Утонувшие надежды - Уэстлейк Дональд Эдвин - Страница 26

• Предыдущая
• 26/105
• Следующая

В лучах заката церковь выглядела просто восхитительно. Крытое дранкой маленькое белоснежное здание с изящным шпилем колокольни уютно примостилось неподалеку от деревни, словно бриллиант в складках зеленой ткани. За ним возвышался холм, покрытый зелеными деревьями, среди которых порой попадались буки, березы и дубы. У подножия холма расстилались ухоженные лужайки, толстым ковром окружавшие опрятное белое здание с овальными витражами в окнах боковых фасадов.

Вьющаяся среди холмов дорога Черч-лэйн брала свое начало на государственном шоссе номер 112 и заканчивалась здесь, у порога унитарного реформистского конгрегационного мемориального храма Святой Елизаветы церковного прихода Паткинс. Здесь уживались одновременно пять церквей пяти различных направлений — все, что осталось от приходов, затопленных водохранилищем либо растерявших своих прихожан. Черч-лэйн заканчивалась здесь, попросту расширяясь до размеров просторной автостоянки, от которой к церкви вела асфальтированная дорожка. И никогда еще белизна храма, глубокая синева, золото и оливковые цвета ее витражей, обрамленные зеленью лужаек и холмов всевозможных отливов, оттененные бездонной чернотой асфальта, не выглядели столь красиво, как в эти предзакатные часы чудесного солнечного дня.

Тягаться с красотой храма и его окружением могла лишь невеста, смущенно зардевшаяся под своей белоснежной фатой и выходившая из машины в сопровождении родителей и младшей сестры. Они приехали первыми, за полчаса до начала церемонии. Отец, донельзя нелепый в своем плохо сидящем темном костюме и неловко повязанном красном галстуке, сестра, на пухлой загорелой мордашке которой сияла возбужденная улыбка, мать, благоухающая лавандой и непрерывно прикладывающая к заплаканным глазам платочек.

— Я же говорила тебе, не гуляй до свадьбы, потаскуха ты эдакая! Говорила же, не позволяй ему прикасаться к тебе! Ах, как мне хотелось справить свадьбу в июне, — укоряла она свою дочь.

— Но, мама, к июню будет слишком заметно! — возражала та нарочито жалобным голосом.

— Ладно, давайте с этим покончим, — скомандовал отец и тяжелым шагом направился к церкви.

Потом появились хихикающие кузены и кузины невесты — кому-то из них предстояло играть роль шаферов, кому-то — девушек с цветами, остальные приехали просто поглазеть. Вместе с ними прибыли двое грузных парней в толстых шерстяных куртках. Они вызвались подежурить на стоянке и проследить, чтобы всем гостям хватило места.

За десять минут до начала площадку перед церковью заполонили родственники невесты — неуклюжие мосластые простолюдины, одетые в свои «лучшие» костюмы, приберегаемые на случай свадеб, похорон, пасхальных торжеств и походов в суд. Вскоре потянулись родственники жениха — все как один худощавые, низкорослые, с постными физиономиями, тонкими носами и тощими задницами, в жилетах и синтетических рубашках, виниловых брюках и пластиковой обуви, словно они были не людьми, а манекенами. В их толпе мелькали утепленные куртки и отглаженные джинсы приятелей жениха — прыщавых юнцов, терзаемых нервным смехом, поминутно озиравшихся по сторонам и прекрасно понимающих, что им самим вскоре предстоит нечто подобное. Затем подкатили несколько машин, под завязку набитых подружками невесты, которые тотчас собрались в тесную кучку, словно намагниченные железные опилки, и принялись демонстрировать миру ухватки суперзвезд самых свежих телесериалов, являя собой пример самонадеянности и самоуверенности. Жених, шустрый дергунчик во взятом напрокат смокинге, с бледным лицом, на котором выделялись громадные глаза, со стриженными ежиком волосами и оттопыренными ушами, вылез из машины в сопровождении родителей, бросавших во все стороны мрачно-подозрительные взгляды, и направился к церкви с нарочитой беспечностью преступника, которого ведут на электрический стул. Дверь церкви захлопнулась за ним с особенно глухим звуком, какого до сих пор не удавалось извлечь никому.

Наконец перед самым началом появилось еще несколько машин, в которых сидели препирающиеся супруги, валившие друг на друга вину за опоздание. Добровольные сторожа принялись распихивать вновь прибывшие автомобили по оставшимся на площадке местам.

И вот пробил час! Добровольцы обменялись улыбками, довольные хорошо выполненной работой, и уже собирались отправиться в церковь, когда яркий свет фар возвестил о прибытии еще одной машины.

— Похоже, не успеют, — сообщил один из сторожей своему приятелю. Оба парня выбежали на дорогу и принялись неистово махать опаздывающим, призывая их добавить ходу.

— Вместо этого машина притормозила, словно водитель внезапно усомнился в том, что его здесь ждут.

— Давай! Давай! — воскликнул один из парней и побежал навстречу, не переставая размахивать руками. Он видел, что машина эта — новенький «кадиллак», куда более высокого класса, нежели автомобили большинства гостей, он заметил узкий нос и неподвижный взгляд водителя и, будучи кузеном невесты, решил, что это — гости со стороны жениха.

— Загоняйте сюда! — крикнул он, указывая в сторону одного из свободных мест на стоянке.

Водитель опустил стекло, и его смущение сделалось еще более заметным.

— Это церковь... — начал он.

— Да-да! Это церковь, больше на дороге ничего нет! Давайте вылезайте, мы опаздываем!

Один из пассажиров что-то сказал водителю, который кивнул в ответ и заметил:

— По-моему, ничего страшного.

В конце концов «кадиллак» занял указанное место, все его дверцы распахнулись, и из машины вылезли четыре человека, которые менее всего походили на гостей, прибывших на свадьбу. Дожидавшиеся их дежурные понимающе переглянулись. Все было ясно без слов: «Родственники жениха, никаких сомнений». Вместе с остроносым водителем из автомобиля вышли похожий на тролля округлый коротышка, угрюмый верзила с покатыми плечами и какой-то совсем уж мерзкий старикашка. Странная четверка в сопровождении дежурных направилась по дорожке к церкви. Церемония еще не начиналась, потому что жених вдруг утратил присутствие духа (которое пытался обрести вновь при помощи дядюшкиной фляжки), а также из-за визгливой перебранки, вспыхнувшей между невестой и ее матерью.

К опоздавшим подбежал шафер в смокинге, а дежурные тем временем отправились занимать места, которые для них держали кузины. Склонившись к вновь прибывшим, шафер тихим голосом осведомился:

— Жених? Невеста?

Четыре пары глаз уставились на него с неподдельным изумлением.

— Чего? — произнес остроносый водитель.

Шафер уже успел понять, что во время свадебной церемонии гостей охватывает необъяснимый приступ слабоумия, поэтому он терпеливо повторил, указывая в сторону скамей по обе стороны центрального прохода:

— Вы с какой стороны — жениха или невесты?

— Угу, — отозвался остроносый.

— Невесты, — сказал мерзкий старикашка.

— Жениха, — одновременно произнес унылый верзила.

Этот случай умопомрачения оказался особенно тяжелым.

— Вы, конечно, понимаете, — начал было шафер, — ка...

— Мы — со стороны жениха, — пояснил верзила. — А вот они — от невесты.

— Так... — произнес шафер, отыскивая взглядом свободные места по обе стороны прохода. — Значит, двое от жениха и двое от... — и умолк, изумленный.

Среди четверых вновь прибывших, судя по всему, завязался ожесточенный, но почти беззвучный спор — кому к какой стороне примкнуть. Заметив, что шафер следит за их перепалкой, гости немедленно прекратили ее и разделились на пары, не вступая в дальнейшие пререкания, а лишь гневно зыркая друг на дружку. Верзиле и округлому коротышке достались места среди друзей и родственников невесты, а старикашку и остроносого водителя шафер отправил на половину жениха.

В этот самый миг из-за расположенной рядом с алтарем боковой двери вырулил дядюшка с фляжкой, тщательно скрываемой от всеобщего обозрения, и уселся в передних рядах на стороне жениха. Похоже, дядюшка и сам изрядно хлебнул живительной влаги, что было видно по нетвердой поступи и опустевшему сосуду. Он все еще продолжал устраиваться на скамье, сообщая соседям о самочувствии жениха, когда по центральному проходу проплыла мать новобрачной, направляющаяся в сопровождении шафера к своему месту в первом ряду. Ее плечи были торжествующе приподняты, а на багровом лице застыла суровая мина.

• Предыдущая
• 26/105
• Следующая