Выбери любимый жанр

Неустановленное лицо - Устинов Сергей Львович - Страница 8


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

8

– И что она ответила насчет купания? – насторожился я, услышав слово “воскресенье”. В этот день и произошло убийство!

– Ничего определенного, – пожала плечами Петрова. – Сказала, что не может, что у нее какие-то дела. Какие – понятия не имею, – добавила она, предупреждая мой вопрос.

– А кто может иметь понятие? Она снова пожала плечами.

– Пырсикова – нет, мы с ней вчера уже раз сто это обсуждали. Чиж – то же самое.

– Чиж?

– Наш заведующий отделом. Его сегодня не будет, а завтра можете с ним поговорить.

– Ну, хорошо, – сказал я, доставая записную книжку. – Давайте по порядку. Каких ее родственников и знакомых вы знаете?

– Родственников точно никаких, – ответила Петрова. – У нее, по-моему, в Москве никого и нет.

– А где есть?

– Она сама из Свердловска. Я по ее рассказам поняла, что после смерти матери ей там все так обрыдло, что она сменяла квартиру на комнату в Москве и переехала сюда. Училась на вечернем в университете и работала. Работ пять сменила: жизнь узнавала. На стройке была, медсестрой, няней в детдоме. Последний раз, кажется, секретарем в суде. Ну, это все, наверное, в личном деле есть. Потом закончила институт и пришла к нам.

Вернулась Пырсикова, успевшая привести себя в порядок и даже вроде бы подкраситься.

– Лора, товарищ интересуется знакомыми Ольги. Пырсикова беспомощно посмотрела на Петрову, на меня и страдальчески наморщила лобик.

– Знакомыми? У нее миллион был всяких знакомых. Все время кто-то ей звонил, она кому-то звонила. Но... но мы не прислушивались.

– Во-во, – иронически поддержала Петрова, – не прислушивались. Все мы друг к другу не прислушиваемся – жизнь такая. А кинешься – ничего толком не знаем про человека, с которым два года проработали. Тьфу!

– Ну почему ничего, Тата? – с неожиданной горячностью стала ей вдруг возражать Пырсикова. – Почему ничего? Оленька была удивительно отзывчивый человек, никогда ни в чем не откажет, всегда, если надо, поможет, дежурством поменяется, последний трояк отдаст! Она... она была очень добрая, наша Оленька... – Мне показалось, что толстушка снова сейчас заплачет, но ей удалось сдержаться.

– Вот недавно говорит: если, говорит, разбогатею, всем нам троим куплю сапоги на “манной каше”. И ведь купила бы, не сомневайтесь!

– А с чего это она собиралась разбогатеть? – осторожно спросил я.

– Не знаю, – развела руками Пырсикова. – Да разве в этом дело?

На всякий случай я сделал у себя пометку.

– Лора, – презрительно скривила губы Петрова. – Ну что ты воешь, будто уже поминки. “Добрая, отзывчивая, хороший работник...” Еще про общественные нагрузки вспомни! Товарища дело интересует. Рассказала бы лучше про звонки.

– Да! – встрепенулась Пырсикова. Глазки ее мгновенно высохли и заблестели по-иному. – Что я за дура! Вот это действительно может вам быть интересно. Значит, так. Примерно недели две назад раздается вот здесь звонок. – Она показала на телефон, как бы призывая его в свидетели.

– Я беру трубку, мужской голос говорит: “Будьте любезны, можно попросить Ольгу Васильевну Троепольскую?” Приятный такой баритон, вежливый, я бы даже сказала, интеллигентный. Знаете, бывает, про актера, который в кино за кадром текст читает, говорят, что у него умный голос. Так вот это именно такой голос и был – умный...

– Не трепись, Пырсикова, – оборвала ее Петрова. – Говори по делу или дай, я расскажу. Мне, кстати, этот голос никаким особым не показался.

– Он, что же, не один раз звонил? – спросил я, чтобы не дать им уйти в сторону.

– Ну конечно! – сказала Лариса. – В том-то и дело! Слушайте дальше. – Она уже, кажется, вошла в роль рассказчика детективной истории и не могла обойтись без отступлений и затяжек. – Я беру трубку, он просит Ольгу. Пожалуйста. Она подходит, говорит: “Да, я”. Потом целую минуту слушает молча, я только вижу, у нее лицо прямо зеленеет, а потом...

Пырсикова округлила глаза и сделала паузу.

– Ох, актриса, – вздохнула Петрова.

– Потом она сказала ему такое... Мы с Татой чуть под стол от смеха не свалились. Я, конечно, понимаю, она на стройке работала, там всякого наслушаешься. Но что наша Ольга на такое способна, мы не представляли!

– Мы, по-моему, много чего про нее не представляли, – пробормотала Петрова, а я подумал, что надо будет потом поговорить с ней отдельно. Пырсикова многословна, очень эмоциональна, но, похоже, не глубока. В Петровой мне чудился более рациональный, мужской склад ума.

– Но он потом звонил еще, – напомнил я.

– Звонил, – подтвердила Лариса. – Если Ольга подходила сама, она с ходу швыряла трубку, а если кто-нибудь из нас, то мы говорили, что ее нет.

– А сама Ольга рассказывала, что он ей говорил в тот первый раз?

– Да, какие-то угрозы. “Тебе располосуют личико, тебе выпустят кишочки...” Потом что-то ужасное про паяльник... Так, кажется, Натуль?

– Ага, – подтвердила Петрова. – И все это умным интеллигентным голосом.

– Погодите, погодите, – сказал я быстро, чтобы не дать им снова начать спорить. – А сама Ольга как объясняла эти звонки?

Они переглянулись.

– Видите ли, – медленно начала Наташа, – тут в двух словах не скажешь. Мы интересовались, конечно. Она что-то нам отвечала. В том роде, что знает, чьи это штучки. Она не придавала этому слишком большого значения, ну и мы тоже соответственно. Дело в том, что это... – Она запнулась. – Как бы вам объяснить? Не выглядело для нас чем-то сверхординарным, вот!

“Ничего себе, – подумал я, – ну и нравы тут у них, в редакции!” А вслух спросил:

– Вам что же, постоянно звонят с угрозами?

– Вы не поняли, – с легкой досадой ответила Петрова. – Вернее, я плохо, видно, объяснила. Нам – нет. Никогда. Да если бы мне или Лоре (в этом месте Пырсикова в ужасе затрясла головой) позвонили и такое сказали, мы бы точно от страху окочурились! А с Ольгой такое уже бывало.

– И часто?

– Нет, но один раз, по крайней мере, было. Помнишь, Лора, ее “Шесть ступеней...”? Это тогда, кажется.

– А, точно! “Шесть ступеней вниз” – потрясающий был материал!

– Ольга написала статью про спекулянток, которые торгуют шмотьем и импортной косметикой в общественных туалетах. Естественно, был шум, их прижали, но не сразу. Тогда Ольга написала вторую, потом третью. Вот после второй ей и звонили: грозили, что плеснут в подъезде соляной кислотой в лицо. А она только смеялась.

– Это почему же?

– Во-первых, говорила, что у них кишка тонка, не тот, дескать, народец, только визжать умеют. А во-вторых, хотя, может, это как раз во-первых, была она какая-то бесстрашная, как мужик. Ведь она и после первой, и после второй статьи снова туда ходила!

– Бр-р-р! – передернула плечами Пырсикова. – Я бы и первый раз туда не пошла с ними разговаривать.

– Когда все это было? – спросил я, открывая записную книжку.

– Давно! – махнула рукой Петрова. – Больше года назад. Потом ее еще один раз чуть не побили, когда она писала про билетную мафию. Знаете, которые студентов подряжают в очередь записываться за театральными билетами, а потом ими торгуют.

Я подумал, что эта Ольга была, суля по всему, молодец девка.

– Она, что же, специально сама себе такие темы брала или ей поручали?

– В том-то и дело, что сама! У нас ведь отдел писем, понимаете? Мы по идее должны заниматься тем, что волнует читателей в смысле быта, сферы обслуживания, культуры и так далее. И вот приходит, например, письмо: жалуется читательница на то, что расплодились по дамским туалетам эти самые спекулянтки. Письмо неконкретное – так, взгляд и нечто. “Пора прекратить” и тому подобное. Что мы обычно делаем? Пересылаем его в милицию или в исполком, короче, куда следует. Оттуда отвечают читательнице, копия нам: спасибо за сигнал, учтем, примем меры. Полный ажур! А Ольга – нет. Ольга такие письма не пересылала, она хваталась за них, как за тему. И лезла в самую гущу. Она, если хотите знать, была журналист милостью Божьей, вот как бывает милостью Божьей музыкант или художник.

8
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело