Человек наизнанку - Варгас Фред - Страница 26

• Предыдущая
• 26/60
• Следующая

– Ясно, – сказала Камилла.

Она села на одну из кроватей в глубине кузова, ту, что была слева. Оглядела раскаленный, душный фургон: метров тринадцать, может, даже меньше. Бютей застелил кровати белыми простынями, положил подушки в белых наволочках – все это составляло разительный контраст с темным полом, проржавевшими стойками кузова, линялым брезентом. Постепенно она начала свыкаться с запахом. Почувствовала своим рыхлый матрас, на котором сидела, а потом и весь старый грузовик. Бютей, гордый за свое детище, беспокойно посматривал на Камиллу.

– Все работает, – повторил он.

– Великолепно, Бютей, – произнесла девушка.

– Вот вы волновались из-за запаха. Он совсем не чувствуется, когда едешь.

– А когда не едешь? Когда спишь?

– А когда спишь, тоже не чувствуется. Ведь ты же спишь.

– Я и не волнуюсь.

– Хотите сесть за руль?

Камилла кивнула и последовала за Бютеем к кабине. Взобралась на ступеньки и села на водительское место, сдвинула сиденье, поправила спинку, положила руки на широкий, обжигающий руль. Бютей протянул ей ключи и отошел. Камилла включила зажигание, тронулась и потихоньку двинулась к дороге, начинавшейся у овчарни, проехала немного вперед, развернулась, сдала назад, снова развернулась, поставила машину на прежнее место. Заглушила двигатель.

– Порядок, – сказала она Бютею, спрыгнув на землю.

Видимо, ее маневры показались Бютею вполне убедительными, потому что он тут же передал ей документы на машину. К ним, с трудом волоча ноги, подошел Солиман, осунувшийся, с красными, мутными глазами.

– Как только будешь готова, сразу отправляемся, – сказал он.

– Может, сначала поедим?

– Поедим в дороге. Чем дольше мы здесь задержимся, тем дольше будем гоняться за вампиром.

– Я уже готова. Неси свои вещи и веди Полуночника, – скомандовала Камилла.

Прошло минут десять, Камилла курила, сидя рядом с Бютеем, когда появился Солиман с рюкзаком за спиной и словарем под мышкой.

– Твоя кровать – слева у двери, – распорядился Бютей.

– Хорошо, – согласился Солиман.

– Соль – парень ужасно аккуратный, – сообщил Камилле Бютей. – Он бог знает сколько времени провозится, пока уложит вещи в свой ящик.

– Бютей, – окликнул его Солиман из глубины кузова, – в фургоне все-таки здорово воняет.

– И что я, по-твоему, должен сделать? – сердито отозвался управляющий. – В нем же не кабачки возили. В нем, между прочим, возили овец.

– Ладно, не переживай. Я просто сказал, что здесь воняет.

– Запах не будет чувствоваться, когда мы поедем, – вмешалась Камилла.

– Вот-вот.

К ним подошел Лоуренс в сопровождении Полуночника.

– «Любовь, – произнес Солиман, прислонившись к дверце кабины и уперев руки в бока, – чувство привязанности к кому-либо или чему-либо. Склонность, продиктованная законами природы. Страстное влечение к особе другого пола».

Немного растерявшись, Камилла повернулась к молодому человеку.

– Это статья из словаря, – объяснил Солиман. – Он у меня весь тут, – добавил он, постучав себя пальцем по лбу.

– Мне нужно попрощаться, – заявила Камилла и поднялась с подножки фургона.

Полуночник забрался в кузов, вывалил содержимое рюкзака в ящик, указанный Бютеем, – крайний справа. Потом остановился в ожидании позади фургона, рядом с Солиманом, и скатал солидную самокрутку из крепкого табака. Сразу после похорон Полуночник снова облачился в поношенные вельветовые брюки и безразмерную куртку, надел грубые башмаки и водрузил на голову пыльную, ветхую от времени шляпу с черной лентой. Он был причесан, гладко выбрит, и поверх обычной нательной майки на нем красовалась белоснежная, жестко накрахмаленная рубашка. Он стоял и курил, держась, как всегда, удивительно прямо и положив левый кулак на пастуший посох. У его ног лежала собака. Он вынул перочинный ножик и вытер лезвие о штанину.

– И когда оно начнется, это перемещение по дороге? – спросил он сурово.

– Что начнется? – удивленно спросил Солиман.

– Перемещение. Road-movie.

– А! Как только Камилла закончит прощаться со своим траппером.

– В мое время молодые женщины не целовали мужчин у всех на глазах посреди проселочной дороги.

– Это была твоя идея – позвать ее.

– В мое время, – упрямо продолжал Полуночник, неторопливо складывая перочинный нож, – молодые женщины не водили грузовики.

– Если бы ты сам умел водить, нам бы не пришлось все это устраивать.

– Я не говорил, что я против, Соль. Мне это скорее даже нравится.

– Что?

– Руки этой девушки на руле грузовика. Да, мне нравится.

– Она красивая, – заметил Солиман.

– Не то слово.

Обняв Камиллу, Лоуренс издали наблюдал за ними.

– Старик ради тебя расстарался, – насмешливо произнес он. – Заправил идеально чистую рубашку в грязные штаны.

– Ничего он не грязный! – сердито возразила Камилла.

– Осталось только молить Господа, чтобы он не взял с собой пса. Пес, наверное, страшно воняет.

– Все может быть.

– God. Ты точно не раздумала ехать?

Камилла взглянула на двоих мужчин: озабоченные, напряженные, они с нетерпением ожидали ее у подножки фургона. Тем временем Бютей вносил последние штрихи в свое творение: подвесил к левой боковине мопед, к правой – велосипед.

– Точно, – ответила Камилла.

Она поцеловала Лоуренса, который крепко обнял ее и долго не отпускал, потом разжал руки, показывая, что отпускает ее. Она подошла к грузовику и, обернувшись, увидела, как он садится на мотоцикл, заводит мотор и уезжает прочь.

– И что теперь? – спросила она своих спутников.

– А теперь мы его найдем и сядем ему на хвост, – заявил Полуночник, горделиво вздернув подбородок и окинув девушку покровительственным взглядом.

– Где найдем? Ночью в понедельник он был в Ла-Кастий. Таким образом, он опережает нас на двое суток.

– Трогаемся, – сказал Солиман. – Я объясню тебе наш план по дороге.

Солиман был изящный, подвижный молодой человек, гибкий, длинноногий и проворный. Его по-детски гладкое, ясное лицо с точеным профилем, казалось, всегда было обращено к небу. Однако на этом светлом лице то и дело мелькало слегка ироничное, а порой и откровенно насмешливое выражение, словно юноша едва сдерживался, чтобы не поделиться некой удивительно удачной шуткой или, может быть, высшей мудростью, как будто он говорил про себя: «Подождите, скоро вы кое-что узнаете». Странная, двусмысленная улыбка многоопытного человека делала лицо юноши то мягким и доброжелательным, то мрачным и надменным, – вероятнее всего, решила Камилла, оттого, что в голове Солимана причудливо смешались африканские легенды и статьи из любимого словаря. Интересно, подумала она, а какое выражение придаст ее лицу усердное чтение «Каталога профессионального оборудования и инструментов», – скорее всего, не слишком приятное.

Камилла отнесла рюкзак в фургон, разложила вещи в ящике под указанной Бютеем кроватью справа, в глубине, захлопнула створки, уселась на водительское место рядом со своими спутниками, уже поджидавшими ее в кабине – Солиман в середине, Полуночник у окна.

– Лучше положите посох на пол, – посоветовала она старику. – При резком торможении вы можете повредить подбородок.

Полуночник помедлил, раздумывая, потом неохотно сунул посох себе под ноги.

– И пристегнитесь. Вон той штукой, видите? – Камилла старалась говорить как можно мягче, гадая, приходилось ли когда-нибудь Полуночнику ездить в машине или это впервые. – Так будет лучше, если придется резко тормозить.

– Но я же буду привязан, – возразил старик. – Мне не нравится, когда я привязан.

– Так положено по правилам, – объяснила ему Камилла. – Это обязательно.

– А нам плевать на правила, – вызывающе заявил Солиман.

– Что ж, ладно, – согласилась Камилла, включив зажигание. – Куда едем?

– Прямо на север, к Меркантуру.

– Какой дорогой?

– Через долину Тинэ.

– Отлично. Наши мнения совпали.

• Предыдущая
• 26/60
• Следующая