Гнев Ашара - Уэллс Энгус - Страница 48
- Предыдущая
- 48/105
- Следующая
— Переселение, — пробормотал Рикол.
— Угу, — кивнул Браннок, — переселение людей, ничего не оставляющих позади себя, ничего! Они покинули свои исконные земли и двинулись на юг. Насколько я знаю белтреванцев, это означает, что они намерены пройти через Лозины или умереть у наших стен. Обратного пути не будет.
— Так сколько их? — спросил Фенгриф, беспокойно облизывая губы.
— Больше, чем можно сосчитать, — сказал Бедир. — Оттуда, где мы были, Становище раскинулось шире, чем увидал бы глаз. Полагаю, Браннок прав — а это означает, что у них имеется численный перевес над Тремя Королевствами. Белтреван больше, чем Тамур, Кеш и Усть-Галич, вместе взятые, силы ужасающе неравны.
— Коруин выстроил Лозинские Крепости как раз на такой случай, — проскрежетал голос Рикола, — и Орда Друла разбилась о наши ворота. Могут ли они преуспеть, даже с помощью Посланца?
Все глаза оборотились на Бедира. Он ответил взглядом, не сразу разомкнув угрюмо сжатые губы:
— Не знаю. Но если Книга правдива, мощь Посланца поистине невероятна. Полагаю, Орда может оказаться достаточно сильна, чтобы проломить ворота через перевал.
— Натиск людей наши укрепления выдержат, — вступил Фенгриф. — В конце концов, между нами лежит двадцать столетий. Катапульты, баллисты, вода и сигнальные башни — их линзы сейчас направлены в ущелье. Безусловно, если мы разгромим Орду, сам Посланец сгинет. Как он может победить, если мы уничтожим его войска?
— Не знаю, — рука Бедира сжалась в кулак, который глухо ударил по столу. — Знаю только, что Книга предсказывает опасность, невиданную за всю историю Королевств.
— Они могут подойти только по дорогам, — раздумчиво продолжал Фенгриф, — и там легко попадут в окружение. Какова бы ни была их сила, здесь мы с ними разделаемся. Дороги будут забиты их мертвецами. Что же до реки… Мы преградим ее, а любые лодки, которыми они воспользуются, можно поджечь или потопить из метательных машин.
— Ашар живет огнем, — пробормотал Браннок, и это замечание умерило пыл кешского военачальника. — Говорят, Посланец рожден из огня. Не думаю, что огонь будет подходящим оружием против него.
Пухлое лицо Фенгрифа стало скорбным:
— Ты сомневаешься в наших преимуществах, Браннок? Смуглый человек пожал плечами и покачал головой, даже его ехидная улыбка куда-то пропала:
— Командир Фенгриф, я согласен, что у нас есть перед Ордой такие преимущества, о которых можно только мечтать. Увы, я не верю, что против такого врага окажется действенным огонь. Боюсь, что снаряды с горючей смесью и наши собирательные линзы могут послужить умножению, но не убыванию сил Посланца.
— Каким образом? — не уступал Фенгриф, задетый за живое.
Браннок передернул плечом и сказал:
— Не знаю, каким. Знаю только, что это похоже на правду. И, разумеется, это чистая правда для лесного народа.
— Твои слова, Браннок, не лишены смысла, — вмешался Бедир, прежде чем кешит успел возразить. — Я, как и Браннок, тоже не знаю ответа — но, возможно, нам следует спросить мнения Кедрина. Он знаком с Посланцем, если так можно выразиться, лучше любого из нас.
Кедрин прочистил горло, тщательно распрямив спину и ощущая нежелание хоть что-либо говорить о противоестественном знакомстве. Но юноша тут же напомнил себе, что именно в этом заключается его долг; и если он действительно тот, о ком шла речь в извлечении Аларии, то рано или поздно должен будет встретиться с врагом. Каков бы ни был исход этой встречи.
— Я видел его сквозь огонь, — начал он. — Между нами находился большой костер в центре Становища, и все же я его увидел. И когда он мне снился, его тоже окружало пламя. А больше я ничего сказать не могу.
Он, как бы оправдываясь, взглянул на отца, с досадой ощущая, что добавил к разговору мало существенного. Но Бедир улыбнулся и задумчиво кивнул. Другие с любопытством изучали Кедрина, словно озадаченные, почему именно он оказался в особом положении. Хотя юноше показалось, что в глазах Браннока он видит что-то еще — возможно, некое подобие сочувствия или жалости. Он был благодарен Бедиру за его дальнейшие слова:
— Похоже, мы ни в чем не можем быть уверены. И поэтому я предлагаю использовать огонь с великой осторожностью. Нам следует отказаться от мысли о всемогуществе наших зажигательных снарядов и линз. Пусть ими не пользуются без крайней надобности, пока мы не выясним возможные последствия. И следует немедленно прекратить применение зажигательного оружия при первом признаке… ты можешь сформулировать точнее, Браннок?
Браннок опять передернул плечом.
— Не знаю, Владыка Бедир.
— Загадки, — огрызнулся Рикол. — Загадки на загадках.
— Перед нами неведомый враг, — мягко напомнил Бедир. — Мы знаем только, что Книга предупреждает о его силе. Поэтому требуется крайняя осмотрительность.
— Я солдат, — ответил Рикол, сидевший прямо, как палка. — Я знаю, как нужно драться, и знаю, как следует удерживать крепость. Я умею и то, и другое, и если сам Ашар явится с Ордой, я буду драться с ним!
— Твоя храбрость не подлежит сомнению, — вежливо заметил Бедир, хотя Кедрин видел, что отца одолевает раздражение. — Но мы имеем дело с чем-то неведомым. И одной храбрости может оказаться недостаточно.
Фенгриф прочистил горло, в его темных глазах плескалась тревога:
— Я тоже убежден, что мы должны быть крайне осмотрительны в использовании огня. Но если… и когда перед нами противник, могущество которого несравнимо с возможностями простых солдат, вроде Рикола или меня, — не следует ли нам искать помощи тех, кто может потягаться с врагом? Я, конечно, говорю о Сестрах.
— Я намерен просить Сестер помочь нам, чем только можно, — пообещал Бедир. — Как вы знаете, я уеду в Андурел, сразу после того, как будут улажены здешние дела, и там обращусь к Сестрам. Но я никоим образом не уверен, что это нам поможет…
Бедир помедлил, ожидая, когда ошарашенное выражение покинет лица собеседников, прежде чем продолжить:
— Похоже, что учение Кирье неприменимо на войне. Вне сомнений, Сестры явятся в обе крепости помогать раненым. И их возможности поднимут дух наших ребят. Но не уверен, что они смогут оказать более действенную помощь.
— Ты говоришь, что мы должны без чьей-либо поддержки сражаться с тварью Ашара? — ахнул Фенгриф.
— Я только говорю, что не знаю, какую поддержку Сестры могут оказать в бою, — уточнил Бедир. — Они, несомненно, лучше и быстрее всех могут вылечить раны, чему свидетельством присутствие здесь Кедрина. Но если ты имеешь в виду волшебство против волшебства — нет, не знаю.
— Кто-нибудь знает, в чем и насколько они сильны? — спросил Браннок.
— Я знаком с ними как с целителями и ясновидцами, — сказал Рикол. — Как с прорицателями и духовными наставниками. Уинетт часто подсказывала мне, как следует судить о тех или иных людях. Но мне до сих пор еще не требовалась их помощь в бою.
— Теперь она нам нужна, — пробурчал Фенгриф, потягивая свой длинный ус. — Госпоже ведомо, что нам нужна любая помощь, какую можно получить.
— Да, — подтвердил Бедир. — И у меня нет сомнений, что Госпожа нам поможет, хотя не стану утверждать, что знаю, как это произойдет.
— Ты оставляешь нам мало надежды, Бедир, — сказал Рикол. — Кажется, все, что мы можем, — это запереть Лозинские ворота и драться. И надеяться, что Эстреван в состоянии нам помочь.
— Таково общее положение, — подтвердил Бедир. Тут Рикол с гордостью улыбнулся.
— В таком случае, — промолвил он, казалось, испытав облегчение из-за отсутствия выбора, — я займусь своим прямым делом: буду драться.
Фенгриф коснулся унизанными перстнями пальцами конской головы Кеша, вышитой золотом на груди его зеленого одеяния.
— Мы оба будем драться, друг мой; думаю, вряд ли нам удастся придумать что-либо получше в такой миг. Но есть кое-что еще, — он выдержал паузу. Круглое лицо стало задумчивым: похоже, толстяк упорядочивал свои мысли, ища слова, которые бы лучше выразили его опасения. — Будь перед нами только Орда, я бы не меньше твоего надеялся на нашу силу. Но это не так. Перед нами Посланец, и наш Владыка Бедир ясно указал, что о его мощи нам трудно судить. Полагаю, никто не сочтет меня злопыхателем, если я спрошу: а что, если мы не сумеем их сдержать?
- Предыдущая
- 48/105
- Следующая
