какой-то неизвестный американец интересовался стоимостью, весом и величиной обоих крупных алмазов из сокровищницы.

— Я бы хотел посмотреть на человека, который рискнул бы последовать примеру полковника Блоода. Разве что на это отважится какой-нибудь рехнувшийся маньяк.

Полковник был в офицерском клубе и читал индусские газеты, когда домой позвонили. Кто-то спрашивал леди Синтию. Хозяйка передала горничной, что плохо себя чувствует, поэтому не может спуститься вниз к аппарату. Но горничная сразу же вернулась.

— Миледи, что ему ответить? Господин настаивает, что ему обязательно нужно поговорить с вами. Он уже с десятого июня пытается связаться с вами по телефону.

Слова горничной ошеломили леди Синтию. Она присела на кровати, лицо ее подергивалось.

— Ладно… Сейчас спущусь. Перенесите аппарат в рабочий кабинет полковника.

Хриплый голос леди удивил горничную, но лицо госпожи оставалось бесстрастным. Синтия очень быстро спустилась с лестницы, закрылась в кабинете полковника и несколько минут тихо говорила по телефону. Когда она вышла, ее лицо было мертвенно бледным, но горничная объяснила это сильной мигренью.

Когда полковник вернулся, то увидел супругу в салоне. Она была в выходном вечернем платье и готовилась надеть пальто.

— Ты уходишь, дорогая?

— Да! Я только что вспомнила о визите, который должна была нанести еще месяц назад. Просто ужасно, как я все забываю. Ты ведь ничего не имеешь против, Джон?

— Наоборот, очень рад, когда люди держат слово. Я поужинаю один или пойду в казино.

— Ужин готов. Пригласи майора, будет веселее. В одиннадцать я вернусь.

Полковник с удовольствием пригласил бы Дика, но тот дежурил. Адъютант договорился о встрече с другом. Поэтому полковник Рислип предпочел поужинать один, чем обмениваться обязательными вежливыми фразами со старшим майором. Когда он вошел в столовую и сел за стол, появился неожиданный гость. Это была Диана Мэртин. Лицо ее сияло.

— Господи помилуй, Диана! — замешкался полковник. — Что случилось?

Полковник ликовал, что жена уже успела уйти.

— Я пришла по приглашению вашей супруги, — ответила Диана.

— Что? Синтии? — недоверчиво спросил он.

— Она пригласила меня на ужин… Меня не было дома, когда она позвонила, но передала через горничную… И я с удовольствием пришла… Синтия… Очень жаль, что между нами пробежала черная кошка…

— Но, милая моя… — полковника очень удивила эта новость. — Синтия ушла. Она отправилась с визитом к знакомой, которой обещала прийти еще месяц назад. Сама судьба вмешалась…

Он позвонил горничной, но она не знала, где леди ужинает.

— Подайте прибор для мисс Мэртин! — сказал полковник горничной. — Вы, мисс Диана, конечно, поужинаете со мной? — обратился он к Диане, когда та сделала вид, что собирается уходить. — Синтия никогда не простит, если я вас отпущу…

Он неоднократно извинялся за забывчивость супруги и в душе был очень рад видеть в гостях такую очаровательную даму. Ужин оказался настолько приятным, что он не мог и предположить. К концу ужина Диана спохватилась:

— Я, право, засиделась. Пора домой!

— Домой? Уже? — Полковник весело рассмеялся. — Это не так просто! Не забудьте, что вы в крепости, и стража выпустит вас из Тауэра только тогда, когда назовете пароль. Иначе арест и военный суд.

— Боже мой! — воскликнула Диана. — Как я попаду домой? Вы знаете пароль? — наивно спросила она.

— Конечно. Есть специальный пароль для всех караулов Лондона. Он меняется каждый день, чтобы не было злоупотреблений.

— Абракадабра, — весело заметила Диана.

— Нет, пароль не бывает таким сложным. Бедный часовой обалдел бы, если бы ему пришлось запоминать такое несуразное слово. Обычно для пароля используют названия городов, например, Кардифф, Бристоль… Сегодня же это «Бостон»!

«Бостон»! Она чуть не выдала себя. Ведь Трайн такого слова не называл.

Что делать? Как сообщить Трайну новый пароль? Диана все время думала об этом, пока говорила с полковником. Вдруг ей пришла идея. Воспользовавшись тем, что полковник вышел в кабинет за сигарами, она быстро написала пароль на бумажке, обвернула ею один шиллинг и положила в ридикюль.

Когда часы пробили десять, Диана поднялась и вышла с полковником из дома. Она выбрала удачный момент. Через несколько минут позвонила леди Синтия и сказала, что вернется только в полночь.

• Предыдущая
• 29/40
• Следующая